«Спокойной ночи, Куколка Бетти». Девушка направляется к двери. Теперь все сестры зовут ее «Куколкой Бетти» и не ждут ответа, знают, что она не говорит…
Как только медсестра уходит, девочка запускает руку под подушку, проверяет, на месте ли секрет. Возможно ли такое, все всегда проявляют такую бдительность?! Однако рука девочки ползет по простыне к шести золотым булавкам, которые она спрятала два часа назад, заслышав шаги медсестры. Закрыв глаза, Бетти пересчитывает булавки пальцами. Да, это правда, под ее подушкой лежат булавки, которыми крепились ярлыки — «Ланц Ориджинал», «Женфий»… Сегодня в часы для посещений медсестры, обхаживая ее знаменитого отца, постоянно заходили в палату. «У него австрийский акцент?» — спрашивали они друг у друга. «Да, многие скрипачи родом из Австрии». Восхищаясь ее новыми туалетами, чтобы отдать ему должное, они забыли проверить наличие булавок…
Девочка поворачивается к окну, чтобы через дверь никто не увидел ее лица… Натягивает на себя простыню и какое-то время лежит неподвижно… думает… Еще в течение двух часов будет светло, почти до девяти вечера. Она методично, бесстрастно достает булавки из-под подушки. По-прежнему отвернувшись к окну, Бетти разгибает их и изучает запястья. Какие тонкие ручки, прозрачная кожа, под которой хорошо видны вены… Она довольна… пожалуй, надо подождать еще несколько часов… она же давно задумала это. Задолго до этого дня!.. Девочка слышала, что на запястьях нет нервных окончаний, боли не будет… подействует ночное снотворное, успокаивает себя девочка, она совсем ничего не почувствует… воткнет шесть золотых булавок в вены и к утру будет мертва… Да, все правильно… она давно приняла решение, привыкала к нему… Обдумывала детали целый день, пока папа сидел у кровати… Она наденет на себя белый плащ из пике. Как будет выглядеть алая кровь на белом плаще? Блестящая ткань намокнет, прилипнет к телу красным саваном? Или на белом пике проявятся лишь красные пятна и полосы?.. Не все ли равно?
… Девочка встает и направляется к металлическому шкафу, где висит плащ из пике… останавливается посреди комнаты… Нет!
Вдруг они услышат скрип дверцы и поймают ее?.. Нет, ждать нельзя! Давай прямо сейчас!.. Да! Это правильно… Она не ожидала, что ей будет так страшно. Бетти бросается обратно в постель, сворачивается под простыней в маленький клубок подальше от двери… Давай прямо сейчас… Прямо сейчас… Нечего ждать… Могут зайти… Будет не больно… Помнишь, как вчера у тебя брали кровь?.. Ты не почувствовала боли… Давай прямо сейчас!.. Девочка втыкает первую булавку в запястье… не больно… она загоняет ее глубже, потекла кровь, девочка втыкает вторую и третью булавки в другое запястье… руки и простыни забрызганы кровью… но теперь ее мучит невыносимая боль, булавки выскальзывают… Бетти кричит и втыкает булавки в вены, кричит и втыкает, кричит и втыкает…
Наступившее утро оказалось слишком ярким и солнечным. Стивен входит в спальню, застегивая рубашку, и склоняется над ней, опираясь на обе руки.
— Кофе готов, милая. Надеюсь, он не слишком крепкий.
Мужчина снимает галстук с дверной ручки.
— Я-то привык к такому кофе, но надо было тебя спросить. Очень концентрированный.
Я закрыла глаза… зачем он разбудил меня ради кофе? После бессонной ночи мои мышцы болели, словно после десяти репетиций подряд. Тело гудело, все, вплоть до кончиков пальцев… Теперь, когда я заснула…
— Мне надо ненадолго отлучиться, дорогая. — Стивен накинул галстук на шею. — Дождись меня.
— Нет, не стану, — выпалила я, резко сев на постели. — Ты разбудил меня только для того, чтобы я ждала тебя?
— Что? — Он подошел и обнял меня. — Тебе вовсе не придется ждать весь день. Я лишь…
— Что ты имел в виду?
Я сбросила с плеча его руку.
— М-м-м? Тигр проснулся?
Он улыбкой отреагировал на мое неразумное поведение.
Лишь позже мне стали ясны причины. Глубинные ночные воспоминания причиняли боль в утреннем свете. Я уже отталкивала Стивена, пытаясь их сохранить. Но сцена в больнице — реальное воспоминание или фантазия, сон? Она зародилась глубоко внутри и очень быстро таяла, как и бывает со снами. Мне надо обязательно узнать, правда это или сон. Я стиснула под простыней кулаки и попыталась вернуть видение.
Стивен изучал меня, я скрывала от него свои чувства. Наверное, я кажусь странной.
— Извини, — попыталась объяснить я, — наверно, я еще не пришла в себя.
