– Пейдж вернула футболку в прежнее положение, хотя, по правде говоря, она предпочла бы сделать признание, обращаясь к его закрытой тканью голове.
– В чем дело?
– Ты можешь присесть на секунду?
– Только при условии, что ты сядешь мне на колени.
– Успокойся, пожалуйста, хотя бы на одну секунду. Для меня все это очень трудно.
Росс нахмурился, однако сел, сказав при этом:
– Дорогая, я же обещал проявить себя с наилучшей стороны. В чем же дело?
– Я... не знаю правил. Я не все понимаю.
– Что? Чего ты, собственно, не понимаешь? Что случилось, киска? Мы оба хотим друг друга. У тебя что, критические дни?
– Ты только не смейся. Не будешь? Обещаешь мне? – Росс ласково провел рукой по ее волосам.
– Да я не смеюсь. Честное слово!
– Я не знаю, как все это дальше делается, понимаешь? – начиная раздражаться, произнесла Пейдж.
Какое-то мгновение он удивленно смотрел на нее.
– Не знаешь, что такое секс? Никогда им не занималась?
Пейдж вздохнула:
– Я не знаю, что ему предшествует.
– А мы не будем заниматься тем, что предшествует. Мы будем заниматься необычным сексом.
– Здорово. У меня никогда не было необычного секса. – Росс продолжал смотреть на нес немигающим взглядом.
– Так ты хочешь сказать, что твое нежелание разговаривать со мной об игре в бейсбол вызвано тем, что ты никогда раньше в него не играла?
– У меня было много старших братьев, – ответила Пейдж, избегая встречаться с ним взглядом.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, что делать? – Пейдж кивнула:
– Да. Наверное, у меня сейчас жалкий вид.
– При чем тут жалость. Наоборот, соблазнительный. – Пейдж недовольно поморщила очаровательный носик.
– Не надо задаваться, советник!
– Я и не думаю, Пейдж. Я именно этим и хочу заняться – соблазнить тебя. Стать тем первым и единственным, кто тебе все правильно покажет и объяснит.
– А как? Я ведь даже не знаю, с чего следует начать. – Росс немного помолчал, потом поднял на нее глаза, в которых светился лукавый огонек.
– Я все тебе скажу. Ты не будешь против, если я обучу тебя правилам игры в бейсбол?
– Но это... это как-то уж очень по-детски получается! Разве не так?
– Ошибаешься. Это старо как мир, как и сама игра в бейсбол. Для молодых людей это возможность озвучить то, что они хотят сказать, – произнес он и провел пальцем по ее щеке. – Тебе понравится, вот увидишь!
– Хорошо. Я согласна.
– Но сначала нужно провести кое-какую подготовительную работу.
– Какую же?
– У тебя еще остался лак для ногтей оттенка фламинго?
– А зачем он тебе?
– Я хочу накрасить тебе ногти.
Лак, которым Росс покрасил ногти Пейдж, высох не так быстро, как ему хотелось бы: он сгорал от нетерпения. Но когда он вместе с ней стал дуть ей на ногти, чтобы они высохли быстрее, то одновременно начал анализировать то, что он узнал о ней. Как же такое может быть, чтобы молодая красивая женщина в свои тридцать с небольшим лет никогда еще не испытала радости от ласк, предваряющих то, что называется апофеозом любви? Единственное тому объяснение скорее всего следующее: этот негодяй профессор, приобщивший ее к сексу, был настоящим эгоцентри-ком, который думал исключительно о собственном наслаждении, и потому пренебрегал необходимостью дарить наслаждение женщине. Недолгая радость для него, неизбежное разочарование для нее.
Но если этот мерзавец был ее первым мужчиной – а скорее всего дело было именно так, – то ей просто не с кем было его сравнить. А это означает, что у нее может возникнуть опасение, будто такие же безрадостные ощущения ей суждено испытать и с ним, Россом. Это одновременно и пугало, и возбуждало его.
– Высохли, – прошептала она.
– Что?
– Мои ногти. Они высохли.
По мере того как Росса охватывало ожидание предстоящей радости, его опасения отступили. Он выключил лампу на ее прикроватном столике, чтобы избавить ее от смущения и заодно чтобы проверить, как смотрится лак оттенка фламинго в темноте. Да, верно, ее ногти светились в полумраке палаты. Черт, ситуация действительно обещает быть восхитительной и чертовски сексуальной.
– А что... теперь? – робко спросила Пейдж.
– Ложись на кровать.
– Может быть, нам стоит для начала раздеться?
– Правила бейсбола таковы, что начинать следует полностью одетыми.
– Полностью одетыми? – переспросила она со смехом. – Но мы же в шортах и футболках.
– Этого достаточно.
– Ну, хорошо.
– Ложись, Пейдж.
