Прости меня.
Она обняла меня.
Я села и задумалась о своей дочери и о наших с ней отношениях. Мы с ней уже давно не скандалили. И я молча поклялась себе, что в следующий раз, когда она начнет грубить или давить на меня, я просто выйду из комнаты. Я сыграла эту сцену сейчас и, по милости Господней, уже никогда не захочу повторить ее. Я пришла на этот семинар, чтобы узнать что-то о гневе, и никак не ожидала подобного урока. Я была потрясена сильнее, чем американка.
– Воды? – предложила она. Я бы выпила виски.
– Давайте отдохнем, – предложила француженка, посмотрев на меня, и включила танцевальную музыку. Я танцевала глупый вальс и вспоминала, как танцевала глупые вальсы со своей дочерью. И песенки, которые мы пели вместе с ней, и игры, в которые играли. Я превратила свой танец в благодарение той красивой юной деве, что сидела сейчас дома с друзьями. Мне хотелось помчаться домой, обнять ее и сказать:
– Прости меня за то, что я кричала на тебя.
Но она только возведет к небесам страдальческие глаза и вздохнет:
– Ах, мать... опять ходила на один из своих семинаров?
Танец кончился, и француженка объявила:
– У нас есть время еще на один спектакль.
Поднялась робкая, как мышка, женщина. Она выглядела так, словно всю жизнь была смертельно испугана. Так и оказалось. Мы переглядывались, ища поддержки друг у друга.
Этого мы все и боялись. Изнасилование ребенка. Она описала нам эту сцену. В постели ее, шестилетнюю, изображал большой плюшевой медведь.
Один мужчина храбро вызвался быть добровольцем. Он подошел к медведю и откинул покрывало. Она его умоляла.
– Вы больной человек. Мне было всего шесть лет. Всего шесть лет! Я всю свою жизнь была жертвой. Отойдите от нее. Не смейте прикасаться к ней, вы, ужасный извращенец! – Она кричала на него. Она оплакивала утраченную невинность той шестилетней девочки. Она почти визжала.
Мы были в благоговейном восхищении от ее работы, а потом начали аплодировать.
Мужество, которое люди проявляют на подобных семинарах, так воодушевляет. Желание человека простить, забыть и двигаться дальше – и неважно, какая рана была ему нанесена – никогда не перестанет меня волновать.
А потом, когда я уже решила, что все закончилось, нам опять предложили избивать подушки. Я лупила подушку и думала, почему я бью ее на этот раз. И тут вспомнила мужчину, которого никогда не видела. Где-то в другом измерении стоял мужчина и ждал моего прощения.
Роджер Вуглер сказал, что сначала надо избавиться от гнева, и лишь потом сострадать. Я вспоминала умирающую от голода женщину и трех детей и лупила подушку до тех пор, пока палка не выпала у меня из рук. Потом вспомнила своего отца и еще немного побила подушку.
– Ты даже не представляешь, как тяжело было маме. Ты ублюдок.
На самом деле я не так уж сильно злилась на него. Но произнести это вслух было очень здорово. Я ударила подушку еще пятьдесят раз – для ровного счета.
Потом – о блаженство – мы медитировали. Она включила призрачную музыку, которая идеально подходила для полета в мире духов, где незнакомый мне мужчина все еще стоял и ждал. Я встала перед ним и произнесла:
– Я была разгневана. Я была так же жестока к своей дочери, как ты был жесток ко мне. Ты не хотел сделать мне больно. Ты просто не понимал. Ты ничего не понимал, и ты был отчаявшийся мужчина, а я – отчаявшаяся женщина. Я ничем не лучше тебя, и поэтому – да, я прощаю тебя. Можешь ты меня простить? – И где-то среди моей медитации чей-то голос сказал:
– Конечно.
Когда музыка для медитации кончилась, я ощутила легкость.
День кончился, и я увидела улыбающуюся мне Фиону. Она сумела промолчать и не сказать «а я тебе говорила», но я прочитала это в ее глазах.
– О да, хорошо, я согласна. Думаю, что этот семинар был полезен.
А утром я считала, что во мне нет гнева. Самопознание? Спросите мудреца с Бэттерси...
ТРИНАДЦАТАЯ ФАЗА: ГИПНОТИЗЕР, ГЕНИЙ И ТОЛСТЯК
Один из недостатков продвижения по Пути к Просветлению – это огромное количество довольно странной почты. Если вы посещаете какой-нибудь семинар, ваше имя вносится в центральный реестр под этикеткой «доверчивый типаж Новой Эры», и каждый гуру в Лондоне желает пригласить вас на свой курс, или два, или три...
