– Рита опустилась на стул возле кровати.
Она казалась ужасно серьезной, даже встревоженной, и Оливия спросила:
– Случилось что-нибудь? Вам нехорошо?
Рита вцепилась руками в колени.
– Я знаю, я вам не нравлюсь, – Рита жалобно улыбнулась. – Что ж, я вас тоже не люблю, но все равно не могу видеть вас униженной…
Оливия сложила маленькую ночную рубашку.
– Почему бы мне чувствовать себя униженной? Если вы о возвращении в Англию, то я знаю, что поеду после того, как вы договоритесь с мистером ван дер Эйслером.
Рита медленно выговорила:
– Мы собираемся пожениться, очень скоро, еще до пасхальных каникул. Вы об этом догадывались. Даже не знаю, как сказать, возможно, вы не поверите, но я умоляю вас прислушаться к моим словам…
Оливия села на кровать.
– Я ничего не понимаю. Не могли бы вы объяснить? – Как хорошо, что голос звучит ровно; внутри у нее все перевернулось, но внешне, Оливия надеялась, ничего не было заметно.
– Вы ведь любите Хасо, верно? – Рита говорила спокойно. – Раньше он этого не понимал. Он считает вас очень хорошенькой и очень надежной молодой женщиной, вы ему помогли в трудную минуту… нам обоим помогли. Сейчас он озабочен тем, как пощадить ваши чувства, он собирается распрощаться с вами, вручить билеты, чтобы вы уехали так скоро, как пожелаете. Я не рассчитываю, что вы мне верите, но все же хочу вам помочь.
– Почему бы это?
– Потому что я счастлива, а вы нет. Снова встретить Хасо, зная, что он жалеет вас… Он не скажет напрямую, что отвергает вашу любовь, он слишком добрый, но вы все равно будете так унижены…
Оливия изучала Ритино лицо – ей пришлось признать, что вид у Риты самый искренний.
– И как же вы мне поможете?
– Хасо не будет до завтра; обычно после такой операции он не отходит от пациента, пока не убедится, что может передать его ассистенту. Не хотите ли уехать сегодня? К сожалению, ваш билет остался у Хасо, но у меня есть с собой деньги. Вы можете на поезде доехать до Хука, а оттуда – ночным паромом… – Рита помолчала. – Хотя нет, лучше останьтесь. Увидитесь с ним перед отъездом, вам захочется попрощаться.
Оливия не заметила осторожный хитрый взгляд. Глядеть в любимое лицо и видеть жалость и сострадание? От этой мысли Оливию передернуло.
– Лучше я поеду сегодня. Если вы одолжите мне денег, я за несколько минут уложу вещи и уеду в Англию. Что мне сказать госпоже ван дер Эйслер?
Рита задумчиво нахмурилась.
– Можете сказать, что плохо себя чувствуете… или нет, это глупо. – Рита выпрямилась на стуле. – Не могли бы вы сказать, что вам позвонили из дому? Что вы там нужны? Например, кто-нибудь заболел… – Она опять нахмурилась. – Нелл расстроится, но раз она будет думать, что вы поехали домой за кем-то ухаживать…
Оливия вдруг почувствовала страшную усталость.
– Да, хорошо. Как мне попасть на поезд?
– Госпожа ван дер Эйслер даст вам машину до Леувардена, а когда Хасо приедет, сама ему все объяснит. Если хотите, я попрошу Хасо написать вам письмо.
– Нет-нет, спасибо. – Оливия встала. – Я как раз просмотрела все вещи Нелл. Она возвращается в школу?
– Через несколько дней мы ее отвезем, мы поедем к леди Бреннон.
Оливия кивнула.
– Пойду собираться.
Рита тоже встала и пошла к двери.
– А я схожу за деньгами, – сказала она и сочувственно добавила: – Мне так жаль, Оливия. Извините.
