Они отражают историю... ну... развития любовной интриги.
– Развития... – Он нервно сглотнул. – И как все это кончается?
– Как всякая хорошая выдумка. Счастливо. На этой неделе я повешу следующее, пообещала она, уже не чая сменить тему.
– Что там будет? – настороженно поинтересовался он.
– Сюрприз. – Николь понятия об этом не имела.
– Ненавижу сюрпризы.
– Да? Тогда вам, должно быть, было паршиво, когда вы утром вошли ко мне в кабинет.
Квин принялся есть. Минуту погодя он кивнул:
– «Паршиво» вполне подходит.
А вот почему ей это нравится? Нужно найти менее скользкую тему для разговора.
– У вас, значит, два брата. Как их зовут, вы говорили?
– Камерон, ему скоро тридцать пять. И Колин, он малыш у нас. Только еще тридцать один.
– А чем ваши братья занимаются?
– Кам – банкир по инвестициям, Колин – архитектор. Им вроде бы нравится.
– Но ведь вам тоже?
– И мне. Хорошее вознаграждение, и не скучно. Я быстро продвигаюсь.
Николь опять услышала тревожные колокола.
– И когда вы завершите дело с «Морским ветерком», то получите... много денег? Шикарный кабинет?
– Партнерство.
Не само слово поразило Николь, но уверенность, с какой он это произнес. И вызов, появившийся в его глазах.
Квин глянул на стол, на свой недоеденный сэндвич, глотнул пива.
– Мне тридцать три, так что я буду самым младшим полноправным партнером у «Йоргенсена».
– Вы кажетесь не слишком... – она не знала, как лучше выразиться, – обрадованным этой перспективой.
Пожав плечами, Квин отставил стакан.
– Работа мне нравится. Вести переговоры, торговаться, составлять условия продаж – все это славно, но мой шеф – невозможный трудоголик. – Он наклонился вперед, небрежно опершись на стол локтями. – Не то чтобы я боялся работы, только...
– Только что?
– Жадность. – Квин поморщился. – Больше сделок, больше имущества, больше персонала, больше – ну, в общем, больше денег. Понимаете, я всем доволен, но иногда подумываю, что деньгами жизнь не исчерпывается.
Николь оттолкнула свою тарелку и наградила собеседника насмешливым взором.
– Когда деньги есть, легко так рассуждать.
Долгую минуту он не говорил, ничего, только изучал Николь. Внутри у нее все трепетало.
– А вы действительно хотите сохранить у себя эту гостиницу?
– Конечно, хочу.
– Я было принял вас за жулика, Николь. Страховую выплату – в карман, и выбить за недвижимость побольше, пока не объявили банкротом.
– Вы ошиблись.
– Верно. Хотя бы в том, что вы не Николас Уайтейкер. – Его глаза пробежались по ее груди. – Ошибка очевидна. Но, даже не принимая во внимание пол, вы совсем не то, чего я ожидал. Сюрприз для проекта «Сент-Джозеф».
Николь почувствовала, как ее овеяло холодом.
– А что это за проект?
– Перестройка всего острова. После того как над ним пронесся ураган, Дэн Йоргенсен разработал долгосрочный план и покупает каждый дюйм территории, какой сможет. – Макграт нахмурился, будто не понимая, почему бы ей из-за этого волноваться. – Почти все многоэтажные кондоминиумы рядом с пляжем принадлежат Йоргенсену.
Арахисовое масло и пиво свернулись у Николь в желудке тяжелым комом. Она медленно встала, стараясь силой воли подавить вспышку гнева. Взяла свою тарелку, отнесла в раковину, потом повернулась к собеседнику лицом.
– Знаете, Мак, оказывается, есть вместе со своим врагом – не лучше, чем спать с ним. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли.
Он мгновенно вскочил и в два шага очутился перед ней.
– Но это же бизнес, Николь. Просто экономика, ничего больше. Работа с недвижимостью, а не война.
– Ваши риэлтеры превратили этот райский уголок в горную цепь из желтых и розовых кошмаров. Местные жители уезжают. И некому противостоять всему этому, потому что вы и ваш дружок Дэн уничтожили культуру и историю места, где я выросла.
Квин задумчиво провел рукой по подбородку.
– Что же делать, Николь? – наконец спросил он, беря ее за руку. – Так или иначе, а этот участок со строениями вы потеряете. Я по крайности могу предложить нечто действительно...
Она вырвалась от него.
– Я не хочу вашего «действительно». Я хочу свой курорт. Таким, каким он был раньше: сияющим красотой и гостеприимством, безупречным и ухоженным. Я не намерена уезжать отсюда и терять «Ветерок». Он слишком много для меня значит. – Она зажмурилась, безуспешно пытаясь сдержать слезы. – Он значит для меня все.
Квин сунул руки в карманы и провел языком внутри щеки.
– Плохо мое дело. Я ведь не хочу ни обижать вас, ни рушить вашу жизнь.