Еще одна работа на телевидении началась и закончилась. Я сделала целую программу о Фрейде (и все равно ничего о нем не знаю). Я чувствовала себя умственно отсталой. Чем бы заняться – погрузиться в чтение «Полного собрания сочинений» Зигги или мне больше понравится почитать почту? Из рекламной листовки:
Учиться музыке у Моцарта, физике у Эйнштейна, рисованию у Пикассо, а НЛП нужно учиться у творческого гения, который все это начал – у Ричарда Бандлера.
Знаете, я в своей жизни людей с претензиями повидала, но этот заслуживал главного приза года в номинации «псих». С листовки на меня смотрел седовласый мужчина, подсвеченный со спины мистическим желтым светом, с рябым лицом и ногтями, покрашенными черным лаком. Рядом с ним стояли еще два скользких типа. Один нацепил на себя крайне непривлекательный галстук и был, видимо, Полом Маккенной, «ТВ-гипнотизером». Третий мужчина показался мне весьма жирным, но галстук выбрал поприличнее.
Думаю, предполагалось, что я слышала о Поле Маккене, да только я не смотрю телевизор. Телевидение меня совершенно не интересует. Может, я выбрала не ту работу? Разумеется, мне приходится делать вид, что я не отрываюсь от телевизора. В одном интервью меня спросили, какое из дневных ток-шоу мое самое любимое. Я так и не сумела сочинить ответ. И, право же, я ничуть не интересуюсь людьми, у которых есть на телевидении свои программы – за исключением гипнотизеров.
Ну что ж, вот мне и выпал шанс поучиться чему-нибудь диковинному у телевизионной мегазвезды, эго-маньяка и толстяка. Они предлагали «Новый мир возможностей» и утверждали, что они – самые лучшие и наиболее успешные инструктора по НЛП во всем Соединенном Королевстве, и у них более 400 «делегатов» для обучения. Нейро-лингвистическое программирование, если уж называть эту дисциплину полным наименованием, это нечто, о чем я неоднократно слышала, но о чем вообще ничего не знаю. Мне известно, конечно, что «Внутреннее Проникновение» использует кое-что из него, но что именно – я не знаю. Однажды я даже слышала, как кто-то гордо заявил:
– Видел? Я его заНЛПил!
Я посмотрела на этого человека довольно ошеломленно. Понятно, конечно, что «нейро» относится к мозгу, «лингвистика» – это языки, а «программирование» означает... гм... программирование. И каким-то боком там еще замешан гипноз. В общем, все ясно, верно? Разумеется, раз существует уже 400 «делегатов», то у меня есть статистический шанс встретиться с интересным человеком. Хм, изучают ли НЛП интересные мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Она обняла меня.
Я села и задумалась о своей дочери и о наших с ней отношениях. Мы с ней уже давно не скандалили. И я молча поклялась себе, что в следующий раз, когда она начнет грубить или давить на меня, я просто выйду из комнаты. Я сыграла эту сцену сейчас и, по милости Господней, уже никогда не захочу повторить ее. Я пришла на этот семинар, чтобы узнать что-то о гневе, и никак не ожидала подобного урока. Я была потрясена сильнее, чем американка.
– Воды? – предложила она. Я бы выпила виски.
– Давайте отдохнем, – предложила француженка, посмотрев на меня, и включила танцевальную музыку. Я танцевала глупый вальс и вспоминала, как танцевала глупые вальсы со своей дочерью. И песенки, которые мы пели вместе с ней, и игры, в которые играли. Я превратила свой танец в благодарение той красивой юной деве, что сидела сейчас дома с друзьями. Мне хотелось помчаться домой, обнять ее и сказать:
– Прости меня за то, что я кричала на тебя.
Но она только возведет к небесам страдальческие глаза и вздохнет:
– Ах, мать... опять ходила на один из своих семинаров?
Танец кончился, и француженка объявила:
– У нас есть время еще на один спектакль.
Поднялась робкая, как мышка, женщина. Она выглядела так, словно всю жизнь была смертельно испугана. Так и оказалось. Мы переглядывались, ища поддержки друг у друга.
Этого мы все и боялись. Изнасилование ребенка. Она описала нам эту сцену. В постели ее, шестилетнюю, изображал большой плюшевой медведь.
Один мужчина храбро вызвался быть добровольцем. Он подошел к медведю и откинул покрывало. Она его умоляла.
– Вы больной человек. Мне было всего шесть лет. Всего шесть лет! Я всю свою жизнь была жертвой. Отойдите от нее. Не смейте прикасаться к ней, вы, ужасный извращенец! – Она кричала на него. Она оплакивала утраченную невинность той шестилетней девочки. Она почти визжала.
Мы были в благоговейном восхищении от ее работы, а потом начали аплодировать.
Мужество, которое люди проявляют на подобных семинарах, так воодушевляет. Желание человека простить, забыть и двигаться дальше – и неважно, какая рана была ему нанесена – никогда не перестанет меня волновать.