Когда Рита ушла, Оливия снова опустилась на кровать. В конце концов, это всего лишь то, чего она ожидала. Нет, не совсем, решила она. Она не думала, что Хасо будет обсуждать ее с Ритой, хотя, раз они женятся, это естественно. По крайней мере у Нелл будет любящий отчим, а Рита наконец-то превратится в любящую мать. Может быть, она к Рите несправедлива? Оливия проглотила подступившие слезы и стала укладывать вещи Нелл. Потом уложила свои. Когда пришла Рита, она взяла предложенные деньги, поблагодарила, спросила, куда прислать долг, – она сделает это сразу, как доберется до Англии.
– Знаете, у Хасо ваш билет и деньги на расходы, так что вы никому ничего не должны. А он обещал вам какое-то вознаграждение?
– Об этом речи не было. Нет.
– Но вы же пробыли здесь не одну неделю. Вы не можете работать бесплатно. Бедный, ему приходится так много всего держать в голове. Но я ему напомню. Я уверена, он вышлет все, что вам причитается.
– Нет, – сказала Оливия, – мне не надо денег, Лучше бы я вообще… – Она улыбнулась. – Я промолчу.
Когда госпожа ван дер Эйслер приехала домой, история у Оливии была уже готова, и та ей поверила. Нелл тоже поверила, хотя при мысли, что Оливия сейчас уедет, она чуть не плакала.
Дальше все было легко: Тобер предупрежден, чтобы держал машину наготове, чай выпит, прощальные слова прислуге сказаны и, наконец, положенные комплименты хозяйке произнесены.
– Я написала мистеру ван дер Эйслеру письмо и оставила его в кабинете на столе, – сказала Оливия.
Она обменялась рукопожатием с Ритой, обняла и расцеловала Нелл и села в машину рядом с Тобером. Он выехал за ворота, свернул на узкую дорогу – Оливия не оглянулась.
– Очень неожиданно, – заметила госпожа ван дер Эйслер. – Я и не знала, что у Оливии мать больна. Это она звонила?
– Да. Оливия была здесь, спрашивала меня о вещах Нелл и тут получила сообщение. Для нее это был удар. Мне кажется, она очень любит свою мать.
– Вы, конечно, останетесь, дождетесь Хасо?
– Да, конечно. Теперь, когда мы обо всем договорились, Нелл надо как можно скорее возвращаться в школу.
Госпожа ван дер Эйслер не спросила, о чем же они договорились. Она взяла вышивание и углубилась в узор.
Все уже спали, в доме стояла тишина, когда Рита крадучись спустилась в кабинет и забрала со стола Хасо письмо Оливии. Мало ли что там написано!
Госпожа ван дер Эйслер завтракала, когда вошел Хасо. Он был, как всегда, элегантен, но лицо посерело от усталости. Она просияла при виде сына. Он, нагнувшись, поцеловал ее. Сказал:
– Кофе – это хорошо. Где все?
– Нелл на кухне, вместе с Анке делает бутерброды к ленчу, Рита предпочитает завтракать в постели.
– А Оливия?
Мать намазала маслом тост.
– У себя дома в Лондоне, мой дорогой.
Мистер ван дер Эйслер только собрался пить кофе, но тут отставил чашку. Лицо его было невозмутимо, как всегда, но в глазах вспыхнула тревога.
– Как? Вот неожиданность! Что случилось?
– Я звонила тебе в больницу, Хасо, но ты как раз был на операции, и я решила, что такое сообщение может тебе помешать.
– Ты права, – согласился он, хотя оба знали, что от работы его не отвлечет ничто, даже внезапный отъезд любимой девушки. – И что за причина?
– Когда мы с Нелл были в церкви, Оливии позвонили. Кто-то заболел, я даже не знаю кто, и она срочно нужна дома. Когда мы вернулись, у нее уже были уложены вещи. Рита посоветовала ей ехать поездом из Леувардена до Хука, а там сесть на ночной паром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Она казалась ужасно серьезной, даже встревоженной, и Оливия спросила:
– Случилось что-нибудь? Вам нехорошо?