Пейдж послушно выполнила его просьбу и легла на середину кровати. В комнате было довольно темно, так что Росс мог видеть лишь смутные очертания ее фигуры, однако слабо светившийся в темноте лак на ногтях позволил ему легко разглядеть ее руки. Было заметно, что они дрожат. Россу пришла на ум аналогия с библейским жертвенным агнцем.
Он протянул руку и погладил Пейдж по нежным шелковистым волосам.
– Еще одно правило игры в бейсбол. Если кто-нибудь из нас вдруг почувствует дискомфорт, будет немедленно объявлен тайм-аут. Понятно?
– Да, – прошептала Пейдж.
– А теперь немного подвинься, дорогая!
Она на секунду задумалась, но затем отодвинулась, правда не к стене, а к противоположному краю кровати. Росс усмехнулся:
– К другой стороне.
Пейдж коротко ойкнула и откатилась к дальнему краю. Росс опустился на кровать и лег, повернувшись к Пейдж лицом. Левую руку он положил ей на талию.
– Надеюсь, ты помнишь, мы можем остановиться в любое мгновение.
– Помню.
Если она остановит его, то он умрет прямо здесь, на этой кровати. Все его существо сотрясала лихорадка, какой он никогда раньше не испытывал.
– Итак, начинаем. Ты устремляешься к первой базе, если, конечно, тебе этого хочется.
– Если не ошибаюсь, я знаю этот термин, но для полной уверенности объясни мне, что такое первая база.
– Поцелуи. Просто поцелуи. Ты ведь хочешь начать с первой базы?
– Да, конечно!
Ее готовность вызвала в нем восхищение. Росс медленно опустил голову и прижался губами к ее губам. Сначала поцелуи были легкими и короткими. Росс не спешил, наслаждаясь вкусом ее губ, ароматом нежной кожи.
Пейдж издала короткий стон, что подтолкнуло его к решению, что им сейчас нужен поцелуй более продолжительный и глубокий. Однако перед этим Росс спросил ее:
– Ты действительно хотела бы приблизиться к первой базе? Тебе этого хочется?
– Да.
Целуя ее на этот раз, он раздвинул ее губы. Затем его язык коснулся ее языка. Это, похоже, подействовало на нее как электрический разряд. Пассивная готовность принимать мужские ласки сменилась желанием отвечать на них. Ее руки сомкнулись у него на затылке, безмолвно требуя новых поцелуев.
Росс послушно откликнулся на ее призыв, затеяв безумную пляску языков и губ. Восприятие времени оставило их обоих. Поцелуи, которыми они обменивались, длились то ли минуты, то ли долгие часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– В чем дело?
– Ты можешь присесть на секунду?
– Только при условии, что ты сядешь мне на колени.
– Успокойся, пожалуйста, хотя бы на одну секунду. Для меня все это очень трудно.
Росс нахмурился, однако сел, сказав при этом:
– Дорогая, я же обещал проявить себя с наилучшей стороны. В чем же дело?
– Я... не знаю правил. Я не все понимаю.
– Что? Чего ты, собственно, не понимаешь? Что случилось, киска? Мы оба хотим друг друга. У тебя что, критические дни?
– Ты только не смейся. Не будешь? Обещаешь мне? – Росс ласково провел рукой по ее волосам.
– Да я не смеюсь. Честное слово!
– Я не знаю, как все это дальше делается, понимаешь? – начиная раздражаться, произнесла Пейдж.
Какое-то мгновение он удивленно смотрел на нее.
– Не знаешь, что такое секс? Никогда им не занималась?
Пейдж вздохнула:
– Я не знаю, что ему предшествует.
– А мы не будем заниматься тем, что предшествует. Мы будем заниматься необычным сексом.
– Здорово. У меня никогда не было необычного секса. – Росс продолжал смотреть на нес немигающим взглядом.
– Так ты хочешь сказать, что твое нежелание разговаривать со мной об игре в бейсбол вызвано тем, что ты никогда раньше в него не играла?
– У меня было много старших братьев, – ответила Пейдж, избегая встречаться с ним взглядом.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, что делать? – Пейдж кивнула:
– Да. Наверное, у меня сейчас жалкий вид.
– При чем тут жалость. Наоборот, соблазнительный. – Пейдж недовольно поморщила очаровательный носик.
– Не надо задаваться, советник!
– Я и не думаю, Пейдж. Я именно этим и хочу заняться – соблазнить тебя. Стать тем первым и единственным, кто тебе все правильно покажет и объяснит.
– А как? Я ведь даже не знаю, с чего следует начать. – Росс немного помолчал, потом поднял на нее глаза, в которых светился лукавый огонек.
– Я все тебе скажу. Ты не будешь против, если я обучу тебя правилам игры в бейсбол?
– Но это... это как-то уж очень по-детски получается! Разве не так?
– Ошибаешься. Это старо как мир, как и сама игра в бейсбол. Для молодых людей это возможность озвучить то, что они хотят сказать, – произнес он и провел пальцем по ее щеке. – Тебе понравится, вот увидишь!
