Что можно выжать из этой истории сейчас? Только бульварный репортаж типа «Скандалы прошлых лет», но ты же знаешь меня, милая, ты не можешь думать, что я способен на такую пошлую гнусность!
Он ожидал, что Эйприл расслабится в его объятиях, но вместо этого она напряглась еще сильнее и, подняв голову, вызывающе взглянула ему в глаза.
– И ты будешь утверждать, что не просил Франклина найти связь между Смитсоном и Маркхемом?
Джек не сразу понял смысл вопроса. Что он пропустил?
– Я видел, как Смитсон разговаривал с тобой на свадьбе. Какие-то его слова до смерти тебя перепугали. Мне стало любопытно: ведь то время я хотел как можно больше узнать о тебе.
Эйприл пыталась вырваться, но Джек лишь крепче смыкал руки вокруг ее талии.
– Что же такого написал Франклин? – настойчиво спросил он. – О чем ты не хочешь мне рассказать?
– Маркхем намерен выставить свою кандидатуру в президенты. Очевидно, его шансы довольно велики. Он ставит на мораль и семейные ценности, и Франклин полагает, что ты собираешься раздуть «скандал века». Ты привозишь меня в Штаты, я вновь выдвигаю свои обвинения, и Маркхем сходит с дистанции. А тебе, само собой разумеется, достаются слава и награды.
– Черт побери!
Джек привлек ее к себе, отчаянно соображая, что же теперь делать. Как восстановить ее утраченное доверие?
– Ты знаешь, у меня и мысли такой не было, – произнес он наконец, глядя ей в глаза.
Наступило долгое молчание. Джек затаил дыхание. Наконец, когда он уже испугался, что умрет от удушья, она заговорила:
– Никогда и никому я не желала верить так страстно, как сейчас тебе.
– Так поверь, черт возьми! Я говорю правду! Хочешь услышать еще одно правдивое признание? – Не дожидаясь ответа, он очертя голову бросился в наступление: – Я люблю тебя, Эйприл! Люблю, слышишь?
У него защипало в глазах; не доверяя своему голосу, он припал к ее губам долгим мучительным поцелуем.
– Я скорей умру, чем обижу тебя! – шептал он, словно в бреду. – Я не позволю им снова запятнать тебя грязью! На этот раз мы победим!
Не сразу до Эйприл дошел смысл его слон, но, едва осознав, о чем он говорит, она вырвалась из его объятий и отскочила к стене, выставив перед собой руки, словно защищаясь.
– И ты думаешь, я соглашусь пройти через этот ад еще раз? – закричала она. – Зачем Джек? Ты сам говоришь, что эта старая истории никому сейчас не интересна!
– Эйприл, он хочет стать президентом! Понимаешь? И ты согласна сидеть здесь, в безопасном убежище, и смотреть, как насильник входит в Белый дом?
– А что мне остается делать? – гневно спросила Эйприл. Ее вновь охватило щемящее чувство собственного бессилия. – Он просто раздавит меня еще раз. Я не смогу ничего изменить.
– Но на твоей стороне буду я, Эйприл, а умею бороться! Я найду Френни. Вместе мы убедим ее заговорить. Возбуждать дело уже поздно, но мы хотя бы прекратим его кампанию! Позволь мне поговорить с твоим отцом – может быть, он изменит свое мнение…
Леденящий холод охватил Эйприл. На ее глазах любящий человек превращался в одержимого своей работой журналиста. Он ошибается: ее отец не изменился и никогда не изменится. А найти Френни десять лет спустя будет труднее, чем пресловутую иголку в стоге сена.
Однако сейчас Эйприл думала не о Маркхеме. В этот миг она с беспощадной ясностью поняла, что Джек Танго не готов сменить полную приключений жизнь репортера на тихое, размеренное существование. Человек, стоящий перед ней, буквально лучился энергией; глаза его сверкали в предвкушении удачного репортажа.
Усилием воли Эйприл заставила себя оставаться на месте. Она хотела запомнить его навсегда – его глаза, улыбку, мощное тело, гибкий стан, исходящую от него сексуальность, которая даже сейчас, когда мечты Эйприл разбились навеки, заставляла ее тело вздрагивать от сладкой муки.
– Эйприл!
В голосе Джека звучала мольба. Да, он прочел ее решение по глазам.
– Нет, Джек. Ты так и не узнал меня, иначе никогда не обратился бы ко мне с такой просьбой. Я согласна вернуться в Штаты, но снова поднимать эту историю… нет, ни за что. Делай то, что считаешь нужным, – только без меня.
– Будь она проклята, эта история! – взорвался Джек. – Черт побери, не думал я, что мне придется тебя упрашивать! Мне казалось, ты сама хочешь вернуться! Та Эйприл Морган, которую я знаю – сильная, независимая, отважная женщина, – не побоится вновь встретиться со своим прошлым, чтобы на этот раз распрощаться с ним навсегда. Но ты отказываешься от такой возможности… Что ж, может быть, ты и права. Я совсем тебя не знаю. – Последние слова он произнес с убийственной холодностью.