Рита вцепилась руками в колени.
– Я знаю, я вам не нравлюсь, – Рита жалобно улыбнулась. – Что ж, я вас тоже не люблю, но все равно не могу видеть вас униженной…
Оливия сложила маленькую ночную рубашку.
– Почему бы мне чувствовать себя униженной? Если вы о возвращении в Англию, то я знаю, что поеду после того, как вы договоритесь с мистером ван дер Эйслером.
Рита медленно выговорила:
– Мы собираемся пожениться, очень скоро, еще до пасхальных каникул. Вы об этом догадывались. Даже не знаю, как сказать, возможно, вы не поверите, но я умоляю вас прислушаться к моим словам…
Оливия села на кровать.
– Я ничего не понимаю. Не могли бы вы объяснить? – Как хорошо, что голос звучит ровно; внутри у нее все перевернулось, но внешне, Оливия надеялась, ничего не было заметно.
– Вы ведь любите Хасо, верно? – Рита говорила спокойно. – Раньше он этого не понимал. Он считает вас очень хорошенькой и очень надежной молодой женщиной, вы ему помогли в трудную минуту… нам обоим помогли. Сейчас он озабочен тем, как пощадить ваши чувства, он собирается распрощаться с вами, вручить билеты, чтобы вы уехали так скоро, как пожелаете. Я не рассчитываю, что вы мне верите, но все же хочу вам помочь.
– Почему бы это?
– Потому что я счастлива, а вы нет. Снова встретить Хасо, зная, что он жалеет вас… Он не скажет напрямую, что отвергает вашу любовь, он слишком добрый, но вы все равно будете так унижены…
Оливия изучала Ритино лицо – ей пришлось признать, что вид у Риты самый искренний.
– И как же вы мне поможете?
– Хасо не будет до завтра; обычно после такой операции он не отходит от пациента, пока не убедится, что может передать его ассистенту. Не хотите ли уехать сегодня? К сожалению, ваш билет остался у Хасо, но у меня есть с собой деньги. Вы можете на поезде доехать до Хука, а оттуда – ночным паромом… – Рита помолчала. – Хотя нет, лучше останьтесь. Увидитесь с ним перед отъездом, вам захочется попрощаться.
Оливия не заметила осторожный хитрый взгляд. Глядеть в любимое лицо и видеть жалость и сострадание? От этой мысли Оливию передернуло.
– Лучше я поеду сегодня. Если вы одолжите мне денег, я за несколько минут уложу вещи и уеду в Англию. Что мне сказать госпоже ван дер Эйслер?
Рита задумчиво нахмурилась.
– Можете сказать, что плохо себя чувствуете… или нет, это глупо. – Рита выпрямилась на стуле. – Не могли бы вы сказать, что вам позвонили из дому? Что вы там нужны? Например, кто-нибудь заболел… – Она опять нахмурилась. – Нелл расстроится, но раз она будет думать, что вы поехали домой за кем-то ухаживать…
Оливия вдруг почувствовала страшную усталость.
– Да, хорошо. Как мне попасть на поезд?
– Госпожа ван дер Эйслер даст вам машину до Леувардена, а когда Хасо приедет, сама ему все объяснит. Если хотите, я попрошу Хасо написать вам письмо.
– Нет-нет, спасибо. – Оливия встала. – Я как раз просмотрела все вещи Нелл. Она возвращается в школу?
– Через несколько дней мы ее отвезем, мы поедем к леди Бреннон.
Оливия кивнула.
– Пойду собираться.
Рита тоже встала и пошла к двери.
– А я схожу за деньгами, – сказала она и сочувственно добавила: – Мне так жаль, Оливия. Извините.
