– Джули? – говорит Оуэн.
Джули смотрит на него.
– Не две, одна, – говорит она.
Когда они выходят, Дэвид заглядывает Оуэну в глаза.
– Между прочим, у меня рак, – говорит он. – И это не может не навести вас на чертовски серьезные размышления. На вашем месте я бы зажил по-человечески, пока не поздно.
Из-за многочисленных огней на автостоянке дождь кажется оранжевым. В это время половина магазинов закрыта, но их огни еще горят, и маленькие желтые фонари на стоянке освещают геометрически совершенные, компактные парковочные ниши. Если прищуриться и посмотреть на торговый городок под определенным углом, он выглядит как инопланетный звездолет.
– Ну все, нам хана, – говорит Дэвид.
– Ты ему все правильно сказал, – говорит Джули – и мы правильно поступили.
За «Краем» и «Хоумбейсом» автомагистраль А-12 пульсирует, как электроток, пропущенный через печатную плату кольцевых развязок, придорожных стоянок и объездных путей. Желтые огни, белые огни, синие огни, аварийная сигнализация, противотуманные фары, шлагбаумы, шум. Шум нынче вечером влажный. Назойливый, неумолчный влажный шум, испещренный огнями.
– Впрочем, я все равно, похоже, скоро сдохну, – говорит Дэвид. – Чем собираешься заняться?
– Ничего ты не сдохнешь. В любом случае такой дерьмовой работы кругом завались.
– Куда пойдем?
– А?
– Ну, мы же куда-то идем?
– Я забыла, что в «Макдоналдсе» теперь нельзя курить, – говорит Джули.
– Я оставил в «Крае» все свои пепельницы, – с сожалением говорит Дэвид.
Они сидят на втором этаже в «Бургер Кинге», курят и поглядывают на дождь. Джули предлагала «Макдоналдс»: ей показалось, он вполне подходит, учитывая обстоятельства. Но она забыла, что Дэвид одно время там работал и что там не курят. В общем, они пошли в «Бургер Кинг». За окном темно, но это хорошо – вокруг и так слишком много света. Огни в торговом городке достаточно неприятны, но Джули к ним привыкла. От освещения в «Бургер Кинге» у нее возникает чувство, будто она лежит на огромной кушетке в солярии.
Кроме Дэвида и Джули, присутствуют несколько подростков в углу напротив, ожесточенно рвущих пластиковые чашки, соломинки и коробки. Сильно накрашенная девушка ест чизбургер. Остальные кидаются в нее кусочками пластика и салата-латука.
– Интересно, что у них там в «Крае», – говорит Джули.
Дэвид пожимает плечами:
– Не знаю.
– Судя по всему, придется им закрыться.
– Надеюсь.
Джули улыбается.
– Я тоже.
Дэвид отхлебывает кофе.
– У-йё. Офигеть горячо.
– Может, тебе стоит подать на них в суд, – предлагает Джули.
Несколько ребят за соседним столиком встают и направляются к выходу. Один из них, тощий костлявый парень со свалявшимися оранжевыми волосами и здоровенной цепью на поясе, кивает Дэвиду, проходя мимо.
– Все пучком, кореш? – бормочет он.
– Йоу, братан, – говорит Дэвид, слегка закосив под хип-хоппера. – Извини, – говорит он Джули, когда парень уходит.
– Кто это? – спрашивает Джули.
– Да просто один пацан. Его старшему брату Энтони пришлось недавно уехать из города.
– Уехать из города?
– Да, потому что иначе бы его убили.
– Убили? Почему?
– Он продавал бодяжный продукт – прикинь? – Дэвид смеется. – Паленую шмаль. Знаешь, что это оказалось такое?
Джули пожимает плечами.
– Что?
– Удобрение для бонсаи, – Дэвид смеется.
Джули тоже смеется.
– Господи.
– Страшное палево. Это ж каким кретином надо быть? Удобрение, такие крохотные гранулы… Я их раньше никогда не видел, но они и вправду выглядели как настоящая шмаль… Просто вкус как у земли, и все. Знаешь Иисуса – парня, который банчит в «Восходящем солнце»?
– Кого?
– Иисуса.
– Серьезно? Парня зовут Иисус?
– Да, ты его наверняка видела. Он выглядит как… ну, как Иисус, отсюда и погоняло.
– О, тот тип. – Джули смутно припоминает парня в грязной одежде, с длинными мышиными волосами и бородой, он часто выпивает в «Восходящем солнце». Она и не знала, что он наркодилер. – Да. Ну и что он?
– Иисус купил у Энтони кучу этого палева, но дело в том, что у него дома действительно есть бонсаи, так что он узнал эти самые гранулы. Сказал, что убьет Энтони, поэтому тот уехал. Шарлотта знает Энтони, – добавляет Дэвид.
– Шарлотта всех знает.
– А она ништяк девчонка, а? На днях научила меня в «Восходящем солнце» кое-каким йоговским движениям, чтобы у меня голова болеть перестала.
– Шарлотта не всегда такая была. Люк вчера правильно сказал – она теперь намного хиповей, чем когда жила на нашей улице. Она тогда постоянно ела оладьи «Финдус Криспи» и стреляла из духового ружья в садике за домом. – Джули осознает, что говорит слишком быстро. – Сильно у тебя голова болит?
– Да. И еще тошнит. Всю неделю как-то нехорошо.
– Это как-то связано с…
– Да.
– Черт. – Джули смотрит в стол.
– Вчера я ходил в больницу. У меня какое-то странное осложнение, в котором я ничего не понимаю. Есть какая-то процедура, которую я могу пройти, но для этого мне должно стать совсем плохо. Мне нужен такой специальный аппарат – у нас в стране их всего два или типа того, зато в Америке целая куча. А здесь я могу лишь позволить им удалить мне яйцо и надеяться на лучшее.
– А если бы ты поехал в Америку?
– Может, вылечился бы. Откуда мне знать.
– Это очень дорого?
– Да. Мне это никак не по карману. Впрочем, я оформил паспорт на тот случай, если вдруг выиграю в лотерею, хотя шансов почти нет.
– Господи.
– Да. Но вообще все не так уж плохо. По крайней мере, член мне не отрежут.
Дэвид ловит взгляд Джули, и почему-то оба смеются.
– Людей надо защищать от подобного, – говорит Джули.
– В смысле?
– Ну, столько денег тратится на космические программы, исследования рынка, на то, чтобы все работало эффективнее… А по идее нужно сперва попробовать изобрести бессмертие.
– Попробовать изобрести бессмертие? О чем, мать твою, ты болтаешь?
– Понимаешь, если бы жизнь ценилась дороже всего на свете, нашли бы лекарство от рака вместо того, чтобы посылать людей на Луну. Или выпускали бы машины, которые не быстрее, а безопаснее. И вместо того чтобы изобретать самолет, добились бы сначала стопроцентной безопасности на море. Не знаю. Мне кажется, это дурость – делать машины из такого тонкого-претонкого металла, что в случае катастрофы ты получаешь максимум убытков и максимум увечий. Это же глупо. Почему не делать машины из резины или не окружать их магнитными полями, чтобы они отталкивались друг от друга, или еще что-нибудь?
Дэвид пожимает плечами.
– Люди не так уж сильно рубятся за безопасность.
– И все эти крушения поездов… Я так сержусь, когда про них слышу.
– Да. Это все приватизация, так ведь? Главное – доход, потом уже безопасность. Здесь я с тобой согласен. Однако не уверен насчет резиновых машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81