– Дай мне излить душу. У меня тяжело на сердце. И так уже очень давно. – Он посмотрел деду в глаза. – Я не тот внук, которого ты заслуживаешь.
Джозеф поставил локоть на стол.
– Я всегда гордился тобой. Ты смело идешь своим путем по жизни. Ты успешен. Я всегда именно об этом и мечтал для тебя…
– Но я несчастлив, дедушка.
Это заявление заставило старика замолчать.
Коннор вздохнул.
– Как может быть счастлив человек, когда он отказывается брать на себя ответственность за свою жизнь? Когда он винит кого-то другого за собственные поступки? – Заметив, что Джозеф хотел возразить ему, Коннор опередил его, горячо заговорив: – Я винил тебя, дедушка. Винил тебя в том, что ты отнял у меня отца.
– Ты был еще ребенком, Коннор. Ребенком, который пытался выжить, – спокойно произнес старик.
– Но сейчас я мужчина. И это объяснение больше не действует. – Помолчав, Коннор добавил: – Воспоминания ожили в моей памяти. Я сам пришел к тебе за помощью. Я искал у тебя убежища. Хотел укрыться от безответственного поведения отца. Ты должен знать: я понимаю, что ты действовал только из любви ко мне. И изгнал отца исключительно в моих интересах.
Благородное лицо Джозефа немного просветлело.
– У твоего отца было доброе сердце, Коннор.
Он просто не мог пережить потерю твоей матери, пытался утопить горе в спиртном, а это закончилось тем, что он убил себя.
Коннор понял, что Джозеф говорит о несчастном случае, который стоил жизни его отцу.
– Если бы ты не боролся с пьянством отца, – мягко произнес он, – если бы не заставил его оставить меня с тобой, я бы мог быть с ним в машине в ту ночь, да?
Старый шаман молча кивнул.
Они посидели, погрузившись в воспоминания о прошлом.
Наконец Коннор сказал:
– Сначала я корил себя в том, что ты прогнал его. А после того, как отец погиб, чувство вины стало для меня настолько непереносимым, что я позволил себе обвинить во всем тебя. – От волнения у него перехватило дыхание. – Ты сможешь хоть когда-нибудь простить меня?
– Тут нечего прощать, сынок. Я люблю тебя.
– Спасибо, дед, – промолвил Коннор, – я тоже люблю тебя и благодарен тебе за все, что ты для меня делал все эти годы.
Он взял старика за руку. Джозеф сделал то же самое, и они долго наслаждались возникшей между ними близостью.
– Я хочу, чтобы ты знал… – сглотнув, Джозеф замолчал, но Коннор не торопил его, понимая, как трудно говорить старику от нахлынувших эмоций. – Понимаешь, я сделал все возможное, чтобы заставить твоего отца осознать, что он не может махнуть рукой на данную ему богом жизнь из-за того, что не смог спасти жизнь другого человека.
Коннор выпрямился.
– Именно это я пытался сказать Мэтти, хотя и не так красноречиво.
При упоминании имени Мэтти лицо Джозефа озарила улыбка.
– Она – твоя судьба.
Коннор в изумлении подался вперед.
– Откуда ты узнал?
Этот вопрос был лишним. Его дедушка всегда был проницательным.
– Ты сделал для нее не меньше, – сказал Джозеф, – чем она для тебя. На ее пути было огромное препятствие, которое Мэтти пытается преодолеть. Препятствие, которого она даже не видела. Ты помог озарить ее путь. Вы – очень гармоничная пара.
Коннор потер подбородок и поморщился.
– Не уверен, что она согласилась бы с тобой. – Он покачал головой. – Прошлой ночью я обрушился на все, что ей дорого. На ее работу, ее жизненные увлечения, даже на ее здравый смысл. Боюсь, что своими словами уничтожил шанс быть с ней вместе, который мы могли бы иметь.
– Ерунда, сынок, – хмыкнул Джозеф. – Всевышний знал, что делает, когда создавал нас. Он понимал, что мы будем говорить глупости, поэтому и наделил каждого из нас замечательной способностью прощать. – Взгляд старика смягчился. – Все, что тебе надо, сынок, – это пойти к ней и открыть ей свое сердце.
* * *
Мэтти пристально смотрела на спокойную гладь озера, молясь, чтобы безмятежность этого места усмирила бушующие в ее душе эмоции.
Она была счастлива, что Бренда и Скотти находились на пути к своему спасению на другом краю страны. Мэтти нашла женщину в Альбукерке, которая предложила приютить их, пока Бренда не подыщет работу и не встанет на ноги. Мэтти испытывала глубокое удовлетворение оттого, что смогла помочь двум людям найти безопасную гавань.
Но, вернувшись с автобусной станции домой, она не находила себе места от одиночества. Беспокойно вертелась в постели и, отбросив, наконец, одеяло, встала, и начала бесцельно ходить из угла в угол.