И Стивен принял мое объяснение. Прошедшая ночь искупала все мои странности.
— Теперь позволишь мне закончить? — он снова отводил глаза.
— Если ты позволишь мне заснуть, — пробормотала я в подушку, пытаясь скрыть волнение. Пусть Стивен почувствует, что со мной все в порядке, и уйдет, а я вернусь к своему больничному сну.
— Всего через пару часов я все улажу в местном отделении телекомпании, передам задание другому журналисту. Потом вернусь забрать свою любимую, и мы поедем в Таррагону. Осмотрим вместе все руины — города, замки, акведуки, соборы. Всю историю Испании.
В его голосе звучал восторг. Я закрыла глаза.
— Милая, ты по-прежнему хочешь поехать, верно?
— Да, да. — Я глубже зарылась лицом в подушку. — Просто я устала. Еще слишком рано.
Стивен наклонился поцеловать меня.
Я тотчас повернулась. Бесполезно… он не оставит меня… извинись еще раз, сказала я себе, и он уйдет. Тогда ты все обдумаешь. Еще несколько инут, и сон окончательно улетучится…
— Пожалуйста, прости меня, я просто сумасшедшая, дорогой, — произнесла я.
— Все забыто!
Приоткрыв глаза, я увидела, как Стивен, словно счастливый ребенок, бодро выходил из комнаты. Как отвратительно я с ним обошлась.
— Помни, — он повернулся. — Ровно в четверть первого, внизу. Будь готова к отъезду. Постараюсь предварительно позвонить. Но если не позвоню, будь готова.
— Понятно, — я слегка улыбнулась. Дверь за ним захлопнулась, и я постаралась сосредоточиться, возродить краски и подробности больничного сна. Но я не могла понять, почему воспоминания исчезли. Я действительно пыталась совершить самоубийство? Эта маленькая девочка?! А если бы меня не остановили? Отец должен был знать, что произошло! Не могли же от него это скрыть?!
Я зашагала по комнате, стискивая руки. Выйди на улицу, останься в квартире — сознание заставляло меня двигаться, но я не могла смириться со сделанным открытием. Мой отец знал, что Бетти пыталась убить себя, и тем не менее опять принялся за свое. Прежде, в глубине души, мне всегда казалось, что его преступление порождено страстью… он не мог справиться с собой… слишком большая любовь может обернуться страданиями… Маленькая девочка искала романтическое объяснение той роскоши и заботе, которыми он ее окружал… Папа покупал мне лучшую одежду, водил в лучшие рестораны, организовывал уроки… О, это расчетливое насилие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Как только медсестра уходит, девочка запускает руку под подушку, проверяет, на месте ли секрет. Возможно ли такое, все всегда проявляют такую бдительность?! Однако рука девочки ползет по простыне к шести золотым булавкам, которые она спрятала два часа назад, заслышав шаги медсестры. Закрыв глаза, Бетти пересчитывает булавки пальцами. Да, это правда, под ее подушкой лежат булавки, которыми крепились ярлыки — «Ланц Ориджинал», «Женфий»… Сегодня в часы для посещений медсестры, обхаживая ее знаменитого отца, постоянно заходили в палату. «У него австрийский акцент?» — спрашивали они друг у друга. «Да, многие скрипачи родом из Австрии». Восхищаясь ее новыми туалетами, чтобы отдать ему должное, они забыли проверить наличие булавок…
Девочка поворачивается к окну, чтобы через дверь никто не увидел ее лица… Натягивает на себя простыню и какое-то время лежит неподвижно… думает… Еще в течение двух часов будет светло, почти до девяти вечера. Она методично, бесстрастно достает булавки из-под подушки. По-прежнему отвернувшись к окну, Бетти разгибает их и изучает запястья. Какие тонкие ручки, прозрачная кожа, под которой хорошо видны вены… Она довольна… пожалуй, надо подождать еще несколько часов… она же давно задумала это. Задолго до этого дня!.. Девочка слышала, что на запястьях нет нервных окончаний, боли не будет… подействует ночное снотворное, успокаивает себя девочка, она совсем ничего не почувствует… воткнет шесть золотых булавок в вены и к утру будет мертва… Да, все правильно… она давно приняла решение, привыкала к нему… Обдумывала детали целый день, пока папа сидел у кровати… Она наденет на себя белый плащ из пике. Как будет выглядеть алая кровь на белом плаще? Блестящая ткань намокнет, прилипнет к телу красным саваном? Или на белом пике проявятся лишь красные пятна и полосы?.. Не все ли равно?
… Девочка встает и направляется к металлическому шкафу, где висит плащ из пике… останавливается посреди комнаты… Нет!