– Но вы должны выполнить вашу работу, – закончила она за него.
Он молча взял со стола свою тарелку и пустой стакан. Положил их в раковину и повернулся к ней.
– Я пробуду здесь неделю. Может, чего и придумаю.
– Например?
– Вы говорили, что у вас есть черепица. Я могу сделать временную починку, в которой вы нуждаетесь. Пожалуй, и поломанные карнизы и окна попробую наладить. В кондиционерах я не очень разбираюсь, – тут он лукаво улыбнулся, – но, возможно, с лифтом повожусь.
Николь почувствовала, что тает второй раз за вечер. Не от любовного жара, как час назад. Совсем другие ощущения. Благодарность, и радость, и надежда, и...
– Мне нечем платить вам.
– Придется работать за корку хлеба. С арахисовым маслом.
Да, Николь. Ты действительно в опасности.
– Хорошо, – произнесла она, к собственному удивлению. – Но неужели вы согласны потратить отпуск именно так?
– Для меня это развлечение, – заверил он, направляясь к двери. – Только не забирайтесь на крышу в ажурном белье, не то как бы мне не сверзиться оттуда.
Теплое чувство к Квину охватило Николь.
– Тогда я сделаю что-нибудь с тем объявлением.
– Благодарю. – Он подмигнул. – Вы – истинная леди. А поскольку я – истинный джентльмен, то прощаюсь сейчас даже без попытки пообниматься.
Коснувшись двумя пальцами губ, он послал ей воздушный поцелуй.
Наконец-то Николь смогла дышать, но как справиться со стеснением в сердце, оставленным Квином? Неведомое, пугающее – и наиболее человеческое изо всех чувств. Которого она не хотела, будучи прочно убеждена, что заплатит за него тяжкими потерями.
Но вот оно, здесь. Первыми робкими ростками обвивается вокруг ее сердца. И имя ему – любовь.
Глава восьмая
– Кто это – или лучше сказать, что – там у тебя на крыше, солнышко?
Николь развернула свой стул спиной к компьютеру.
– Тетя Фредди! Как вам идет этот цвет!
Фредерика Уайтейкер сдернула широкополую ярко-красную шляпу и принялась ею обмахиваться. С театральным вздохом шлепнулась в кресло для посетителей и расправила несколько ярдов крашенного вручную белого с розовым ситца вокруг своих ног.
– Нравится? Я только что продала пятнадцать таких фирме «Лилли» в Неаполь.
– Определенно... твой стиль.
Фредди прищурила васильковые глаза, так контрастирующие со смоляными волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Развития... – Он нервно сглотнул. – И как все это кончается?
– Как всякая хорошая выдумка. Счастливо. На этой неделе я повешу следующее, пообещала она, уже не чая сменить тему.
– Что там будет? – настороженно поинтересовался он.
– Сюрприз. – Николь понятия об этом не имела.
– Ненавижу сюрпризы.
– Да? Тогда вам, должно быть, было паршиво, когда вы утром вошли ко мне в кабинет.
Квин принялся есть. Минуту погодя он кивнул:
– «Паршиво» вполне подходит.
А вот почему ей это нравится? Нужно найти менее скользкую тему для разговора.
– У вас, значит, два брата. Как их зовут, вы говорили?
– Камерон, ему скоро тридцать пять. И Колин, он малыш у нас. Только еще тридцать один.
– А чем ваши братья занимаются?
– Кам – банкир по инвестициям, Колин – архитектор. Им вроде бы нравится.
– Но ведь вам тоже?
– И мне. Хорошее вознаграждение, и не скучно. Я быстро продвигаюсь.
Николь опять услышала тревожные колокола.
– И когда вы завершите дело с «Морским ветерком», то получите... много денег? Шикарный кабинет?
– Партнерство.
Не само слово поразило Николь, но уверенность, с какой он это произнес. И вызов, появившийся в его глазах.
Квин глянул на стол, на свой недоеденный сэндвич, глотнул пива.
– Мне тридцать три, так что я буду самым младшим полноправным партнером у «Йоргенсена».
– Вы кажетесь не слишком... – она не знала, как лучше выразиться, – обрадованным этой перспективой.
Пожав плечами, Квин отставил стакан.
– Работа мне нравится. Вести переговоры, торговаться, составлять условия продаж – все это славно, но мой шеф – невозможный трудоголик. – Он наклонился вперед, небрежно опершись на стол локтями. – Не то чтобы я боялся работы, только...
– Только что?
– Жадность. – Квин поморщился. – Больше сделок, больше имущества, больше персонала, больше – ну, в общем, больше денег. Понимаете, я всем доволен, но иногда подумываю, что деньгами жизнь не исчерпывается.
Николь оттолкнула свою тарелку и наградила собеседника насмешливым взором.
– Когда деньги есть, легко так рассуждать.
Долгую минуту он не говорил, ничего, только изучал Николь. Внутри у нее все трепетало.
– А вы действительно хотите сохранить у себя эту гостиницу?
– Конечно, хочу.