– Хорошо. Я согласна.
– Но сначала нужно провести кое-какую подготовительную работу.
– Какую же?
– У тебя еще остался лак для ногтей оттенка фламинго?
– А зачем он тебе?
– Я хочу накрасить тебе ногти.
Лак, которым Росс покрасил ногти Пейдж, высох не так быстро, как ему хотелось бы: он сгорал от нетерпения. Но когда он вместе с ней стал дуть ей на ногти, чтобы они высохли быстрее, то одновременно начал анализировать то, что он узнал о ней. Как же такое может быть, чтобы молодая красивая женщина в свои тридцать с небольшим лет никогда еще не испытала радости от ласк, предваряющих то, что называется апофеозом любви? Единственное тому объяснение скорее всего следующее: этот негодяй профессор, приобщивший ее к сексу, был настоящим эгоцентри-ком, который думал исключительно о собственном наслаждении, и потому пренебрегал необходимостью дарить наслаждение женщине. Недолгая радость для него, неизбежное разочарование для нее.
Но если этот мерзавец был ее первым мужчиной – а скорее всего дело было именно так, – то ей просто не с кем было его сравнить. А это означает, что у нее может возникнуть опасение, будто такие же безрадостные ощущения ей суждено испытать и с ним, Россом. Это одновременно и пугало, и возбуждало его.
– Высохли, – прошептала она.
– Что?
– Мои ногти. Они высохли.
По мере того как Росса охватывало ожидание предстоящей радости, его опасения отступили. Он выключил лампу на ее прикроватном столике, чтобы избавить ее от смущения и заодно чтобы проверить, как смотрится лак оттенка фламинго в темноте. Да, верно, ее ногти светились в полумраке палаты. Черт, ситуация действительно обещает быть восхитительной и чертовски сексуальной.
– А что... теперь? – робко спросила Пейдж.
– Ложись на кровать.
– Может быть, нам стоит для начала раздеться?
– Правила бейсбола таковы, что начинать следует полностью одетыми.
– Полностью одетыми? – переспросила она со смехом. – Но мы же в шортах и футболках.
– Этого достаточно.
– Ну, хорошо.
– Ложись, Пейдж.
Пейдж послушно выполнила его просьбу и легла на середину кровати. В комнате было довольно темно, так что Росс мог видеть лишь смутные очертания ее фигуры, однако слабо светившийся в темноте лак на ногтях позволил ему легко разглядеть ее руки. Было заметно, что они дрожат. Россу пришла на ум аналогия с библейским жертвенным агнцем.
Он протянул руку и погладил Пейдж по нежным шелковистым волосам.
– Еще одно правило игры в бейсбол. Если кто-нибудь из нас вдруг почувствует дискомфорт, будет немедленно объявлен тайм-аут. Понятно?
– Да, – прошептала Пейдж.
– А теперь немного подвинься, дорогая!
Она на секунду задумалась, но затем отодвинулась, правда не к стене, а к противоположному краю кровати. Росс усмехнулся:
– К другой стороне.
Пейдж коротко ойкнула и откатилась к дальнему краю. Росс опустился на кровать и лег, повернувшись к Пейдж лицом. Левую руку он положил ей на талию.
– Надеюсь, ты помнишь, мы можем остановиться в любое мгновение.
– Помню.
Если она остановит его, то он умрет прямо здесь, на этой кровати. Все его существо сотрясала лихорадка, какой он никогда раньше не испытывал.
– Итак, начинаем. Ты устремляешься к первой базе, если, конечно, тебе этого хочется.
– Если не ошибаюсь, я знаю этот термин, но для полной уверенности объясни мне, что такое первая база.
– Поцелуи. Просто поцелуи. Ты ведь хочешь начать с первой базы?
– Да, конечно!
Ее готовность вызвала в нем восхищение. Росс медленно опустил голову и прижался губами к ее губам. Сначала поцелуи были легкими и короткими. Росс не спешил, наслаждаясь вкусом ее губ, ароматом нежной кожи.
Пейдж издала короткий стон, что подтолкнуло его к решению, что им сейчас нужен поцелуй более продолжительный и глубокий. Однако перед этим Росс спросил ее:
– Ты действительно хотела бы приблизиться к первой базе? Тебе этого хочется?
– Да.
Целуя ее на этот раз, он раздвинул ее губы. Затем его язык коснулся ее языка. Это, похоже, подействовало на нее как электрический разряд. Пассивная готовность принимать мужские ласки сменилась желанием отвечать на них. Ее руки сомкнулись у него на затылке, безмолвно требуя новых поцелуев.
Росс послушно откликнулся на ее призыв, затеяв безумную пляску языков и губ. Восприятие времени оставило их обоих. Поцелуи, которыми они обменивались, длились то ли минуты, то ли долгие часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74