Были еще Билл Вексел, застенчивый учитель третьего класса, и Луис Грин, менеджер местного супермаркета.
Все они были замечательные, добрые люди, все лезли из кожи вон, чтобы ей угодить. И со всеми было так скучно!
В результате она стала завтракать у себя в кабинете, ходить за покупками в другой супермаркет и попозже приходить по воскресеньям в церковь, чтобы занять последнее свободное место среди незнакомых людей. Но сегодня последним в церковь пришел Скотт Хэммонд, который опустился рядом с Августой, когда священник уже начинал проповедь.
— Вот удача, — прошептал он, улыбаясь, и Августа вдруг почувствовала, как замерло ее сердце, а затем отчаянно забилось. Скотти был просто неотразим в строгом черном костюме и белой рубашке. Верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, и любопытному взору Августы предстала мощная мужская грудь, покрытая вьющимися черными волосками. Августа вспыхнула и опустила взгляд. Словно не замечая ее смущения, Скотти продолжал:
— Обычно мне лень одеваться для похода в церковь, но сегодня, когда я увидел вас в окно такую нарядную, я подумал, что стоит попытаться. Вы не против?
Августа словно лишилась дара речи, у нее даже дыхание перехватило от такой наглости. И это после всех своих вчерашних увеселений! Как будто ничего и не было! Но отвечать ей, к счастью, не пришлось. Как раз в этот момент все встали, чтобы спеть первый гимн.
— Кажется, нам придется подпевать, — шепнул ей Скотти, продолжая улыбаться своей неотразимой улыбкой. — Не возражаете?
Гасти опустила глаза, чтобы не выдать своего раздражения, открыла сборник гимнов и положила его между собой и Скотти, который тут же воспользовался поводом, чтобы придвинуться поближе.
У мистера Хэммонда был почти классический чистый тенор, он пел с воодушевлением, пожалуй, чересчур наигранно, и, когда Гасти решилась поднять на него глаза, Скотти тут же лукаво подмигнул ей.
Наконец отзвучал последний торжественный аккорд, они сели, и Гасти тут же почувствовала, как тесно ей рядом со Скоттом, хотя она и так уже едва не сидела на коленях своей соседки слева.
— Кажется, в следующем ряду побольше места, — шепнула Августа, бросив беглый взгляд через плечо.
— Не стоит верить всему, что кажется.
— Думаю, вам было бы там удобнее…
— Мне удобно здесь, — он расправил плечи и довольно улыбнулся. — Кстати, мне очень нравится, как пахнут ваши волосы. — Чуть склонившись к девушке, он с шумом втянул в себя воздух. — Они пахнут звездной летней ночью.
Никто, кроме нее, не мог слышать этих слов, и все же Августа залилась краской. Сердце ее продолжало отчаянно колотиться, она изо всех сил старалась сосредоточиться на проповеди, но против воли все ее мысли и чувства были поглощены сидящим рядом мужчиной. Она ощущала, как его бедро прижимается к ее бедру, его плечо — к ее плечу. Она чувствовала запах и жар его тела… Поняв, какое направление приняли ее мысли, Августа вспыхнула и, борясь с искушением прижать руки к пылающим щекам, чуть не подпрыгнула, когда мужская рука накрыла ее руку. Скотти решил остановить девушку, которая, сама того не замечая, довольно шумно открывала и закрывала сборник гимнов, привлекая внимание окружающих.
— Нервничаете? — сочувственно прошептал Скотти.
Насколько можно было судить по ее напряженной позе, нервным движениям и выражению глаз, Августа чувствовала себя словно пчела, попавшая в бутылку.
Августа уставилась на проповедника, всем своим видом давая понять, что не обращает на Скотти никакого внимания.
— Я ведь не кусаюсь.
Ха! Пожалуй, с этим она готова была поспорить. Наверняка он пускает в ход зубы, лаская женскую шею, грудь… О боже!
Августа резко выпрямилась. О чем только она думает! Ее это совершенно не касается! Пусть об этом беспокоятся те красотки, что посещали его вчера. Ее это вовсе не интересует. Господи, но как же здесь жарко!
И вот они снова пели, а рука Скотти лежала на спинке скамьи за ее спиной, и она чувствовала щекой его горячее дыхание.
— Передвиньте руку, — процедила Августа сквозь плотно сжатые зубы и тут же почувствовала, как ее обнимают за плечи. — Уберите руку! — уточнила она. Рука снова переместилась на спинку скамьи. Скотти продолжал петь. — На нас смотрят, — прошипела Августа.
— Я знаю, — прошептал Скотти в самое ухо девушки. — Они думают о том, что мы — отличная пара.
— Мы вовсе не пара, — Августа резко повернула голову и оказалась нос к носу со Скотти.
— Пока, — многозначительно улыбнулся ей Скотти.
