— Все, Джо, прекрати! Хоть ты не веди себя как последняя кумушка. Господи, подумать только, мужики, а болтают, как бабы. Я-то думала, вы там в своем баре о бейсболе да урожае разговариваете, о кредитах и засухе, а вы…
— Все-все! — Он вскинул руки, прося пощады. — Молчу! Больше ни слова. Не злись… И вообще, мне пора.
— Ну конечно, — полным едкой насмешки тоном отозвалась Габби. — Еще бы не пора. Небось отправишься сейчас в заведение к Гарри и расскажешь, как я возмутилась. И все твои «ребята» дружно решат, что мы с Джеком послезавтра сбежим в Рино и поженимся…
Джо уже понял, что совершил непростительную ошибку, задав первый вопрос, и поспешно удалился, не дослушав ее тирады. Впрочем, Габби была частично права: он сделал именно такой вывод из ее слишком уж бурной реакции, хотя и не собирался пока им ни с кем делиться.
А его возмущенная помощница, оставшись одна, выместила раздражение на невинной машинке и так забарабанила по клавишам, что каретка задвигалась со скоростью железнодорожного экспресса. Не то чтобы ее очень уж беспокоили досужие разговоры по поводу ее вымышленного романа с Джеком. Нет, но ведь не исключена была возможность, что кто-то обратит внимание на то, что некий молодой проезжий слишком уж задержался в ее мотеле… А вот этого ей как раз и хотелось избежать.
Пальцы, летающие по клавишам, замерли.
Слишком уж задержался? Но ведь… но ведь он уедет в любую минуту!
Господи! Габриелла прикусила нижнюю губу. Как же это она могла забыть, что Хэнк только и ждет, когда его машина вернется из ремонта. А может… может, Реджи уже все закончил и его уже сегодня вечером не будет в мотеле?
Она зажмурилась, проклиная себя за глупые надежды. Смутные, туманные, расплывчатые и не совсем понятные даже ей самой, но все же надежды… Однако, несмотря на это, рванула телефонную трубку, быстро набрала несколько цифр и долго слушала длинные гудки.
Наконец звучный мужской голос отрывисто рявкнул:
— Да! Кто там?
— Реджи, привет, это я, Габби.
— О, Габби! Какая неожиданность. — Он заметно сбавил громкость и, как ей показалось, поскучнел.
— Как дела, Реджи? Как поживаешь? — Она сделала вид, что не заметила его прохладного приема.
— Страшно занят. Дел по горло. Покурить некогда.
— О, извини. Я на минутку. Только хотела узнать, как там обстоит дело с машиной моего клиента. Она уже готова?
В трубке послышалось сопение. Потом ее собеседник нехотя ответил:
— Знаешь, мне необходимо сегодня закончить с комбайном Треммера, и потом я сразу же примусь за машину того парня. Вечером позвоню, идет? Честное слово, Габби, его машина — следующая. Поверишь, я сегодня спать лег в четыре утра! Сделаю быстро. Завтра же будет готова. Договорились?
— Нет, Реджи, не договорились, — возразила Габриелла. — Что значит «сделаешь быстро»? Он сказал, ему до самого Западного побережья добираться. Еще не хватало, чтобы он отъехал на двести миль и снова сломался. Я вроде как рекламировала тебя, сказала, ты лучший механик в округе, а ты хочешь кое-как…
— Ладно-ладно, понял, не читай мораль. В общем, сейчас закончу с треммеровой развалюхой и сразу же примусь за тачку твоего парня. Все, пока. Вечером позвоню. — И он швырнул трубку.
А Габриелла облегченно перевела дух. И действительно, что это она заволновалась? Всем ведь прекрасно известно, какой Реджи волокитчик. Вот и отец так вчера говорил.
Хэнк, между прочим, почему-то даже не упомянул о машине, когда уходил утром, словно и не очень-то озабочен скорейшим отъездом. А ведь вроде бы торопился… Куда он, интересно, едет и зачем?
И Габриелла, сама того не замечая, снова погрузилась в свои неясные мечтания-размышления, которые, однако, вскоре были прерваны самым грубым образом — телефонным звонком. Она вздрогнула и схватила трубку.
— «Парсонс и Парсонс, поставки и контракты».
— Габриелла, привет, это Джек. Решил вот узнать, как ты себя чувствуешь.
Черт, мысленно выругалась она, как же он некстати! Но милейшим голосом ответила:
— Здравствуй, Джек. Спасибо за беспокойство, мне немного лучше. Голова уже прошла, но… — Она заколебалась, не зная, что бы такое сказать, чтобы сразу же исключить возможность еще одного приглашения с его стороны.
Но Джек Мортон и не нуждался в более откровенных намеках, чем это легкое, едва ощутимое колебание в ее голосе.
— О, конечно, не так сразу. Женщины — существа нежные. Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет-нет, простое недомогание. Скоро все будет в порядке, — заверила она, радуясь проявленному им такту.