Закутавшись в толстое шерстяное одеяло, она вышла на веранду, чтобы полюбоваться восходом солнца над горами. Обычно роскошные краски рассветного неба наполняли ее надеждой и оптимизмом. Но этого не произошло сегодня утром.
Одиночество давило на нее, словно слой тяжелого мокрого цемента, и тогда она оделась и пошла на озеро в поисках покоя.
Уход от Коннора прошлой ночью стал одним из самых тягостных поступков за всю ее жизнь. Да, он много чего наговорил ей. И его мнение о ней самой, о ее работе было обидным. Однако она осознавала, что на него повлияло появление Скотти. Этот мальчик явно напомнил Коннору о его собственном детстве. Она видела, как ему было больно, и, тем не менее, повернулась к нему спиной и ушла. Оставила на берегу озера в полном смятении.
Единственным оправданием такого поступка было то, что ее ждали двое других людей, которые нуждались в ней и зависели от нее. К тому же Коннор в своем взвинченном состоянии и не принял бы ее помощь.
Похоже, судьба намеревалась вбить клин между ними.
Коннор…
Мэтти вспоминала бархатное прикосновение его пальцев к своему лицу, сладкий вкус поцелуя и то, каким жаром откликнулось на него ее тело.
Но она испытывала к нему не только физическое влечение. Ей не забыть доброты и участия, которые Коннор проявил с самого первого момента их знакомства. И с какой готовностью он предложил ей свою помощь с каретным сараем. Благодаря Коннору она снова начала смеяться. Думать. Жить.
Коннор помог ей увидеть, что она настолько погрузилась в свою работу с жертвами жестокого обращения, что может упустить собственную жизнь. И хотя ей страшно не хотелось признаться в этом, Мэтти боялась, что он прав.
Однако изменить что-либо уже невозможно. Обстоятельства вынудили ее выбрать этот путь пять долгих лет назад, и, каким бы одиноким он ни был, таково ее предназначение.
Эта мысль наполнила девушку унынием. Непрошеные слезы потекли по ее щекам.
– Мэтти.
Она вздрогнула при звуке голоса Коннора и, смахнув слезы, повернулась.
Он подошел к ней.
– Я искал вас повсюду.
– Коннор… – Мэтти быстро отвернулась, чтобы он не понял, что она сидела здесь и плакала. – Я не очень готова сейчас к продолжению каких-то споров.
Усталость от бессонной ночи неожиданно дала знать о себе, и Мэтти тяжко вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Джозеф поставил локоть на стол.
– Я всегда гордился тобой. Ты смело идешь своим путем по жизни. Ты успешен. Я всегда именно об этом и мечтал для тебя…
– Но я несчастлив, дедушка.
Это заявление заставило старика замолчать.
Коннор вздохнул.
– Как может быть счастлив человек, когда он отказывается брать на себя ответственность за свою жизнь? Когда он винит кого-то другого за собственные поступки? – Заметив, что Джозеф хотел возразить ему, Коннор опередил его, горячо заговорив: – Я винил тебя, дедушка. Винил тебя в том, что ты отнял у меня отца.
– Ты был еще ребенком, Коннор. Ребенком, который пытался выжить, – спокойно произнес старик.
– Но сейчас я мужчина. И это объяснение больше не действует. – Помолчав, Коннор добавил: – Воспоминания ожили в моей памяти. Я сам пришел к тебе за помощью. Я искал у тебя убежища. Хотел укрыться от безответственного поведения отца. Ты должен знать: я понимаю, что ты действовал только из любви ко мне. И изгнал отца исключительно в моих интересах.
Благородное лицо Джозефа немного просветлело.
– У твоего отца было доброе сердце, Коннор.
Он просто не мог пережить потерю твоей матери, пытался утопить горе в спиртном, а это закончилось тем, что он убил себя.
Коннор понял, что Джозеф говорит о несчастном случае, который стоил жизни его отцу.
– Если бы ты не боролся с пьянством отца, – мягко произнес он, – если бы не заставил его оставить меня с тобой, я бы мог быть с ним в машине в ту ночь, да?
Старый шаман молча кивнул.
Они посидели, погрузившись в воспоминания о прошлом.
Наконец Коннор сказал:
– Сначала я корил себя в том, что ты прогнал его. А после того, как отец погиб, чувство вины стало для меня настолько непереносимым, что я позволил себе обвинить во всем тебя. – От волнения у него перехватило дыхание. – Ты сможешь хоть когда-нибудь простить меня?
– Тут нечего прощать, сынок. Я люблю тебя.
– Спасибо, дед, – промолвил Коннор, – я тоже люблю тебя и благодарен тебе за все, что ты для меня делал все эти годы.
Он взял старика за руку. Джозеф сделал то же самое, и они долго наслаждались возникшей между ними близостью.
