Хэл принес еще две лопаты, но это только ухудшило дело. Теперь было три лопаты и четверо детей, но одна оказалась привлекательнее других, поэтому Джек провел все утро, следя, чья очередь копать хорошей лопатой и чья — не копать вовсе. Затем появился Томас, все еще ходивший в подгузниках, и потребовал, чтобы его тоже включили в работу. По счастью, он принес личное орудие труда — ярко-красный пластмассовый совок, — но все время путался у других под ногами, и Джеку пришлось следить и за этим.
В конце концов показались Эми и Холли. Они шли в главный дом, чтобы помочь с приготовлением завтрака.
— Как хорошо подвигается дело, — заметила Эми.
Дело подвигалось ужасно, и Эми это понимала. Глаза у нее смеялись, и Джек был бы совсем не против… радостно продолжать наблюдение за своей дружной командой малолетних рабочих. О да, именно этим он и хотел заниматься в этот момент, ничто другое не могло до такой степени заполнить его мир.
К счастью, после ленча стало достаточно тепло, чтобы пойти купаться, и Джек лишился всех своих помощников. Он работал быстро, стремясь разделаться с этим, пока снова кто-нибудь не вмешается. Убедившись, что все ушли на озеро, он нырнул в отделение для инструментов в своем грузовике, достал работающую на батарейках дрель и установил лампы в мгновение ока. К двум часам он закончил. Отнеся инструменты назад в потайное отделение грузовика, Джек сообразил, что если затопит сауну сейчас, то вода нагреется к тому моменту, когда все вернутся с озера. Поэтому он направился в бревенчатый дом и взял там охапку дров. Подойдя к сауне, он мизинцем скинул крючок наружной двери-сетки, толчком бедра распахнул дверь и вошел в раздевалку.
И с грохотом уронил дрова. Двери в сауну не было. Он подошел к дверному проему — петли были вынуты, но Йен даже не потрудился вырезать для них новые углубления. Он же работал здесь почти все утро! Чем он занимался?
Сама дверь лежала на козлах, а сверху на ней Джек увидел карточку с какими-то нелепыми вычислениями. На одни эти вычисления мог уйти целый час. До одной шестнадцатой дюйма Йен высчитал неровность порога! Зачем? Конечно, есть разные способы поправить скошенный порог, но сложенное полотенце почти так же хорошо заменит любой из них.
Джеку стало ясно, что Йен планировал осуществить эту задачу дня за два. Все остальные будут ждать, пока Йен сделает именно то, что хочет Йен.
Ну и дерьмо! Джек проверил батарейки в дрели и взял в руки стамеску.
Его мать очень рассердилась.
— Не надо было этого делать, Джек! Йен ведь начал.
— Да ладно, мам. Он копался бы целую вечность, а Хол-ли хотела вымыть голову.
— Холли могла вымыть голову и в холодной воде. Что она и сделала сегодня утром.
Они снова собрались перед домом на коктейли. Все женщины явно чувствовали себя чистыми и счастливыми, воспользовавшись огромным — и до этого момента небывалым — количеством горячей воды. Его мать наслаждалась вместе со всеми, пока не услышала, как Йен напряженным тоном выясняет, кто позволил Джеку повесить дверь.
— Неужели ты не понимаешь? — продолжала она. — Для него это было важно. Он хотел сам наладить сауну.
— Но, мама, у него на это было десять лет!
— Джек, остановись и подумай. Мы ведь у них в гостях.
Остановись и подумай. Как будто он снова ребенок. Все велят ему остановиться и подумать, особенно его отец. Его осторожный, педантичный отец. Его отец промерил бы полы. Сложенного полотенца было бы для него недостаточно.
На ядерной подводной лодке нельзя затыкать дыры старыми полотенцами, Джек был готов это признать. Но почему все должно делаться по стандартам подводной лодки? Почему иногда не сделать по-другому?
Глава 8
Гвен рассердилась на сына. Эми это показалось интересным.
Очевидно, Йен запланировал что-то сделать в сауне, но он копался бы до бесконечности, поэтому Джек взял и закончил за него.
Эми понимала, почему Гвен это не понравилось… хотя сама она пришла в восторг. В прошлом году на Рождество Йен все время заставлял остальных себя ждать. Он не был по природе человеком медлительным. Если он делал что-то один или вместе с кем-то, то действовал быстро и решительно, но если семейство целиком пыталось куда-то отправиться, Йен всегда заканчивал какую-то важную работу и всем приходилось его ждать. Его поведение казалось чем-то вроде манипулирования людьми. Эми это раздражало, а Феба, вероятно, переживала еще больше.
Поэтому она была рада, что кто-то не позволил Йену так обращаться с собой.
День был прекрасный, вероятно, лучший с тех пор, как она начала ездить на озеро. На семейных собраниях Эми обычно сидела молча, никогда не зная заранее, чего от нее ждут, какие обязанности она должна будет выполнять.
Эми ужасно не любила этого. Она привыкла, чтобы день был четко спланирован: выступление, полет, время перед выступлением, разминка и все остальное. День без распорядка, без расписания, вероятно, стал бы расслабляющей переменой — она знала, что нормальный человек так и посчитал бы, — но сладить с собой не могла.
Когда они с Холли, направляясь в это утро на завтрак, подошли к главному дому, то увидели прикрепленный к стене большой лист бумаги, на котором значилось расписание на день. Обязанности были поделены, отведено время на развлечения — все четко расписано.
— Всю свою взрослую жизнь мама была женой военно-морского офицера, — объяснила Холли. — Она верит в порядок.
— Не оправдывайся передо мной. — Эми нравилось знать, что она должна делать. — Нет людей, более привычных к строгому расписанию, чем фигуристы. Мы ничего не можем пускать на самотек.
Она искала свое имя в списке обязанностей. Подмести крылечки, вымыть посуду после ленча, накрыть стол к ужину — все это она вполне могла сделать, не задавая миллион вопросов.
Целый день они с Холли не расставались, как две девчонки, первый раз приехавшие в лагерь. Они плавали, играли с детьми в карты, проехались на велосипедах по одной из просек посмотреть, не поспела ли малина. Холли была ее подругой, ее соседкой с верхнего яруса, в чем-то даже, возможно, большим чужаком, чем она, человеком, еще более далеким от обычной жизни.
После ленча Джайлс спустил на воду свою деревянную лодку, которую он так прекрасно отремонтировал, и повез детей кататься. Эми поплыла рядом с лодкой, и, когда ее мышцы разогрелись и расслабились, когда она почувствовала силу в ногах и спине, она вновь обрела себя. Вода была удивительно ласковой. Эми открывала глаза и видела, как веер алмазных брызг летит из-под ее поднимающейся руки. Она слышала ритмичные всплески и повороты весел Джайлса.
Когда Эми жила со своей семьей, ей не удавалось как следует поупражняться. Она все время стояла у посудомоечной машины.
— Ты можешь догрести до того берега?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93