И даже если ты все и истратил, то, черт побери, на что? Что же ты приобрел, Люк? Что же тебе так понадобилось? – насмехалась она. – Что оказалось таким необходимым и желанным, что ты остался без цента на счету?
Он так внезапно ее отпустил, что она упала на кровать. Он словно… получил пощечину. Или удар в солнечное сплетение. Его лицо побледнело и стало еще мрачнее. Он отошел от нее к окну и встал спиной к ней.
– Люк, – ее голос дрогнул, – Люк, я… что-то не так сказала? – Он не ответил, но между ними возникло такое напряжение, какого Уитни до этого ни разу не ощущала. Она неуверенно встала с кровати. – Что случилось, Люк? Скажи мне, прошу тебя…
Только после продолжительного молчания он наконец заговорил:
– Я действительно истратил все свои деньги. – Его голос звучал глухо. – На… нечто очень для меня ценное.
– Я… не понимаю.
Словно ища поддержки, Люк оперся рукой об оконную раму.
– Этой весной я развелся с женой. Чтобы дать ей то количество денег, что она потребовала при разводе, мне пришлось продать все, что у меня было.
– Все, что было? – Уитни надеялась, что он повернется к ней лицом и ей не надо будет говорить ему в спину. – Но… разве при разводе все имущество не делится пополам? Кажется, так теперь улаживаются все имущественные вопросы, когда люди расходятся?
– Не так, если жена хочет… иначе.
– Что значит «иначе»? – Уитни подошла поближе к нему.
– Она хотела денег, – устало сказал он. – А я хотел Троя.
– То есть она не хотела… – И несмотря на недоверие, в памяти всплыли слова Дикси: «Бедный малыш, пока что его жизнь нельзя назвать очень счастливой…»
Люк не ответил, но ответ явственно читался в его напряженно сгорбленной спине. По телу Уитни пробежал озноб.
– Господи, – прошептала она. – Почему же ты мне ничего не сказал?
Наконец он повернулся… и когда она увидела, каким затравленным был его взгляд, то почти пожалела, что он не остался стоять лицом к окну.
– А ты смогла бы запросто всем рассказать, – спросил он, – что тебе пришлось купить собственного ребенка?
Уитни подошла к Люку и взяла его руки в свои.
– О, Люк, – мягко, с состраданием сказала она, – я же не знала… – В ее глазах задрожали слезы, когда она взглянула на него. – Пожалуйста, прости меня за все, что я тебе сказала.
– Ты можешь назвать меня как угодно, Уитни, но не лжецом.
– Я знаю. – Ее голос дрогнул. – Мне так жаль. Мне очень хотелось бы…
– Что?
– Взять свои слова назад. Надо было спросить тебя о статье, вместо того чтобы делать выводы.
– Ну, мне тоже не стоило так срываться.
Она вдруг увидела, что все еще держит его руки. Она отпустила их и как-то неловко сложила свои на груди.
– Я рада, что Хетти привезла этот журнал, – сказала она. – Благодаря ему я наконец-то смогла… понять тебя.
Его губы сложились в ироническую гримасу.
– Ну что там понимать? Я лишь простой парень…
Он говорил небрежно, и Уитни постаралась придать своему голосу такое же звучание:
– А вот с этим можно поспорить!
Но, хотя буря эмоций уже улеглась, ей показалось, что напряжение совсем иного рода начинает сформировываться в пространстве между ней и Люком. И она словно другими глазами вдруг увидела его обнаженную грудь в каких-то сантиметрах от себя.
Ей нужно было срочно спасаться бегством…
– Ну хорошо, – сказала она. – Я рада, что мы наконец все выяснили. – Надеясь, что улыбка на ее лице выглядит достаточно естественной, Уитни отвернулась от него и пошла к двери. – И теперь, когда все улажено… – Она положила пальцы на ручку двери… и тут же обнаружила, что широкая ладонь Люка уже крепко держит ее запястье.
– Не совсем все, – сдавленно выговорил он. – У нас еще осталось… незаконченное дело.
Сердце Уитни понеслось бешеным галопом. Она испуганно прислонилась к стене.
– Да? – шепнула она. – Я не думаю…
– Отлично, – сказал Люк. – Я и не хочу, чтобы ты сейчас думала. – И, как только она приоткрыла рот, чтобы запротестовать, его губы прижались к ее губам с такой мужской самоуверенностью, что ноги у нее подкосились.
Поцелуй был чувственным и страстным. Люк дерзко прижался к ней всем телом, зажав словно тисками ее руки, и его почти неуловимые, но такие соблазнительные движения зажгли в ее крови огонь.
Уитни прерывисто вздохнула и почувствовала исходящий от его волос слабый запах хлора, а от рук сладкий запах детской присыпки. Оторвавшись от ее рта, его губы скользнули к шее за ухом, где она побрызгала ранее духами.