А потом, когда я уже решила, что все закончилось, нам опять предложили избивать подушки. Я лупила подушку и думала, почему я бью ее на этот раз. И тут вспомнила мужчину, которого никогда не видела. Где-то в другом измерении стоял мужчина и ждал моего прощения.
Роджер Вуглер сказал, что сначала надо избавиться от гнева, и лишь потом сострадать. Я вспоминала умирающую от голода женщину и трех детей и лупила подушку до тех пор, пока палка не выпала у меня из рук. Потом вспомнила своего отца и еще немного побила подушку.
– Ты даже не представляешь, как тяжело было маме. Ты ублюдок.
На самом деле я не так уж сильно злилась на него. Но произнести это вслух было очень здорово. Я ударила подушку еще пятьдесят раз – для ровного счета.
Потом – о блаженство – мы медитировали. Она включила призрачную музыку, которая идеально подходила для полета в мире духов, где незнакомый мне мужчина все еще стоял и ждал. Я встала перед ним и произнесла:
– Я была разгневана. Я была так же жестока к своей дочери, как ты был жесток ко мне. Ты не хотел сделать мне больно. Ты просто не понимал. Ты ничего не понимал, и ты был отчаявшийся мужчина, а я – отчаявшаяся женщина. Я ничем не лучше тебя, и поэтому – да, я прощаю тебя. Можешь ты меня простить? – И где-то среди моей медитации чей-то голос сказал:
– Конечно.
Когда музыка для медитации кончилась, я ощутила легкость.
День кончился, и я увидела улыбающуюся мне Фиону. Она сумела промолчать и не сказать «а я тебе говорила», но я прочитала это в ее глазах.
– О да, хорошо, я согласна. Думаю, что этот семинар был полезен.
А утром я считала, что во мне нет гнева. Самопознание? Спросите мудреца с Бэттерси...
ТРИНАДЦАТАЯ ФАЗА: ГИПНОТИЗЕР, ГЕНИЙ И ТОЛСТЯК
Один из недостатков продвижения по Пути к Просветлению – это огромное количество довольно странной почты. Если вы посещаете какой-нибудь семинар, ваше имя вносится в центральный реестр под этикеткой «доверчивый типаж Новой Эры», и каждый гуру в Лондоне желает пригласить вас на свой курс, или два, или три...
Еще одна работа на телевидении началась и закончилась. Я сделала целую программу о Фрейде (и все равно ничего о нем не знаю). Я чувствовала себя умственно отсталой. Чем бы заняться – погрузиться в чтение «Полного собрания сочинений» Зигги или мне больше понравится почитать почту? Из рекламной листовки:
Учиться музыке у Моцарта, физике у Эйнштейна, рисованию у Пикассо, а НЛП нужно учиться у творческого гения, который все это начал – у Ричарда Бандлера.
Знаете, я в своей жизни людей с претензиями повидала, но этот заслуживал главного приза года в номинации «псих». С листовки на меня смотрел седовласый мужчина, подсвеченный со спины мистическим желтым светом, с рябым лицом и ногтями, покрашенными черным лаком. Рядом с ним стояли еще два скользких типа. Один нацепил на себя крайне непривлекательный галстук и был, видимо, Полом Маккенной, «ТВ-гипнотизером». Третий мужчина показался мне весьма жирным, но галстук выбрал поприличнее.
Думаю, предполагалось, что я слышала о Поле Маккене, да только я не смотрю телевизор. Телевидение меня совершенно не интересует. Может, я выбрала не ту работу? Разумеется, мне приходится делать вид, что я не отрываюсь от телевизора. В одном интервью меня спросили, какое из дневных ток-шоу мое самое любимое. Я так и не сумела сочинить ответ. И, право же, я ничуть не интересуюсь людьми, у которых есть на телевидении свои программы – за исключением гипнотизеров.
Ну что ж, вот мне и выпал шанс поучиться чему-нибудь диковинному у телевизионной мегазвезды, эго-маньяка и толстяка. Они предлагали «Новый мир возможностей» и утверждали, что они – самые лучшие и наиболее успешные инструктора по НЛП во всем Соединенном Королевстве, и у них более 400 «делегатов» для обучения. Нейро-лингвистическое программирование, если уж называть эту дисциплину полным наименованием, это нечто, о чем я неоднократно слышала, но о чем вообще ничего не знаю. Мне известно, конечно, что «Внутреннее Проникновение» использует кое-что из него, но что именно – я не знаю. Однажды я даже слышала, как кто-то гордо заявил:
– Видел? Я его заНЛПил!
Я посмотрела на этого человека довольно ошеломленно. Понятно, конечно, что «нейро» относится к мозгу, «лингвистика» – это языки, а «программирование» означает... гм... программирование. И каким-то боком там еще замешан гипноз. В общем, все ясно, верно? Разумеется, раз существует уже 400 «делегатов», то у меня есть статистический шанс встретиться с интересным человеком. Хм, изучают ли НЛП интересные мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70