Гвен с усилием сглотнула и пожалела, что начала эту дискуссию.
— Ты раскрываешься мне, как цветок воде.
— Так уж отчаянно, да?
— Гвен.
— Дейв, я только прошу тебя быть честным со мной. Может быть я веду себя вызывающе с тобой, но у нас никогда не наберется достаточно общего. Ладно?
У Дейва не осталось времени на возражения. Шарлотта вылетела из спальни с саквояжем в руке. Она остановилась, увидев Дейва, и подозвала жестом сестру к двери. Последовал быстрый тихий диалог, после чего Шарлотта исчезла, многоцветный шарф развевался из окна автомобиля, набиравшего скорость.
Дейв подошел и встал рядом с Гвен на боковом крыльце.
— Надо, чтобы кто-нибудь рассказал ей об Айседоре Дункан. Что случится, если эта шутка попадет в колесо.
— Тогда Роберт получит дом и коттедж. Дейв нахмурился, потом рассмеялся на ее сухой сарказм.
— Она направилась в Лос-Анджелес?
— Она просила меня не говорить.
— Так мы теперь по разные стороны баррикады? — осторожно поинтересовался Дейв.
Прежде, чем она смогла ответить, из дома вышел Роберт с чемоданом в руке и махнул головой в сторону, пригласив Дейва для частной конференции.
Через пару минут шум «порше» Роберта затих под горой и пение птиц возобновилось.
— А мне можно узнать, в чем дело? Дейв испустил долгий вздох.
— Он поехал в Лос-Анджелес спасать дом в Лонг Бич. Сражаясь за коттедж, ни один из них не заявил претензию на другой дом.
— Вот чего я боялась, — Гвен покачала головой. — Предполагается, что мы будем играть роль полицейских и там?
— Ну уж нет. Роберт заставил меня обещать, что я буду торчать здесь, чтобы он смог застолбить это место.
Гвен издала короткий смешок и сконфуженно поглядела на него.
— Шарлотта заставила меня пообещать то же самое.
Над ними кружил ястреб, его тень молниеносно пересекла дорогу. Гвен потерла руки, ей вдруг стало холодно.
— Что произойдет с нашим союзом, если враги снимутся с места?
— Ты имеешь в виду, что произойдет с нами?
Дейв стоял рядом с Гвен, ожидая чего-то. Она ощущала тепло его кожи, ее щекотали волосы на его руке, она чувствовала такое влечение, какого никогда не испытывала и не могла погасить. «Вода для цветка», — сказал он. Выбор между цветением и увяданием. Если бы он прикоснулся к ней сейчас, она не уверена, что именно выберет.
— Ну, кемосабе? — заговорила Гвен, использовав одно из выражений молодого человека.
Дейв не ответил ей улыбкой на улыбку, не сделал остроумных замечаний. Вместо этого он засунул руки в задние карманы своих укороченных джинсов и побрел к дому.
— Произойдет все, что тебе угодно, — заявил Дейв решительно. — И ничего, если не угодно. — Он остановился на веранде, не повернувшись. — Угодно, чтобы я оставил дверь открытой?
Гвен молила Бога, чтобы он подразумевал не только дом. Ее застрявший в горле голос перепутался с больной совестью. Она еле выговорила «ладно», и Дейв вошел в дом.
Гвен сжала кулаки, да так, что ногти вонзились в ладони. Дейв ее единственный друг на сотню миль, а она обвинила его в том, что он играл с ней, лгал ей, даже пытался соблазнить ее — как решила Шарлотта.
Практически, она настояла на том, что его поцелуи не находят в ней никакого отклика, кроме физических реакций. Это ложь.
То же произошло и с ее обещанием дать ему свидание. Она бы никогда не поверила, что он мог действительно полюбить ее — такую степенную, предсказуемую, скучную Гвен, чья жизнь казалась застывшей.
По-видимому, и никто в доме не верил в это.
Гвен глубоко вдохнула разреженный горный воздух. Они побудут здесь еще неделю одни, пока Шарлотта и Роберт решат свои дела на побережье. Будет лучше для всех заинтересованных лиц, если они утрясут все по-честному. Лучше и более мучительно, чем она могла бы вообразить.
Дейв и Гвен ходили на цыпочках друг возле друга остаток дня, как бы измеряя границы дома, кто какие комнаты займет и на сколько часов. Только их уехавшие брат с сестрой были бы настолько глупы, чтобы составить график. Но это не помешало Дейву заходить в столовую, когда там занималась Гвен, удаляться в свою студию в дневные часы перед обедом, выключать радио без всяких просьб, когда он, поглядев вниз, замечал, что она смотрит вверх.
Как будто это было все, что Гвен от него нужно. Она чесала в затылке и возвращалась к своей книжке.
Они сталкивались друг с другом во время обеда. Гвен бродила у длинного стола.
— Нужно что-нибудь? — спрашивал Дейв.
Он же обещал ей все, что угодно и ничего, если ей не угодно.
