Он попытался сесть и открыть глаза. Руки его были тяжелыми, ноги – тоже. К тому же, он не мог вздохнуть.
Неожиданно его зрение прояснилось. Коул оглянулся. Во время своих предыдущих обмороков он ничего не видел. Теперь же он видел все отчетливо и ярко.
Это был солнечный свет, отраженный от клинка, занесенного для удара. Черт побери! Какой-то маньяк собирался отрубить ему голову кривой саблей. Коул повернулся набок, чтобы избежать удара, и вскочил на ноги. Инстинктивно он схватился за левый бок и выхватил огромный меч, первый раз тот просвистел по воздуху, во второй – по рукам маньяка. Его противник завыл в агонии и упал на колени. Коул взмахнул снова, и на этот раз двумя руками и разрубил тюрбан вместе с головой до грудной клетки. Коул вытащил свой меч, и человек повалился к его ногам, как мешок.
Тяжело дыша, Коул снова поднял меч. Его кольчуга и рукавица на левой руке были в крови до локтя, пот лил ручьями из-под шлема на глаза. Но времени для передышки не было. К нему бросился другой сарацин.
Коул оглянулся вокруг. Он с дюжиной солдат защищал мост через реку. Вокруг него были убиты: французы, англичане, немцы и сарацины. Коул взглянул на реку, по которой плыли щиты, копья, люди, лошади, тонущие и уже мертвые. Перед ним было несколько сарацинов – кто пеший, а кто на лошади, пытающихся отбить у христиан мост.
Сарацинские дротики дождем сыпались на него. Большую их часть Коул отбивал щитом. После этого он с кровожадным и яростным криком взмахнул мечом навстречу сарацинам. До прихода подкрепления, под командованием Вильяма Дуна, он смотрел смерти в глаза, отстаивая мост.
Лицо Коула побледнело под загаром, глаза дико вращались. Джессика била его по щекам, страшно боясь, что он разбил голову во время падения и страдает от контузии. Она баюкала его голову в своих руках и проверяла его зрачки. Они были в порядке. Репортеры окружили их, фотографируя, в то время как Френк и Шон стояли в стороне и смотрели.
– Можете вы оставить его одного? – закричала Джессика на репортеров. – Пошли прочь!
– Что же с ним? – воскликнула Шон. Не успев ответить, Джессика услышала стон Коула и почувствовала его движение. У нее отлегло от сердца.
– Его надо внести в комнату, – сказала Джессика.
Репортеры стояли на месте, предвкушая дать материал на четверть полосы. Френк и Шон отступили, Коул сел, покосился па них, потирая затылок.
– Что случилось? – пробормотал он.
– У тебя был обморок. – Джессика положила руку ему на плечо. – С тобой все в порядке?
– Да. – Коул потер шею и потряс головой, как будто стряхивая наваждение. – Да.
Джессика посмотрела через плечо на репортеров:
– Оставьте нас в покое, иначе я подам на вас в суд!
Один из репортеров тихо заржал на эту угрозу, но уже понял, что все кончилось. Он повернулся, чтобы уйти вместе со своим товарищем.
Коул оперся на руки:
– Дай мне руку, Джессика. Она сжала его руки и помогла встать на ноги. Коул поднял пальто.
– Он дойдет сам? – спросила Шон.
– Да, с ним все в порядке. Пошли. Джессика даже не взглянула на Шон и Френка. Она обняла Коула и повела его к черному ягуару на стоянке. Люси тащилась сзади, она казалась ошеломленной случаем с Коулом. Коул остановился:
– Я могу вести. Я чувствую себя уже хорошо.
– Не знаю...
– Он может, – пробормотала Люси. – Он никогда не падает два раза подряд. – Она сдерживала икоту.
– Очень убедительно, – возразила Джессика. – Ты это говоришь, как эксперт?
– Она права, – сказал Коул. – После обморока я чувствую себя нормально. Никаких осложнений. – Он отпер дверь. – Люси, почему бы тебе не сесть сзади? Тебе все равно, где спать.
Джессика удивилась, как легко Люси уступила. Интересно, Коул ее друг или любовник, в таком случае, она не должна была бы уступать переднее место другой женщине.
Коул тоже сел и включил зажигание. Он положил ладонь на руки Джессики, которые лежали на коленях.
– Спасибо, Джессика, – сказал он и взялся за переключатель скоростей.
Они молча ехали до северной окраины Сиэтла. Молчание это не было давящим или натянутым, скорее дружеским. Джессика постоянно поглядывала на профиль Коула, размышляя, отчего он мог упасть. Он выглядел совершенно здоровым. Коул переключил скорость и выехал на дорогу к университетскому городку.
– Куда мы едем? – спросила Джессика, заметив, что они направляются не к ее дому.
– Я должен оставить Люси в отеле. Она отключилась.
Джессика оглянулась. Люси прикорнула в уголке, прислонив голову к окну, рот ее был слегка приоткрыт, она крепко спала.
Когда они доехали до отеля, Джессика помогла Коулу вытащить Люси из машины и открыла дверь в отель. Коул почти донес Люси до номера, смежного с его комнатой. Джессика села на стул перед телевизором, пока Коул укладывал Люси в постель.
В комнате был беспорядок. Кровать Коула была заправлена, но одежда разбросана по стульям. Чемодан был открыт и до краев заполнен бельем.