– Ммм, – промычал он. – Ты так хорошо пахнешь. Прямо хочется тебя съесть…
Застонав, она откинула назад голову… и, принимая это как приглашение, Люк провел губами по шее, лаская белую гладкую кожу, спустился вниз к ключицам, к глубокому вырезу ее платья… Только тогда он наконец отпустил ее руки. Но, не отрываясь от нее, он принялся расстегивать пуговки ее платья – так же нарочито медленно, как она ранее расстегивала свою рубашку, прогуливаясь по краешку бассейна. Хоть он и освободил ее руки, у Уитни не было сил оттолкнуть его.
– Не надо. – Ее шепот прозвучал томно и неуверенно. – Не делай этого. Ты не должен…
Он справился с последней пуговицей на ее платье и распахнул его.
Уитни закрыла глаза и еще дальше запрокинула голову, целиком захваченная своими ощущениями.
Он так нежно заключил ее груди в ладони, словно это было самое хрупкое, что он когда-либо держал в руках. Потом Уитни почувствовала, как он завозился с передней застежкой ее бюстгальтера. С легким щелчком застежка расстегнулась, и ее груди освободились от тесного плена кружев. Уитни чувствовала горячее дыхание Люка на своей нежной коже, и ее соски, еще минуту назад такие шелковисто-мягкие, сжались в тугие розовые бутоны.
– Прекрасно, – хрипло пробормотал Люк. – О, это так прекрасно…
И он прильнул губами к напряженному кончику ее груди. Невидимые серебряные иглы словно коснулись каждого нервного окончания, и электрические разряды пронзили ее тело. У нее было странное чувство: будто она плывет… Ласкающие движения языка на груди. Мучительная, сладкая и чувственная дрожь. Удовольствие такое утонченное и такое сильное, что почти сродни боли…
Лишь бы оно никогда не кончалось!
– Не останавливайся, – прошептала она. – О, прошу тебя, не…
Но тут громко завопил Трой.
Уитни застыла. Губы Люка были все еще на ее груди, и она чувствовала их влажное тепло на своей коже.
– Черт! – сказал Люк так тихо и невнятно, что она еле услышала его. Он поднял голову, и их взгляды встретились. Уитни заметила, что его глаза затуманены. Он застонал. Поцеловал ее в губы долгим поцелуем… хозяйским жестом провел ладонями по ее груди еще раз и мягко одернул платье.
Уитни тяжело дышала, ее лицо горело огнем. С бешено стучащим сердцем она смотрела, как Люк выходит из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он так внезапно ее отпустил, что она упала на кровать. Он словно… получил пощечину. Или удар в солнечное сплетение. Его лицо побледнело и стало еще мрачнее. Он отошел от нее к окну и встал спиной к ней.
– Люк, – ее голос дрогнул, – Люк, я… что-то не так сказала? – Он не ответил, но между ними возникло такое напряжение, какого Уитни до этого ни разу не ощущала. Она неуверенно встала с кровати. – Что случилось, Люк? Скажи мне, прошу тебя…
Только после продолжительного молчания он наконец заговорил:
– Я действительно истратил все свои деньги. – Его голос звучал глухо. – На… нечто очень для меня ценное.
– Я… не понимаю.
Словно ища поддержки, Люк оперся рукой об оконную раму.
– Этой весной я развелся с женой. Чтобы дать ей то количество денег, что она потребовала при разводе, мне пришлось продать все, что у меня было.
– Все, что было? – Уитни надеялась, что он повернется к ней лицом и ей не надо будет говорить ему в спину. – Но… разве при разводе все имущество не делится пополам? Кажется, так теперь улаживаются все имущественные вопросы, когда люди расходятся?
– Не так, если жена хочет… иначе.
– Что значит «иначе»? – Уитни подошла поближе к нему.
– Она хотела денег, – устало сказал он. – А я хотел Троя.
– То есть она не хотела… – И несмотря на недоверие, в памяти всплыли слова Дикси: «Бедный малыш, пока что его жизнь нельзя назвать очень счастливой…»
Люк не ответил, но ответ явственно читался в его напряженно сгорбленной спине. По телу Уитни пробежал озноб.
– Господи, – прошептала она. – Почему же ты мне ничего не сказал?
Наконец он повернулся… и когда она увидела, каким затравленным был его взгляд, то почти пожалела, что он не остался стоять лицом к окну.
– А ты смогла бы запросто всем рассказать, – спросил он, – что тебе пришлось купить собственного ребенка?
Уитни подошла к Люку и взяла его руки в свои.
– О, Люк, – мягко, с состраданием сказала она, – я же не знала… – В ее глазах задрожали слезы, когда она взглянула на него. – Пожалуйста, прости меня за все, что я тебе сказала.
– Ты можешь назвать меня как угодно, Уитни, но не лжецом.