– Я хочу, чтобы ты знал… – сглотнув, Джозеф замолчал, но Коннор не торопил его, понимая, как трудно говорить старику от нахлынувших эмоций. – Понимаешь, я сделал все возможное, чтобы заставить твоего отца осознать, что он не может махнуть рукой на данную ему богом жизнь из-за того, что не смог спасти жизнь другого человека.
Коннор выпрямился.
– Именно это я пытался сказать Мэтти, хотя и не так красноречиво.
При упоминании имени Мэтти лицо Джозефа озарила улыбка.
– Она – твоя судьба.
Коннор в изумлении подался вперед.
– Откуда ты узнал?
Этот вопрос был лишним. Его дедушка всегда был проницательным.
– Ты сделал для нее не меньше, – сказал Джозеф, – чем она для тебя. На ее пути было огромное препятствие, которое Мэтти пытается преодолеть. Препятствие, которого она даже не видела. Ты помог озарить ее путь. Вы – очень гармоничная пара.
Коннор потер подбородок и поморщился.
– Не уверен, что она согласилась бы с тобой. – Он покачал головой. – Прошлой ночью я обрушился на все, что ей дорого. На ее работу, ее жизненные увлечения, даже на ее здравый смысл. Боюсь, что своими словами уничтожил шанс быть с ней вместе, который мы могли бы иметь.
– Ерунда, сынок, – хмыкнул Джозеф. – Всевышний знал, что делает, когда создавал нас. Он понимал, что мы будем говорить глупости, поэтому и наделил каждого из нас замечательной способностью прощать. – Взгляд старика смягчился. – Все, что тебе надо, сынок, – это пойти к ней и открыть ей свое сердце.
* * *
Мэтти пристально смотрела на спокойную гладь озера, молясь, чтобы безмятежность этого места усмирила бушующие в ее душе эмоции.
Она была счастлива, что Бренда и Скотти находились на пути к своему спасению на другом краю страны. Мэтти нашла женщину в Альбукерке, которая предложила приютить их, пока Бренда не подыщет работу и не встанет на ноги. Мэтти испытывала глубокое удовлетворение оттого, что смогла помочь двум людям найти безопасную гавань.
Но, вернувшись с автобусной станции домой, она не находила себе места от одиночества. Беспокойно вертелась в постели и, отбросив, наконец, одеяло, встала, и начала бесцельно ходить из угла в угол.
Закутавшись в толстое шерстяное одеяло, она вышла на веранду, чтобы полюбоваться восходом солнца над горами. Обычно роскошные краски рассветного неба наполняли ее надеждой и оптимизмом. Но этого не произошло сегодня утром.
Одиночество давило на нее, словно слой тяжелого мокрого цемента, и тогда она оделась и пошла на озеро в поисках покоя.
Уход от Коннора прошлой ночью стал одним из самых тягостных поступков за всю ее жизнь. Да, он много чего наговорил ей. И его мнение о ней самой, о ее работе было обидным. Однако она осознавала, что на него повлияло появление Скотти. Этот мальчик явно напомнил Коннору о его собственном детстве. Она видела, как ему было больно, и, тем не менее, повернулась к нему спиной и ушла. Оставила на берегу озера в полном смятении.
Единственным оправданием такого поступка было то, что ее ждали двое других людей, которые нуждались в ней и зависели от нее. К тому же Коннор в своем взвинченном состоянии и не принял бы ее помощь.
Похоже, судьба намеревалась вбить клин между ними.
Коннор…
Мэтти вспоминала бархатное прикосновение его пальцев к своему лицу, сладкий вкус поцелуя и то, каким жаром откликнулось на него ее тело.
Но она испытывала к нему не только физическое влечение. Ей не забыть доброты и участия, которые Коннор проявил с самого первого момента их знакомства. И с какой готовностью он предложил ей свою помощь с каретным сараем. Благодаря Коннору она снова начала смеяться. Думать. Жить.
Коннор помог ей увидеть, что она настолько погрузилась в свою работу с жертвами жестокого обращения, что может упустить собственную жизнь. И хотя ей страшно не хотелось признаться в этом, Мэтти боялась, что он прав.
Однако изменить что-либо уже невозможно. Обстоятельства вынудили ее выбрать этот путь пять долгих лет назад, и, каким бы одиноким он ни был, таково ее предназначение.
Эта мысль наполнила девушку унынием. Непрошеные слезы потекли по ее щекам.
– Мэтти.
Она вздрогнула при звуке голоса Коннора и, смахнув слезы, повернулась.
Он подошел к ней.
– Я искал вас повсюду.
– Коннор… – Мэтти быстро отвернулась, чтобы он не понял, что она сидела здесь и плакала. – Я не очень готова сейчас к продолжению каких-то споров.
Усталость от бессонной ночи неожиданно дала знать о себе, и Мэтти тяжко вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27