Эйприл молча выслушала эту речь; на лице ее не дрогнул ни один мускул. Все, о чем она молила бога, – чтобы он дал ей силы дойти до дверей.
– Я давно простилась со своим прошлым, тихо ответила она. – Но ты хочешь снова провести меня через ненужное и мучительное унижение. Такую цену я заплатить не могу – даже за твою любовь. Прощай, Джек. Она повернулась и вышла.
Два долгих дня прошли в молчаливой боли. На третий день Джек уехал.
10
Эйприл медленно брела по тропинке, ведущей к опустевшему бунгало Джека. На этот раз она твердо решилась войти, а не стоять на пороге.
Джек уехал неделю назад, однако Эйприл все еще не открыла домик для других постояльцев. Она не пустила туда даже команду уборщиков. Конечно, она не ждала, что он вернется, и понимала, что действует неразумно и в ущерб делу, однако по-прежнему сохраняла в домике все, как было при нем.
«Для этого я и пришла сюда», – напомнила себе Эйприл. Изгнать из гостиницы и из сердца призрак Джека Танго. Забыть о нем и продолжать жить, как будто ничего не случилось, – если это возможно.
Эйприл уже начала эту работу. Сегодня утром она переставила мебель у себя в кабинете и поменялась столами с Кармен. А теперь закончит начатое. Со вздохом она вставила в замочную щель карточку-ключ и отворила дверь.
С первого взгляда домик выглядел как обычный пустой номер. Эйприл горько рассмеялась.
– А чего ты ожидала? – спросила она вслух. – Записки?
Она обвела комнату взглядом – и вдруг ноги ее подкосились.
На кушетке лежал коричневый конверт. Рядом – желтый листок записки Франклина. Эйприл оглянулась вокруг, но больше никаких вещей Джека здесь не было. Должно быть, собираясь в суматохе, он оставил конверт на диване нераспечатанным. Что ж… Эйприл села на диван, вскрыла конверт и начала чтение.
…Спустя час она отложила письмо, встала и потянулась, разминая затекшую спину. В голове у нее царил полный хаос: мысли метались как сумасшедшие.
Эйприл поняла, почему Джек отзывался о Франклине с неизменным уважением. Этот человек и вправду ответственно относился к делу. Он не только установил связь между Смитсоном, Маркхемом и ею самой, но и прислал кое-какую информацию о ее отце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Он ожидал, что Эйприл расслабится в его объятиях, но вместо этого она напряглась еще сильнее и, подняв голову, вызывающе взглянула ему в глаза.
– И ты будешь утверждать, что не просил Франклина найти связь между Смитсоном и Маркхемом?
Джек не сразу понял смысл вопроса. Что он пропустил?
– Я видел, как Смитсон разговаривал с тобой на свадьбе. Какие-то его слова до смерти тебя перепугали. Мне стало любопытно: ведь то время я хотел как можно больше узнать о тебе.
Эйприл пыталась вырваться, но Джек лишь крепче смыкал руки вокруг ее талии.
– Что же такого написал Франклин? – настойчиво спросил он. – О чем ты не хочешь мне рассказать?
– Маркхем намерен выставить свою кандидатуру в президенты. Очевидно, его шансы довольно велики. Он ставит на мораль и семейные ценности, и Франклин полагает, что ты собираешься раздуть «скандал века». Ты привозишь меня в Штаты, я вновь выдвигаю свои обвинения, и Маркхем сходит с дистанции. А тебе, само собой разумеется, достаются слава и награды.
– Черт побери!
Джек привлек ее к себе, отчаянно соображая, что же теперь делать. Как восстановить ее утраченное доверие?
– Ты знаешь, у меня и мысли такой не было, – произнес он наконец, глядя ей в глаза.
Наступило долгое молчание. Джек затаил дыхание. Наконец, когда он уже испугался, что умрет от удушья, она заговорила:
– Никогда и никому я не желала верить так страстно, как сейчас тебе.
– Так поверь, черт возьми! Я говорю правду! Хочешь услышать еще одно правдивое признание? – Не дожидаясь ответа, он очертя голову бросился в наступление: – Я люблю тебя, Эйприл! Люблю, слышишь?
У него защипало в глазах; не доверяя своему голосу, он припал к ее губам долгим мучительным поцелуем.
– Я скорей умру, чем обижу тебя! – шептал он, словно в бреду. – Я не позволю им снова запятнать тебя грязью! На этот раз мы победим!
Не сразу до Эйприл дошел смысл его слон, но, едва осознав, о чем он говорит, она вырвалась из его объятий и отскочила к стене, выставив перед собой руки, словно защищаясь.