– Я знаю. – Ее голос дрогнул. – Мне так жаль. Мне очень хотелось бы…
– Что?
– Взять свои слова назад. Надо было спросить тебя о статье, вместо того чтобы делать выводы.
– Ну, мне тоже не стоило так срываться.
Она вдруг увидела, что все еще держит его руки. Она отпустила их и как-то неловко сложила свои на груди.
– Я рада, что Хетти привезла этот журнал, – сказала она. – Благодаря ему я наконец-то смогла… понять тебя.
Его губы сложились в ироническую гримасу.
– Ну что там понимать? Я лишь простой парень…
Он говорил небрежно, и Уитни постаралась придать своему голосу такое же звучание:
– А вот с этим можно поспорить!
Но, хотя буря эмоций уже улеглась, ей показалось, что напряжение совсем иного рода начинает сформировываться в пространстве между ней и Люком. И она словно другими глазами вдруг увидела его обнаженную грудь в каких-то сантиметрах от себя.
Ей нужно было срочно спасаться бегством…
– Ну хорошо, – сказала она. – Я рада, что мы наконец все выяснили. – Надеясь, что улыбка на ее лице выглядит достаточно естественной, Уитни отвернулась от него и пошла к двери. – И теперь, когда все улажено… – Она положила пальцы на ручку двери… и тут же обнаружила, что широкая ладонь Люка уже крепко держит ее запястье.
– Не совсем все, – сдавленно выговорил он. – У нас еще осталось… незаконченное дело.
Сердце Уитни понеслось бешеным галопом. Она испуганно прислонилась к стене.
– Да? – шепнула она. – Я не думаю…
– Отлично, – сказал Люк. – Я и не хочу, чтобы ты сейчас думала. – И, как только она приоткрыла рот, чтобы запротестовать, его губы прижались к ее губам с такой мужской самоуверенностью, что ноги у нее подкосились.
Поцелуй был чувственным и страстным. Люк дерзко прижался к ней всем телом, зажав словно тисками ее руки, и его почти неуловимые, но такие соблазнительные движения зажгли в ее крови огонь.
Уитни прерывисто вздохнула и почувствовала исходящий от его волос слабый запах хлора, а от рук сладкий запах детской присыпки. Оторвавшись от ее рта, его губы скользнули к шее за ухом, где она побрызгала ранее духами.
– Ммм, – промычал он. – Ты так хорошо пахнешь. Прямо хочется тебя съесть…
Застонав, она откинула назад голову… и, принимая это как приглашение, Люк провел губами по шее, лаская белую гладкую кожу, спустился вниз к ключицам, к глубокому вырезу ее платья… Только тогда он наконец отпустил ее руки. Но, не отрываясь от нее, он принялся расстегивать пуговки ее платья – так же нарочито медленно, как она ранее расстегивала свою рубашку, прогуливаясь по краешку бассейна. Хоть он и освободил ее руки, у Уитни не было сил оттолкнуть его.
– Не надо. – Ее шепот прозвучал томно и неуверенно. – Не делай этого. Ты не должен…
Он справился с последней пуговицей на ее платье и распахнул его.
Уитни закрыла глаза и еще дальше запрокинула голову, целиком захваченная своими ощущениями.
Он так нежно заключил ее груди в ладони, словно это было самое хрупкое, что он когда-либо держал в руках. Потом Уитни почувствовала, как он завозился с передней застежкой ее бюстгальтера. С легким щелчком застежка расстегнулась, и ее груди освободились от тесного плена кружев. Уитни чувствовала горячее дыхание Люка на своей нежной коже, и ее соски, еще минуту назад такие шелковисто-мягкие, сжались в тугие розовые бутоны.
– Прекрасно, – хрипло пробормотал Люк. – О, это так прекрасно…
И он прильнул губами к напряженному кончику ее груди. Невидимые серебряные иглы словно коснулись каждого нервного окончания, и электрические разряды пронзили ее тело. У нее было странное чувство: будто она плывет… Ласкающие движения языка на груди. Мучительная, сладкая и чувственная дрожь. Удовольствие такое утонченное и такое сильное, что почти сродни боли…
Лишь бы оно никогда не кончалось!
– Не останавливайся, – прошептала она. – О, прошу тебя, не…
Но тут громко завопил Трой.
Уитни застыла. Губы Люка были все еще на ее груди, и она чувствовала их влажное тепло на своей коже.
– Черт! – сказал Люк так тихо и невнятно, что она еле услышала его. Он поднял голову, и их взгляды встретились. Уитни заметила, что его глаза затуманены. Он застонал. Поцеловал ее в губы долгим поцелуем… хозяйским жестом провел ладонями по ее груди еще раз и мягко одернул платье.
Уитни тяжело дышала, ее лицо горело огнем. С бешено стучащим сердцем она смотрела, как Люк выходит из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36