– Не надо. Оставайся с братьями. Я ухожу.
Взгляд Квина буквально пригвоздил ее к месту.
– Тогда ты не услышишь, как я побил Тома Норткота.
У Николь отвисла челюсть.
– Так ты играл в гольф с Томом Норткотом?
– Нет. – Он слегка улыбнулся. – Я сказал, что побил его. Не в гольф, в его собственной игре.
Она пробовала понять смысл его слов и не могла.
– Какая же у него игра?
– Некоторые скажут, что это попытка втихую высосать побольше денежек из страховой системы, другие прямо назовут мошенничеством. А мы с Томом – ну, мы уговорились попросту счесть все дело банковской ошибкой.
Николь не держали ноги.
– Извини, это как?
– Не падай, лапочка, держись. – Квин шагнул ближе и протянул к ней руку. – Ты же не хочешь идти завтра за этим чеком на костылях, а?
– За чем? – вместо голоса из ее горла вырвался хрип. – Какой еще чек?
Он провел рукой вокруг ее шеи, забрался в волосы и приподнял к себе ее лицо.
– Чек от страховой компании на сто пятьдесят тысяч долларов, за ущерб, причиненный ураганным ветром.
От совместного действия его прикосновения, и его запаха, и его чудесных слов Николь едва не теряла сознание.
– О, Мак! Боже, я никогда не смогу отблагодарить тебя!
Влекущая обещанием страсти улыбка проникла в самое ее сердце.
– Только не волнуйся. Я что-нибудь придумаю на этот счет.

Глава двенадцатая

Добраться до рта, который он мечтал поцеловать весь день, Квин не успел. Из этого рта градом посыпались вопросы. Как, когда, чего, почему?
– Шш. Погоди. – Он положил на ее губы палец и повернулся к Камерону. Увидел, что тот скалится как идиот. – Ты был совершенно прав, Кам. Условие об отдельном определении ущерба уменьшает льготу по возмещению убытков от ветра. Это во-первых, а во-вторых, необходимо извещение от властей штата.
Камерон кивнул.
– Я предположил, что, если таковы законы Нью-Йорка, здесь нечто подобное тоже должно действовать.
– А уязвимость по строительным стандартам? – Этот вопрос задал Колин. – Форма крыши влияет на средний ущерб?
Квин ткнул пальцем в Колина. Очень сообразительный он, этот бунтарь против условностей, с прической хвостом и с серьгой.
– Прямо в точку попал, братик. – Он сверкнул улыбкой в сторону Николь. – Знаешь, очень полезно иметь в семье банкира с юридическим дипломом, да и архитектор может иногда пригодиться.
Живая искорка, заблестевшая в ее глазах, придала им удивительную голубизну подлинного сапфира.
– И черепицу они здорово кладут, – пробормотала она.
– Сегодня мне пришлось использовать все, что у меня есть, не поддаваясь желанию все-таки хоть разок чмокнуть этот прекрасный рот, – пояснил Квин. – Если бы со страховым полисом я не угадал, надо было бы побыстрее закончить с крышей.
Колин взмахами рук обозначал линии крыши:
– Прямо скажу, отлично сделано. Плоскости и ребра в идеальном балансе, и несколько высоких точек. Тот архитектор досконально разбирался в подлинном испанском стиле.
– Эту крышу начертил и возвел мой прадедушка, – с явной гордостью произнесла Николь. – Ее геометрия мне всегда нравилась.
Квин послал Камерону значительный взгляд. Как бы он ни ценил тот факт, что братья побросали все и предоставили ему свои знания и умелые руки, торчать с ними на верхотуре, любуясь линиями, он не хотел.
Камерон молча принялся собирать инструменты. Через минуту-другую Квин проводил братьев за двери номера-склада, пообещав вскоре заглянуть к ним.
Глубоко вздохнув, он направился обратно на крышу. До чего же ему не терпелось оказаться наедине с Николь!
Взобравшись по лестнице, стоявшей на балконе, Квин остановился на верхней ступеньке, откуда была видна вся крыша.
Николь сидела на конце горизонтальной балки, скрестив перед собой длинные ноги, высоко открытые короткой юбкой. Откинувшись назад и опираясь на руки, она глядела на залив с тающими на нем последними отблесками заката.
Наконец она повернулась и взглянула на Квина.
– Ты не такой бессердечный капиталист, как я думала. Я ошиблась на ваш счет, мистер Воротила. Очень ошиблась.
Сложив руки на груди, он прислонился к теплой черепице.
– Прелесть моя, можешь ошибаться сколько хочешь. Хотя я предпочитаю, чтобы меня понимали правильно.
С соблазнительной улыбкой она откинула назад голову и грациозно прогнулась. Вздохнула, точно довольный котенок, и закрыла глаза.
– Спасибо тебе, Квин.
Невольная сексуальность позы была такова, что ему стало трудно дышать.
– Мак, – поправил он автоматически, одновременно соображая, не взять ли ее прямо здесь, на идеально сбалансированной крыше, вызвавшей восхищение его брата. – Так как же я получу все причитающиеся мне выражения признательности?
Николь медленно встала; Квин подтянулся наверх, чтобы дать ей руку. Затем, встав тверже на нижней ступеньке, он наблюдал, как она спускается. Видно ему было из этого удобного положения все, что находилось под юбкой. Включая огненно-красное кружево – когда она нагибалась.
– Виды в этой местности просто невероятны! – со смешком сообщил он, помогая ей преодолеть последние ступеньки. – Никогда не угадаешь, какой цвет увидишь следующим.
Тихий смех. Повернувшись, Николь без единого словца залепила его рот страстным горячим поцелуем.
– Я очень хочу поблагодарить тебя как следует, – мягко произнесла Николь. – Только у меня нет сейчас комнаты, а твоя полна Макгратов.
– В комнате позади нас есть матрас, – ответил он, проводя руками по ее ягодицам. Затем потянулся к блузке и расстегнул верхнюю пуговицу. Первый роскошный дюйм промежутка между грудями открылся его взору. Закончив расстегивать, он отодвинул ткань в стороны, любуясь красным кружевом. – Все в тон. Молодец девочка.
Николь хихикнула.
– А я думала, тебе нравится синее.
– Мне нравится... – слова не хотели сходить с языка, – любой цвет, какой ты носишь. – Застежка спереди бюстгальтера выпустила изобильную плоть, дав ей пролиться в его жаждущие руки. – Ты великолепна, – сумел он еще пробормотать, задыхаясь, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
Зажав голову Квина в ладонях, Николь притянула его к себе долгим, алчущим поцелуем. Не прерывая поцелуя, Квин повел ее, заставляя пятиться, сквозь открытую дверь в затемненную комнату. Перемежая поцелуи ласками, они раздели друг друга, нетерпеливо, томимые обоюдным желанием. Жаркая комната, горение страсти покрыли обоих блестящей пленкой пота.
– Вот нам постель, – Николь кивнула на матрас, все еще в упаковке, – совершенно новая по крайней мере.
Мак оценил сверхгабаритный матрас, потом посмотрел на Николь. Из одежды на ней – только сексуальная улыбка. Одного взгляда на ее удивительное тело хватило ему, чтобы принять решение.
Он содрал покрытие их импровизированного ложа, другой рукой подталкивая женщину к атласным выпуклостям матраса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30