– Я было принял вас за жулика, Николь. Страховую выплату – в карман, и выбить за недвижимость побольше, пока не объявили банкротом.
– Вы ошиблись.
– Верно. Хотя бы в том, что вы не Николас Уайтейкер. – Его глаза пробежались по ее груди. – Ошибка очевидна. Но, даже не принимая во внимание пол, вы совсем не то, чего я ожидал. Сюрприз для проекта «Сент-Джозеф».
Николь почувствовала, как ее овеяло холодом.
– А что это за проект?
– Перестройка всего острова. После того как над ним пронесся ураган, Дэн Йоргенсен разработал долгосрочный план и покупает каждый дюйм территории, какой сможет. – Макграт нахмурился, будто не понимая, почему бы ей из-за этого волноваться. – Почти все многоэтажные кондоминиумы рядом с пляжем принадлежат Йоргенсену.
Арахисовое масло и пиво свернулись у Николь в желудке тяжелым комом. Она медленно встала, стараясь силой воли подавить вспышку гнева. Взяла свою тарелку, отнесла в раковину, потом повернулась к собеседнику лицом.
– Знаете, Мак, оказывается, есть вместе со своим врагом – не лучше, чем спать с ним. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли.
Он мгновенно вскочил и в два шага очутился перед ней.
– Но это же бизнес, Николь. Просто экономика, ничего больше. Работа с недвижимостью, а не война.
– Ваши риэлтеры превратили этот райский уголок в горную цепь из желтых и розовых кошмаров. Местные жители уезжают. И некому противостоять всему этому, потому что вы и ваш дружок Дэн уничтожили культуру и историю места, где я выросла.
Квин задумчиво провел рукой по подбородку.
– Что же делать, Николь? – наконец спросил он, беря ее за руку. – Так или иначе, а этот участок со строениями вы потеряете. Я по крайности могу предложить нечто действительно...
Она вырвалась от него.
– Я не хочу вашего «действительно». Я хочу свой курорт. Таким, каким он был раньше: сияющим красотой и гостеприимством, безупречным и ухоженным. Я не намерена уезжать отсюда и терять «Ветерок». Он слишком много для меня значит. – Она зажмурилась, безуспешно пытаясь сдержать слезы. – Он значит для меня все.
Квин сунул руки в карманы и провел языком внутри щеки.
– Плохо мое дело. Я ведь не хочу ни обижать вас, ни рушить вашу жизнь.
– Но вы должны выполнить вашу работу, – закончила она за него.
Он молча взял со стола свою тарелку и пустой стакан. Положил их в раковину и повернулся к ней.
– Я пробуду здесь неделю. Может, чего и придумаю.
– Например?
– Вы говорили, что у вас есть черепица. Я могу сделать временную починку, в которой вы нуждаетесь. Пожалуй, и поломанные карнизы и окна попробую наладить. В кондиционерах я не очень разбираюсь, – тут он лукаво улыбнулся, – но, возможно, с лифтом повожусь.
Николь почувствовала, что тает второй раз за вечер. Не от любовного жара, как час назад. Совсем другие ощущения. Благодарность, и радость, и надежда, и...
– Мне нечем платить вам.
– Придется работать за корку хлеба. С арахисовым маслом.
Да, Николь. Ты действительно в опасности.
– Хорошо, – произнесла она, к собственному удивлению. – Но неужели вы согласны потратить отпуск именно так?
– Для меня это развлечение, – заверил он, направляясь к двери. – Только не забирайтесь на крышу в ажурном белье, не то как бы мне не сверзиться оттуда.
Теплое чувство к Квину охватило Николь.
– Тогда я сделаю что-нибудь с тем объявлением.
– Благодарю. – Он подмигнул. – Вы – истинная леди. А поскольку я – истинный джентльмен, то прощаюсь сейчас даже без попытки пообниматься.
Коснувшись двумя пальцами губ, он послал ей воздушный поцелуй.
Наконец-то Николь смогла дышать, но как справиться со стеснением в сердце, оставленным Квином? Неведомое, пугающее – и наиболее человеческое изо всех чувств. Которого она не хотела, будучи прочно убеждена, что заплатит за него тяжкими потерями.
Но вот оно, здесь. Первыми робкими ростками обвивается вокруг ее сердца. И имя ему – любовь.
Глава восьмая
– Кто это – или лучше сказать, что – там у тебя на крыше, солнышко?
Николь развернула свой стул спиной к компьютеру.
– Тетя Фредди! Как вам идет этот цвет!
Фредерика Уайтейкер сдернула широкополую ярко-красную шляпу и принялась ею обмахиваться. С театральным вздохом шлепнулась в кресло для посетителей и расправила несколько ярдов крашенного вручную белого с розовым ситца вокруг своих ног.
– Нравится? Я только что продала пятнадцать таких фирме «Лилли» в Неаполь.
– Определенно... твой стиль.
Фредди прищурила васильковые глаза, так контрастирующие со смоляными волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30