Вдруг они услышат скрип дверцы и поймают ее?.. Нет, ждать нельзя! Давай прямо сейчас!.. Да! Это правильно… Она не ожидала, что ей будет так страшно. Бетти бросается обратно в постель, сворачивается под простыней в маленький клубок подальше от двери… Давай прямо сейчас… Прямо сейчас… Нечего ждать… Могут зайти… Будет не больно… Помнишь, как вчера у тебя брали кровь?.. Ты не почувствовала боли… Давай прямо сейчас!.. Девочка втыкает первую булавку в запястье… не больно… она загоняет ее глубже, потекла кровь, девочка втыкает вторую и третью булавки в другое запястье… руки и простыни забрызганы кровью… но теперь ее мучит невыносимая боль, булавки выскальзывают… Бетти кричит и втыкает булавки в вены, кричит и втыкает, кричит и втыкает…
Наступившее утро оказалось слишком ярким и солнечным. Стивен входит в спальню, застегивая рубашку, и склоняется над ней, опираясь на обе руки.
— Кофе готов, милая. Надеюсь, он не слишком крепкий.
Мужчина снимает галстук с дверной ручки.
— Я-то привык к такому кофе, но надо было тебя спросить. Очень концентрированный.
Я закрыла глаза… зачем он разбудил меня ради кофе? После бессонной ночи мои мышцы болели, словно после десяти репетиций подряд. Тело гудело, все, вплоть до кончиков пальцев… Теперь, когда я заснула…
— Мне надо ненадолго отлучиться, дорогая. — Стивен накинул галстук на шею. — Дождись меня.
— Нет, не стану, — выпалила я, резко сев на постели. — Ты разбудил меня только для того, чтобы я ждала тебя?
— Что? — Он подошел и обнял меня. — Тебе вовсе не придется ждать весь день. Я лишь…
— Что ты имел в виду?
Я сбросила с плеча его руку.
— М-м-м? Тигр проснулся?
Он улыбкой отреагировал на мое неразумное поведение.
Лишь позже мне стали ясны причины. Глубинные ночные воспоминания причиняли боль в утреннем свете. Я уже отталкивала Стивена, пытаясь их сохранить. Но сцена в больнице — реальное воспоминание или фантазия, сон? Она зародилась глубоко внутри и очень быстро таяла, как и бывает со снами. Мне надо обязательно узнать, правда это или сон. Я стиснула под простыней кулаки и попыталась вернуть видение.
Стивен изучал меня, я скрывала от него свои чувства. Наверное, я кажусь странной.
— Извини, — попыталась объяснить я, — наверно, я еще не пришла в себя.
И Стивен принял мое объяснение. Прошедшая ночь искупала все мои странности.
— Теперь позволишь мне закончить? — он снова отводил глаза.
— Если ты позволишь мне заснуть, — пробормотала я в подушку, пытаясь скрыть волнение. Пусть Стивен почувствует, что со мной все в порядке, и уйдет, а я вернусь к своему больничному сну.
— Всего через пару часов я все улажу в местном отделении телекомпании, передам задание другому журналисту. Потом вернусь забрать свою любимую, и мы поедем в Таррагону. Осмотрим вместе все руины — города, замки, акведуки, соборы. Всю историю Испании.
В его голосе звучал восторг. Я закрыла глаза.
— Милая, ты по-прежнему хочешь поехать, верно?
— Да, да. — Я глубже зарылась лицом в подушку. — Просто я устала. Еще слишком рано.
Стивен наклонился поцеловать меня.
Я тотчас повернулась. Бесполезно… он не оставит меня… извинись еще раз, сказала я себе, и он уйдет. Тогда ты все обдумаешь. Еще несколько инут, и сон окончательно улетучится…
— Пожалуйста, прости меня, я просто сумасшедшая, дорогой, — произнесла я.
— Все забыто!
Приоткрыв глаза, я увидела, как Стивен, словно счастливый ребенок, бодро выходил из комнаты. Как отвратительно я с ним обошлась.
— Помни, — он повернулся. — Ровно в четверть первого, внизу. Будь готова к отъезду. Постараюсь предварительно позвонить. Но если не позвоню, будь готова.
— Понятно, — я слегка улыбнулась. Дверь за ним захлопнулась, и я постаралась сосредоточиться, возродить краски и подробности больничного сна. Но я не могла понять, почему воспоминания исчезли. Я действительно пыталась совершить самоубийство? Эта маленькая девочка?! А если бы меня не остановили? Отец должен был знать, что произошло! Не могли же от него это скрыть?!
Я зашагала по комнате, стискивая руки. Выйди на улицу, останься в квартире — сознание заставляло меня двигаться, но я не могла смириться со сделанным открытием. Мой отец знал, что Бетти пыталась убить себя, и тем не менее опять принялся за свое. Прежде, в глубине души, мне всегда казалось, что его преступление порождено страстью… он не мог справиться с собой… слишком большая любовь может обернуться страданиями… Маленькая девочка искала романтическое объяснение той роскоши и заботе, которыми он ее окружал… Папа покупал мне лучшую одежду, водил в лучшие рестораны, организовывал уроки… О, это расчетливое насилие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65