Августа не могла продолжать петь — она была слишком смущена или… слишком рассержена. Она дала бы этому нахалу пощечину и убежала, но не могла же она устраивать сцену в церкви! Очень хотелось врезать ему локтем под ребра, но ей почему-то показалось, что это лишь порадовало бы Скотти Хэммонда.
Сегодняшняя проповедь к тому же никак не делала чести преподобному Матраксу. Она была длинной, утомительной и совершенно невыразительной. Однако последний гимн Августа пела с большим воодушевлением в предвкушении скорого бегства.
В нескольких рядах позади она заметила Дороти Вайс, владелицу магазинов «Косметика» и «Мелочи быта». Неплохой предлог ускользнуть.
— Я хочу извиниться за вчерашнее, — произнес Скотти, когда еще не стихли последние звуки органа — он очень боялся, что Августа снова ускользнет, прежде чем им удастся поговорить. — Мне жаль, что я отвлек детей от урока. Извините.
— Да, вам есть о чем пожалеть, — произнесла девушка, отложив сборник гимнов и закрывая свою сумочку. Она старалась не смотреть на Скотти, но ее приятно удивило его раскаяние. Что ж, возможно, он все же пришел в церковь не зря. Он отлично выглядел в воскресном костюме. Чистый, безукоризненно выбритый. И чудовищно сексуальный.
— Еще раз прошу меня простить. Кстати, вчера вечером я не слышал, как вы играете. Пожалуйста, никогда не надо сердиться на меня так сильно. Не знаю, почему между нами все пошло наперекосяк, но я, наверное, чем-то вас обидел. Неужели это из-за мусора?
Августа терпеть не могла долгие выяснения отношений. И вообще, это ее личное дело — что она делает и как себя при этом чувствует.
— Мистер Хэм… Скотт…
— Близкие друзья зовут меня Скотти.
— Пожалуйста, пропустите. Мне пора идти.
— Конечно, — Скотти подошел к краю ряда, но перегородил собой проход. — Я только хотел извиниться и сказать, что мне очень нравится слушать вашу игру. То есть не подумайте, что я подслушиваю… просто у вас все время открыты окна… и я никогда не слышал, чтобы из скрипки извлекали столь восхитительные звуки.
— Я рада, что вас не раздражает моя игра. И поверьте, играю я или нет, вы тут совершенно ни при чем. Мне доводилось преодолевать куда более серьезные препятствия, чем вы, чтобы поиграть на скрипке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Все они были замечательные, добрые люди, все лезли из кожи вон, чтобы ей угодить. И со всеми было так скучно!
В результате она стала завтракать у себя в кабинете, ходить за покупками в другой супермаркет и попозже приходить по воскресеньям в церковь, чтобы занять последнее свободное место среди незнакомых людей. Но сегодня последним в церковь пришел Скотт Хэммонд, который опустился рядом с Августой, когда священник уже начинал проповедь.
— Вот удача, — прошептал он, улыбаясь, и Августа вдруг почувствовала, как замерло ее сердце, а затем отчаянно забилось. Скотти был просто неотразим в строгом черном костюме и белой рубашке. Верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, и любопытному взору Августы предстала мощная мужская грудь, покрытая вьющимися черными волосками. Августа вспыхнула и опустила взгляд. Словно не замечая ее смущения, Скотти продолжал:
— Обычно мне лень одеваться для похода в церковь, но сегодня, когда я увидел вас в окно такую нарядную, я подумал, что стоит попытаться. Вы не против?
Августа словно лишилась дара речи, у нее даже дыхание перехватило от такой наглости. И это после всех своих вчерашних увеселений! Как будто ничего и не было! Но отвечать ей, к счастью, не пришлось. Как раз в этот момент все встали, чтобы спеть первый гимн.
— Кажется, нам придется подпевать, — шепнул ей Скотти, продолжая улыбаться своей неотразимой улыбкой. — Не возражаете?
Гасти опустила глаза, чтобы не выдать своего раздражения, открыла сборник гимнов и положила его между собой и Скотти, который тут же воспользовался поводом, чтобы придвинуться поближе.
У мистера Хэммонда был почти классический чистый тенор, он пел с воодушевлением, пожалуй, чересчур наигранно, и, когда Гасти решилась поднять на него глаза, Скотти тут же лукаво подмигнул ей.
Наконец отзвучал последний торжественный аккорд, они сели, и Гасти тут же почувствовала, как тесно ей рядом со Скоттом, хотя она и так уже едва не сидела на коленях своей соседки слева.
— Кажется, в следующем ряду побольше места, — шепнула Августа, бросив беглый взгляд через плечо.
— Не стоит верить всему, что кажется.