— Могу передать тебе что-нибудь, если надо.
— Что мне надо… А ничего. Я сама достану.
Сердитый Дейв оказался для нее новинкой. Это намекало Гвен на то, какие он затрачивал усилия, чтобы быть постоянно милым и веселым, когда она находилась рядом. Он концентрировал все хорошее настроение ради нее. «Неблагодарная» — этот эпитет оказался наиприличнейшим из тех, какие она к себе применяла.
— Прости, если я задела твои чувства.
— Никаких проблем. Я шел за чем-то, что мне понадобилось. Теперь все в порядке.
— Меня послали прекратить битву, а не начинать новый раунд с нашей помощью.
— Арбитр при Роберте и Шарлотте.
— А до этого при маме и папе. Он посмотрел на нее задумчиво.
— Расскажи мне об этом. Интимность его просьбы заставила Гвен отвести глаза.
— Не сейчас.
— Когда? Когда ты собираешься предоставить мне шанс?
— Дейв, пожалуйста, послушай.
— Я слушаю. Но я знаю только то, что мне говорят.
— Что это значит?
— Ты говоришь по-другому, когда тебя целуют.
— Опять гормоны заговорили, — буркнула Гвен и затихла.
— Они когда-нибудь лгут?
У нее покраснели щеки. Предательское объявление.
Дейв прижал ее к столу, в его глазах мелькнуло торжество. Доска врезалась в ее ладони, когда он прижался к ней всем телом.
— Кого я слушаю? Эту женщину? — Дейв прижал палец к морщинкам между ее бровями, потом повел его по носу, через припухшие нежные губы и зацепил за подбородок.
— Или эту женщину?
Его рука окружила его шею. Его губы скользнули по ее губам.
— За кем последнее слово?
Прерывистый стон помог Гвен выдохнуть его имя. У нее вырвался сдавленный вздох, когда его язык осуществил вторжение, прошелся по эмали ее передних зубов.
Дейв задумал целовать ее крепко, наказать за все, чего она лишила их обоих, когда укрыла свои чувства, чтобы заставить ее увидеть истину, заставить ее отдать, отдаться.
Гвен могла говорить что угодно, но ее тело говорило правду.
— Я не мальчик, Гвен. Все это соответствует моим намерениям. Скажи, что не хочешь целовать меня.
Она не могла отказаться от его губ.
— Мы видели, что происходит, когда сходятся противоположности.
— Исключи из этого наши семейства.
— И родителей тоже? Я слушала вечные ссоры моих с восьми лет, пока они не расстались, когда мне стукнуло двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Ты раскрываешься мне, как цветок воде.
— Так уж отчаянно, да?
— Гвен.
— Дейв, я только прошу тебя быть честным со мной. Может быть я веду себя вызывающе с тобой, но у нас никогда не наберется достаточно общего. Ладно?
У Дейва не осталось времени на возражения. Шарлотта вылетела из спальни с саквояжем в руке. Она остановилась, увидев Дейва, и подозвала жестом сестру к двери. Последовал быстрый тихий диалог, после чего Шарлотта исчезла, многоцветный шарф развевался из окна автомобиля, набиравшего скорость.
Дейв подошел и встал рядом с Гвен на боковом крыльце.
— Надо, чтобы кто-нибудь рассказал ей об Айседоре Дункан. Что случится, если эта шутка попадет в колесо.
— Тогда Роберт получит дом и коттедж. Дейв нахмурился, потом рассмеялся на ее сухой сарказм.
— Она направилась в Лос-Анджелес?
— Она просила меня не говорить.
— Так мы теперь по разные стороны баррикады? — осторожно поинтересовался Дейв.
Прежде, чем она смогла ответить, из дома вышел Роберт с чемоданом в руке и махнул головой в сторону, пригласив Дейва для частной конференции.
Через пару минут шум «порше» Роберта затих под горой и пение птиц возобновилось.
— А мне можно узнать, в чем дело? Дейв испустил долгий вздох.
— Он поехал в Лос-Анджелес спасать дом в Лонг Бич. Сражаясь за коттедж, ни один из них не заявил претензию на другой дом.
— Вот чего я боялась, — Гвен покачала головой. — Предполагается, что мы будем играть роль полицейских и там?
— Ну уж нет. Роберт заставил меня обещать, что я буду торчать здесь, чтобы он смог застолбить это место.
Гвен издала короткий смешок и сконфуженно поглядела на него.
— Шарлотта заставила меня пообещать то же самое.
Над ними кружил ястреб, его тень молниеносно пересекла дорогу. Гвен потерла руки, ей вдруг стало холодно.
— Что произойдет с нашим союзом, если враги снимутся с места?
— Ты имеешь в виду, что произойдет с нами?
Дейв стоял рядом с Гвен, ожидая чего-то. Она ощущала тепло его кожи, ее щекотали волосы на его руке, она чувствовала такое влечение, какого никогда не испытывала и не могла погасить. «Вода для цветка», — сказал он. Выбор между цветением и увяданием. Если бы он прикоснулся к ней сейчас, она не уверена, что именно выберет.