— Что ж, отдыхай и выздоравливай поскорее. Надеюсь скоро увидеть тебя.
— Непременно, Джек. Еще раз спасибо за внимание. И за вчерашний обед тоже. Мне так неловко, что я…
Он, как истинный джентльмен, отмел ее извинения.
— Я был чертовски рад нашей встрече. И я все понимаю, не волнуйся. Ну, до скорого, Габби.
— До скорого, — эхом отозвалась она. И облегченно вздохнула, когда связь окончательно прервалась.
Ну и дела! А ведь Джек-то, пожалуй, и впрямь проявляет к ней интерес. Три года ничего, кроме удушающих тоски и одиночества, а теперь вдруг сразу двое, одновременно…
Она засмеялась, махнула рукой и сказала вслух:
— Не придумывай себе красивой сказки, Габби, малышка. И ни на что не надейся. Помни, чем все это кончается.
Но несмотря на столь строгое внушение, продолжала свою скучную работу с радостной улыбкой на губах, мысленно снова и снова возвращаясь к предстоящему вечеру…
8
Габриелла мчалась домой, не чувствуя привычного груза свинцовой усталости не от количества сделанного за день, а от гнетущего ощущения пустоты. Сегодня все было иначе. Сегодня ее ждал спокойный и приятный вечер с отцом, внезапно, похоже, решившим завершить затянувшийся траур и вернуться к жизни. А потом… о, потом, когда он уснет, она наденет что-нибудь сексуально-обольстительное и спустится вниз, в номер четыре, где ее встретит и примет в свои нежные и сильные объятия он, Хэнк… Хэнк Сандерс, а не мерзавец Арти.
И будь она проклята, если потратит эти драгоценные часы на разговоры!
После — да, возможно. Но не до того, как еще раз, и хотелось бы не один, вкусит сладость его любви.
Любви? Эй, детка, очнись и подумай, что за ерунду ты несешь! — строго приказала она себе, но поспешила отмахнуться от благоразумных увещеваний.
Да, любви. Он сказал, что любит меня! Так красиво сказал… И я ему верю, отозвался мягкий голос ее истинного «я» — ласкового, нежного, полного светлых надежд и ожиданий, того самого, который она старательно подавляла в себе эти долгие и тяжелые последние годы.
И отлично. Он не лгал. Только любит он не тебя, а трахать тебя. А это немножко другое, милая…
Не немножко, а совсем другое. Не думай, что я этого не понимаю.
Ну так тогда и не веди себя подобно изголодавшейся по любви дуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Все-все! — Он вскинул руки, прося пощады. — Молчу! Больше ни слова. Не злись… И вообще, мне пора.
— Ну конечно, — полным едкой насмешки тоном отозвалась Габби. — Еще бы не пора. Небось отправишься сейчас в заведение к Гарри и расскажешь, как я возмутилась. И все твои «ребята» дружно решат, что мы с Джеком послезавтра сбежим в Рино и поженимся…
Джо уже понял, что совершил непростительную ошибку, задав первый вопрос, и поспешно удалился, не дослушав ее тирады. Впрочем, Габби была частично права: он сделал именно такой вывод из ее слишком уж бурной реакции, хотя и не собирался пока им ни с кем делиться.
А его возмущенная помощница, оставшись одна, выместила раздражение на невинной машинке и так забарабанила по клавишам, что каретка задвигалась со скоростью железнодорожного экспресса. Не то чтобы ее очень уж беспокоили досужие разговоры по поводу ее вымышленного романа с Джеком. Нет, но ведь не исключена была возможность, что кто-то обратит внимание на то, что некий молодой проезжий слишком уж задержался в ее мотеле… А вот этого ей как раз и хотелось избежать.
Пальцы, летающие по клавишам, замерли.
Слишком уж задержался? Но ведь… но ведь он уедет в любую минуту!
Господи! Габриелла прикусила нижнюю губу. Как же это она могла забыть, что Хэнк только и ждет, когда его машина вернется из ремонта. А может… может, Реджи уже все закончил и его уже сегодня вечером не будет в мотеле?
Она зажмурилась, проклиная себя за глупые надежды. Смутные, туманные, расплывчатые и не совсем понятные даже ей самой, но все же надежды… Однако, несмотря на это, рванула телефонную трубку, быстро набрала несколько цифр и долго слушала длинные гудки.
Наконец звучный мужской голос отрывисто рявкнул:
— Да! Кто там?
— Реджи, привет, это я, Габби.
— О, Габби! Какая неожиданность. — Он заметно сбавил громкость и, как ей показалось, поскучнел.
— Как дела, Реджи? Как поживаешь? — Она сделала вид, что не заметила его прохладного приема.
— Страшно занят. Дел по горло. Покурить некогда.
— О, извини. Я на минутку. Только хотела узнать, как там обстоит дело с машиной моего клиента. Она уже готова?