— Думаю, вам было бы там удобнее…
— Мне удобно здесь, — он расправил плечи и довольно улыбнулся. — Кстати, мне очень нравится, как пахнут ваши волосы. — Чуть склонившись к девушке, он с шумом втянул в себя воздух. — Они пахнут звездной летней ночью.
Никто, кроме нее, не мог слышать этих слов, и все же Августа залилась краской. Сердце ее продолжало отчаянно колотиться, она изо всех сил старалась сосредоточиться на проповеди, но против воли все ее мысли и чувства были поглощены сидящим рядом мужчиной. Она ощущала, как его бедро прижимается к ее бедру, его плечо — к ее плечу. Она чувствовала запах и жар его тела… Поняв, какое направление приняли ее мысли, Августа вспыхнула и, борясь с искушением прижать руки к пылающим щекам, чуть не подпрыгнула, когда мужская рука накрыла ее руку. Скотти решил остановить девушку, которая, сама того не замечая, довольно шумно открывала и закрывала сборник гимнов, привлекая внимание окружающих.
— Нервничаете? — сочувственно прошептал Скотти.
Насколько можно было судить по ее напряженной позе, нервным движениям и выражению глаз, Августа чувствовала себя словно пчела, попавшая в бутылку.
Августа уставилась на проповедника, всем своим видом давая понять, что не обращает на Скотти никакого внимания.
— Я ведь не кусаюсь.
Ха! Пожалуй, с этим она готова была поспорить. Наверняка он пускает в ход зубы, лаская женскую шею, грудь… О боже!
Августа резко выпрямилась. О чем только она думает! Ее это совершенно не касается! Пусть об этом беспокоятся те красотки, что посещали его вчера. Ее это вовсе не интересует. Господи, но как же здесь жарко!
И вот они снова пели, а рука Скотти лежала на спинке скамьи за ее спиной, и она чувствовала щекой его горячее дыхание.
— Передвиньте руку, — процедила Августа сквозь плотно сжатые зубы и тут же почувствовала, как ее обнимают за плечи. — Уберите руку! — уточнила она. Рука снова переместилась на спинку скамьи. Скотти продолжал петь. — На нас смотрят, — прошипела Августа.
— Я знаю, — прошептал Скотти в самое ухо девушки. — Они думают о том, что мы — отличная пара.
— Мы вовсе не пара, — Августа резко повернула голову и оказалась нос к носу со Скотти.
— Пока, — многозначительно улыбнулся ей Скотти.
Августа не могла продолжать петь — она была слишком смущена или… слишком рассержена. Она дала бы этому нахалу пощечину и убежала, но не могла же она устраивать сцену в церкви! Очень хотелось врезать ему локтем под ребра, но ей почему-то показалось, что это лишь порадовало бы Скотти Хэммонда.
Сегодняшняя проповедь к тому же никак не делала чести преподобному Матраксу. Она была длинной, утомительной и совершенно невыразительной. Однако последний гимн Августа пела с большим воодушевлением в предвкушении скорого бегства.
В нескольких рядах позади она заметила Дороти Вайс, владелицу магазинов «Косметика» и «Мелочи быта». Неплохой предлог ускользнуть.
— Я хочу извиниться за вчерашнее, — произнес Скотти, когда еще не стихли последние звуки органа — он очень боялся, что Августа снова ускользнет, прежде чем им удастся поговорить. — Мне жаль, что я отвлек детей от урока. Извините.
— Да, вам есть о чем пожалеть, — произнесла девушка, отложив сборник гимнов и закрывая свою сумочку. Она старалась не смотреть на Скотти, но ее приятно удивило его раскаяние. Что ж, возможно, он все же пришел в церковь не зря. Он отлично выглядел в воскресном костюме. Чистый, безукоризненно выбритый. И чудовищно сексуальный.
— Еще раз прошу меня простить. Кстати, вчера вечером я не слышал, как вы играете. Пожалуйста, никогда не надо сердиться на меня так сильно. Не знаю, почему между нами все пошло наперекосяк, но я, наверное, чем-то вас обидел. Неужели это из-за мусора?
Августа терпеть не могла долгие выяснения отношений. И вообще, это ее личное дело — что она делает и как себя при этом чувствует.
— Мистер Хэм… Скотт…
— Близкие друзья зовут меня Скотти.
— Пожалуйста, пропустите. Мне пора идти.
— Конечно, — Скотти подошел к краю ряда, но перегородил собой проход. — Я только хотел извиниться и сказать, что мне очень нравится слушать вашу игру. То есть не подумайте, что я подслушиваю… просто у вас все время открыты окна… и я никогда не слышал, чтобы из скрипки извлекали столь восхитительные звуки.
— Я рада, что вас не раздражает моя игра. И поверьте, играю я или нет, вы тут совершенно ни при чем. Мне доводилось преодолевать куда более серьезные препятствия, чем вы, чтобы поиграть на скрипке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41