Когда Рита ушла, Оливия снова опустилась на кровать. В конце концов, это всего лишь то, чего она ожидала. Нет, не совсем, решила она. Она не думала, что Хасо будет обсуждать ее с Ритой, хотя, раз они женятся, это естественно. По крайней мере у Нелл будет любящий отчим, а Рита наконец-то превратится в любящую мать. Может быть, она к Рите несправедлива? Оливия проглотила подступившие слезы и стала укладывать вещи Нелл. Потом уложила свои. Когда пришла Рита, она взяла предложенные деньги, поблагодарила, спросила, куда прислать долг, – она сделает это сразу, как доберется до Англии.
– Знаете, у Хасо ваш билет и деньги на расходы, так что вы никому ничего не должны. А он обещал вам какое-то вознаграждение?
– Об этом речи не было. Нет.
– Но вы же пробыли здесь не одну неделю. Вы не можете работать бесплатно. Бедный, ему приходится так много всего держать в голове. Но я ему напомню. Я уверена, он вышлет все, что вам причитается.
– Нет, – сказала Оливия, – мне не надо денег, Лучше бы я вообще… – Она улыбнулась. – Я промолчу.
Когда госпожа ван дер Эйслер приехала домой, история у Оливии была уже готова, и та ей поверила. Нелл тоже поверила, хотя при мысли, что Оливия сейчас уедет, она чуть не плакала.
Дальше все было легко: Тобер предупрежден, чтобы держал машину наготове, чай выпит, прощальные слова прислуге сказаны и, наконец, положенные комплименты хозяйке произнесены.
– Я написала мистеру ван дер Эйслеру письмо и оставила его в кабинете на столе, – сказала Оливия.
Она обменялась рукопожатием с Ритой, обняла и расцеловала Нелл и села в машину рядом с Тобером. Он выехал за ворота, свернул на узкую дорогу – Оливия не оглянулась.
– Очень неожиданно, – заметила госпожа ван дер Эйслер. – Я и не знала, что у Оливии мать больна. Это она звонила?
– Да. Оливия была здесь, спрашивала меня о вещах Нелл и тут получила сообщение. Для нее это был удар. Мне кажется, она очень любит свою мать.
– Вы, конечно, останетесь, дождетесь Хасо?
– Да, конечно. Теперь, когда мы обо всем договорились, Нелл надо как можно скорее возвращаться в школу.
Госпожа ван дер Эйслер не спросила, о чем же они договорились. Она взяла вышивание и углубилась в узор.
Все уже спали, в доме стояла тишина, когда Рита крадучись спустилась в кабинет и забрала со стола Хасо письмо Оливии. Мало ли что там написано!
Госпожа ван дер Эйслер завтракала, когда вошел Хасо. Он был, как всегда, элегантен, но лицо посерело от усталости. Она просияла при виде сына. Он, нагнувшись, поцеловал ее. Сказал:
– Кофе – это хорошо. Где все?
– Нелл на кухне, вместе с Анке делает бутерброды к ленчу, Рита предпочитает завтракать в постели.
– А Оливия?
Мать намазала маслом тост.
– У себя дома в Лондоне, мой дорогой.
Мистер ван дер Эйслер только собрался пить кофе, но тут отставил чашку. Лицо его было невозмутимо, как всегда, но в глазах вспыхнула тревога.
– Как? Вот неожиданность! Что случилось?
– Я звонила тебе в больницу, Хасо, но ты как раз был на операции, и я решила, что такое сообщение может тебе помешать.
– Ты права, – согласился он, хотя оба знали, что от работы его не отвлечет ничто, даже внезапный отъезд любимой девушки. – И что за причина?
– Когда мы с Нелл были в церкви, Оливии позвонили. Кто-то заболел, я даже не знаю кто, и она срочно нужна дома. Когда мы вернулись, у нее уже были уложены вещи. Рита посоветовала ей ехать поездом из Леувардена до Хука, а там сесть на ночной паром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39