– И ты думаешь, я соглашусь пройти через этот ад еще раз? – закричала она. – Зачем Джек? Ты сам говоришь, что эта старая истории никому сейчас не интересна!
– Эйприл, он хочет стать президентом! Понимаешь? И ты согласна сидеть здесь, в безопасном убежище, и смотреть, как насильник входит в Белый дом?
– А что мне остается делать? – гневно спросила Эйприл. Ее вновь охватило щемящее чувство собственного бессилия. – Он просто раздавит меня еще раз. Я не смогу ничего изменить.
– Но на твоей стороне буду я, Эйприл, а умею бороться! Я найду Френни. Вместе мы убедим ее заговорить. Возбуждать дело уже поздно, но мы хотя бы прекратим его кампанию! Позволь мне поговорить с твоим отцом – может быть, он изменит свое мнение…
Леденящий холод охватил Эйприл. На ее глазах любящий человек превращался в одержимого своей работой журналиста. Он ошибается: ее отец не изменился и никогда не изменится. А найти Френни десять лет спустя будет труднее, чем пресловутую иголку в стоге сена.
Однако сейчас Эйприл думала не о Маркхеме. В этот миг она с беспощадной ясностью поняла, что Джек Танго не готов сменить полную приключений жизнь репортера на тихое, размеренное существование. Человек, стоящий перед ней, буквально лучился энергией; глаза его сверкали в предвкушении удачного репортажа.
Усилием воли Эйприл заставила себя оставаться на месте. Она хотела запомнить его навсегда – его глаза, улыбку, мощное тело, гибкий стан, исходящую от него сексуальность, которая даже сейчас, когда мечты Эйприл разбились навеки, заставляла ее тело вздрагивать от сладкой муки.
– Эйприл!
В голосе Джека звучала мольба. Да, он прочел ее решение по глазам.
– Нет, Джек. Ты так и не узнал меня, иначе никогда не обратился бы ко мне с такой просьбой. Я согласна вернуться в Штаты, но снова поднимать эту историю… нет, ни за что. Делай то, что считаешь нужным, – только без меня.
– Будь она проклята, эта история! – взорвался Джек. – Черт побери, не думал я, что мне придется тебя упрашивать! Мне казалось, ты сама хочешь вернуться! Та Эйприл Морган, которую я знаю – сильная, независимая, отважная женщина, – не побоится вновь встретиться со своим прошлым, чтобы на этот раз распрощаться с ним навсегда. Но ты отказываешься от такой возможности… Что ж, может быть, ты и права. Я совсем тебя не знаю. – Последние слова он произнес с убийственной холодностью.
Эйприл молча выслушала эту речь; на лице ее не дрогнул ни один мускул. Все, о чем она молила бога, – чтобы он дал ей силы дойти до дверей.
– Я давно простилась со своим прошлым, тихо ответила она. – Но ты хочешь снова провести меня через ненужное и мучительное унижение. Такую цену я заплатить не могу – даже за твою любовь. Прощай, Джек. Она повернулась и вышла.
Два долгих дня прошли в молчаливой боли. На третий день Джек уехал.
10
Эйприл медленно брела по тропинке, ведущей к опустевшему бунгало Джека. На этот раз она твердо решилась войти, а не стоять на пороге.
Джек уехал неделю назад, однако Эйприл все еще не открыла домик для других постояльцев. Она не пустила туда даже команду уборщиков. Конечно, она не ждала, что он вернется, и понимала, что действует неразумно и в ущерб делу, однако по-прежнему сохраняла в домике все, как было при нем.
«Для этого я и пришла сюда», – напомнила себе Эйприл. Изгнать из гостиницы и из сердца призрак Джека Танго. Забыть о нем и продолжать жить, как будто ничего не случилось, – если это возможно.
Эйприл уже начала эту работу. Сегодня утром она переставила мебель у себя в кабинете и поменялась столами с Кармен. А теперь закончит начатое. Со вздохом она вставила в замочную щель карточку-ключ и отворила дверь.
С первого взгляда домик выглядел как обычный пустой номер. Эйприл горько рассмеялась.
– А чего ты ожидала? – спросила она вслух. – Записки?
Она обвела комнату взглядом – и вдруг ноги ее подкосились.
На кушетке лежал коричневый конверт. Рядом – желтый листок записки Франклина. Эйприл оглянулась вокруг, но больше никаких вещей Джека здесь не было. Должно быть, собираясь в суматохе, он оставил конверт на диване нераспечатанным. Что ж… Эйприл села на диван, вскрыла конверт и начала чтение.
…Спустя час она отложила письмо, встала и потянулась, разминая затекшую спину. В голове у нее царил полный хаос: мысли метались как сумасшедшие.
Эйприл поняла, почему Джек отзывался о Франклине с неизменным уважением. Этот человек и вправду ответственно относился к делу. Он не только установил связь между Смитсоном, Маркхемом и ею самой, но и прислал кое-какую информацию о ее отце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38