В трубке послышалось сопение. Потом ее собеседник нехотя ответил:
— Знаешь, мне необходимо сегодня закончить с комбайном Треммера, и потом я сразу же примусь за машину того парня. Вечером позвоню, идет? Честное слово, Габби, его машина — следующая. Поверишь, я сегодня спать лег в четыре утра! Сделаю быстро. Завтра же будет готова. Договорились?
— Нет, Реджи, не договорились, — возразила Габриелла. — Что значит «сделаешь быстро»? Он сказал, ему до самого Западного побережья добираться. Еще не хватало, чтобы он отъехал на двести миль и снова сломался. Я вроде как рекламировала тебя, сказала, ты лучший механик в округе, а ты хочешь кое-как…
— Ладно-ладно, понял, не читай мораль. В общем, сейчас закончу с треммеровой развалюхой и сразу же примусь за тачку твоего парня. Все, пока. Вечером позвоню. — И он швырнул трубку.
А Габриелла облегченно перевела дух. И действительно, что это она заволновалась? Всем ведь прекрасно известно, какой Реджи волокитчик. Вот и отец так вчера говорил.
Хэнк, между прочим, почему-то даже не упомянул о машине, когда уходил утром, словно и не очень-то озабочен скорейшим отъездом. А ведь вроде бы торопился… Куда он, интересно, едет и зачем?
И Габриелла, сама того не замечая, снова погрузилась в свои неясные мечтания-размышления, которые, однако, вскоре были прерваны самым грубым образом — телефонным звонком. Она вздрогнула и схватила трубку.
— «Парсонс и Парсонс, поставки и контракты».
— Габриелла, привет, это Джек. Решил вот узнать, как ты себя чувствуешь.
Черт, мысленно выругалась она, как же он некстати! Но милейшим голосом ответила:
— Здравствуй, Джек. Спасибо за беспокойство, мне немного лучше. Голова уже прошла, но… — Она заколебалась, не зная, что бы такое сказать, чтобы сразу же исключить возможность еще одного приглашения с его стороны.
Но Джек Мортон и не нуждался в более откровенных намеках, чем это легкое, едва ощутимое колебание в ее голосе.
— О, конечно, не так сразу. Женщины — существа нежные. Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет-нет, простое недомогание. Скоро все будет в порядке, — заверила она, радуясь проявленному им такту.
— Что ж, отдыхай и выздоравливай поскорее. Надеюсь скоро увидеть тебя.
— Непременно, Джек. Еще раз спасибо за внимание. И за вчерашний обед тоже. Мне так неловко, что я…
Он, как истинный джентльмен, отмел ее извинения.
— Я был чертовски рад нашей встрече. И я все понимаю, не волнуйся. Ну, до скорого, Габби.
— До скорого, — эхом отозвалась она. И облегченно вздохнула, когда связь окончательно прервалась.
Ну и дела! А ведь Джек-то, пожалуй, и впрямь проявляет к ней интерес. Три года ничего, кроме удушающих тоски и одиночества, а теперь вдруг сразу двое, одновременно…
Она засмеялась, махнула рукой и сказала вслух:
— Не придумывай себе красивой сказки, Габби, малышка. И ни на что не надейся. Помни, чем все это кончается.
Но несмотря на столь строгое внушение, продолжала свою скучную работу с радостной улыбкой на губах, мысленно снова и снова возвращаясь к предстоящему вечеру…
8
Габриелла мчалась домой, не чувствуя привычного груза свинцовой усталости не от количества сделанного за день, а от гнетущего ощущения пустоты. Сегодня все было иначе. Сегодня ее ждал спокойный и приятный вечер с отцом, внезапно, похоже, решившим завершить затянувшийся траур и вернуться к жизни. А потом… о, потом, когда он уснет, она наденет что-нибудь сексуально-обольстительное и спустится вниз, в номер четыре, где ее встретит и примет в свои нежные и сильные объятия он, Хэнк… Хэнк Сандерс, а не мерзавец Арти.
И будь она проклята, если потратит эти драгоценные часы на разговоры!
После — да, возможно. Но не до того, как еще раз, и хотелось бы не один, вкусит сладость его любви.
Любви? Эй, детка, очнись и подумай, что за ерунду ты несешь! — строго приказала она себе, но поспешила отмахнуться от благоразумных увещеваний.
Да, любви. Он сказал, что любит меня! Так красиво сказал… И я ему верю, отозвался мягкий голос ее истинного «я» — ласкового, нежного, полного светлых надежд и ожиданий, того самого, который она старательно подавляла в себе эти долгие и тяжелые последние годы.
И отлично. Он не лгал. Только любит он не тебя, а трахать тебя. А это немножко другое, милая…
Не немножко, а совсем другое. Не думай, что я этого не понимаю.
Ну так тогда и не веди себя подобно изголодавшейся по любви дуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37