— Ну, кемосабе? — заговорила Гвен, использовав одно из выражений молодого человека.
Дейв не ответил ей улыбкой на улыбку, не сделал остроумных замечаний. Вместо этого он засунул руки в задние карманы своих укороченных джинсов и побрел к дому.
— Произойдет все, что тебе угодно, — заявил Дейв решительно. — И ничего, если не угодно. — Он остановился на веранде, не повернувшись. — Угодно, чтобы я оставил дверь открытой?
Гвен молила Бога, чтобы он подразумевал не только дом. Ее застрявший в горле голос перепутался с больной совестью. Она еле выговорила «ладно», и Дейв вошел в дом.
Гвен сжала кулаки, да так, что ногти вонзились в ладони. Дейв ее единственный друг на сотню миль, а она обвинила его в том, что он играл с ней, лгал ей, даже пытался соблазнить ее — как решила Шарлотта.
Практически, она настояла на том, что его поцелуи не находят в ней никакого отклика, кроме физических реакций. Это ложь.
То же произошло и с ее обещанием дать ему свидание. Она бы никогда не поверила, что он мог действительно полюбить ее — такую степенную, предсказуемую, скучную Гвен, чья жизнь казалась застывшей.
По-видимому, и никто в доме не верил в это.
Гвен глубоко вдохнула разреженный горный воздух. Они побудут здесь еще неделю одни, пока Шарлотта и Роберт решат свои дела на побережье. Будет лучше для всех заинтересованных лиц, если они утрясут все по-честному. Лучше и более мучительно, чем она могла бы вообразить.
Дейв и Гвен ходили на цыпочках друг возле друга остаток дня, как бы измеряя границы дома, кто какие комнаты займет и на сколько часов. Только их уехавшие брат с сестрой были бы настолько глупы, чтобы составить график. Но это не помешало Дейву заходить в столовую, когда там занималась Гвен, удаляться в свою студию в дневные часы перед обедом, выключать радио без всяких просьб, когда он, поглядев вниз, замечал, что она смотрит вверх.
Как будто это было все, что Гвен от него нужно. Она чесала в затылке и возвращалась к своей книжке.
Они сталкивались друг с другом во время обеда. Гвен бродила у длинного стола.
— Нужно что-нибудь? — спрашивал Дейв.
Он же обещал ей все, что угодно и ничего, если ей не угодно.
— Могу передать тебе что-нибудь, если надо.
— Что мне надо… А ничего. Я сама достану.
Сердитый Дейв оказался для нее новинкой. Это намекало Гвен на то, какие он затрачивал усилия, чтобы быть постоянно милым и веселым, когда она находилась рядом. Он концентрировал все хорошее настроение ради нее. «Неблагодарная» — этот эпитет оказался наиприличнейшим из тех, какие она к себе применяла.
— Прости, если я задела твои чувства.
— Никаких проблем. Я шел за чем-то, что мне понадобилось. Теперь все в порядке.
— Меня послали прекратить битву, а не начинать новый раунд с нашей помощью.
— Арбитр при Роберте и Шарлотте.
— А до этого при маме и папе. Он посмотрел на нее задумчиво.
— Расскажи мне об этом. Интимность его просьбы заставила Гвен отвести глаза.
— Не сейчас.
— Когда? Когда ты собираешься предоставить мне шанс?
— Дейв, пожалуйста, послушай.
— Я слушаю. Но я знаю только то, что мне говорят.
— Что это значит?
— Ты говоришь по-другому, когда тебя целуют.
— Опять гормоны заговорили, — буркнула Гвен и затихла.
— Они когда-нибудь лгут?
У нее покраснели щеки. Предательское объявление.
Дейв прижал ее к столу, в его глазах мелькнуло торжество. Доска врезалась в ее ладони, когда он прижался к ней всем телом.
— Кого я слушаю? Эту женщину? — Дейв прижал палец к морщинкам между ее бровями, потом повел его по носу, через припухшие нежные губы и зацепил за подбородок.
— Или эту женщину?
Его рука окружила его шею. Его губы скользнули по ее губам.
— За кем последнее слово?
Прерывистый стон помог Гвен выдохнуть его имя. У нее вырвался сдавленный вздох, когда его язык осуществил вторжение, прошелся по эмали ее передних зубов.
Дейв задумал целовать ее крепко, наказать за все, чего она лишила их обоих, когда укрыла свои чувства, чтобы заставить ее увидеть истину, заставить ее отдать, отдаться.
Гвен могла говорить что угодно, но ее тело говорило правду.
— Я не мальчик, Гвен. Все это соответствует моим намерениям. Скажи, что не хочешь целовать меня.
Она не могла отказаться от его губ.
— Мы видели, что происходит, когда сходятся противоположности.
— Исключи из этого наши семейства.
— И родителей тоже? Я слушала вечные ссоры моих с восьми лет, пока они не расстались, когда мне стукнуло двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46