Несколько журналов лежали на полу у кровати, рядом с пустыми пакетами из-под молока. Куча туфель валялась около ее ног. Джессике стоило больших усилий, чтобы не навести порядок. Когда Коул вышел из ванной, на его носу были большие очки в металлической оправе того же цвета, что его темные волосы.
– Что ты рассматриваешь? – спросил он. – Мой беспорядок?
– Да, – Джессика поднялась, улыбаясь. – Ты должен знать, что нельзя пить молоко в постели.
Коул снял галстук и швырнул его на первый попавшийся стул. Затем он расстегнул манжеты.
– Я могу есть в постели все, что захочу, мисс Ворд. Я уже большой.
Джессика вспыхнула и была благодарна Коулу за то, что он отвернулся к шкафу. Он снял рубашку. Джессика, видя его раздетым, чувствовала, что должна отвести взгляд, но не могла этого сделать. Коул надел через голову грубый шерстяной свитер.
– Так гораздо лучше. Ненавижу галстуки. Их изобрели женщины.
– А мужчины изобрели высокие каблуки. И бюстгальтеры.
– Бюстгальтеры? Нет. С ними слишком трудно управляться.
– Но их носят только женщины.
– Конечно. – Коул расстегнул и вытащил ремень. Джессика смотрела на него, любопытствуя, что он собирается делать дальше. Она опасалась, что тема их разговора была слишком опасной. Он взглянул, и в углах его глаз появилась улыбка.
– Я хочу переодеться в джинсы, Джессика. Ты можешь смотреть или отвернуться. Джессика повернулась спиной.
– Брось мне туфли, – попросил Коул. Джессика нагнулась, нашла пару мокасин и бросила их назад. Потом она отважилась оглянуться.
Коул сидел на стуле, надевая туфли.
– Тебе не стыдно переодеваться при народе?
– Я постоянно это делаю в раздевалках и потому не до стыда. – Он взглянул на нее и улыбнулся, – Клянусь, ты из тех, кто раздевается, только выключив свет. – Он встал. – Клянусь, ты носишь пижаму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Неожиданно его зрение прояснилось. Коул оглянулся. Во время своих предыдущих обмороков он ничего не видел. Теперь же он видел все отчетливо и ярко.
Это был солнечный свет, отраженный от клинка, занесенного для удара. Черт побери! Какой-то маньяк собирался отрубить ему голову кривой саблей. Коул повернулся набок, чтобы избежать удара, и вскочил на ноги. Инстинктивно он схватился за левый бок и выхватил огромный меч, первый раз тот просвистел по воздуху, во второй – по рукам маньяка. Его противник завыл в агонии и упал на колени. Коул взмахнул снова, и на этот раз двумя руками и разрубил тюрбан вместе с головой до грудной клетки. Коул вытащил свой меч, и человек повалился к его ногам, как мешок.
Тяжело дыша, Коул снова поднял меч. Его кольчуга и рукавица на левой руке были в крови до локтя, пот лил ручьями из-под шлема на глаза. Но времени для передышки не было. К нему бросился другой сарацин.
Коул оглянулся вокруг. Он с дюжиной солдат защищал мост через реку. Вокруг него были убиты: французы, англичане, немцы и сарацины. Коул взглянул на реку, по которой плыли щиты, копья, люди, лошади, тонущие и уже мертвые. Перед ним было несколько сарацинов – кто пеший, а кто на лошади, пытающихся отбить у христиан мост.
Сарацинские дротики дождем сыпались на него. Большую их часть Коул отбивал щитом. После этого он с кровожадным и яростным криком взмахнул мечом навстречу сарацинам. До прихода подкрепления, под командованием Вильяма Дуна, он смотрел смерти в глаза, отстаивая мост.
Лицо Коула побледнело под загаром, глаза дико вращались. Джессика била его по щекам, страшно боясь, что он разбил голову во время падения и страдает от контузии. Она баюкала его голову в своих руках и проверяла его зрачки. Они были в порядке. Репортеры окружили их, фотографируя, в то время как Френк и Шон стояли в стороне и смотрели.
– Можете вы оставить его одного? – закричала Джессика на репортеров. – Пошли прочь!
– Что же с ним? – воскликнула Шон. Не успев ответить, Джессика услышала стон Коула и почувствовала его движение. У нее отлегло от сердца.
– Его надо внести в комнату, – сказала Джессика.
Репортеры стояли на месте, предвкушая дать материал на четверть полосы. Френк и Шон отступили, Коул сел, покосился па них, потирая затылок.
– Что случилось? – пробормотал он.
– У тебя был обморок. – Джессика положила руку ему на плечо. – С тобой все в порядке?
– Да. – Коул потер шею и потряс головой, как будто стряхивая наваждение. – Да.
Джессика посмотрела через плечо на репортеров:
– Оставьте нас в покое, иначе я подам на вас в суд!
Один из репортеров тихо заржал на эту угрозу, но уже понял, что все кончилось. Он повернулся, чтобы уйти вместе со своим товарищем.
Коул оперся на руки:
– Дай мне руку, Джессика. Она сжала его руки и помогла встать на ноги. Коул поднял пальто.
– Он дойдет сам? – спросила Шон.
– Да, с ним все в порядке. Пошли. Джессика даже не взглянула на Шон и Френка. Она обняла Коула и повела его к черному ягуару на стоянке. Люси тащилась сзади, она казалась ошеломленной случаем с Коулом. Коул остановился:
– Я могу вести. Я чувствую себя уже хорошо.
– Не знаю...
– Он может, – пробормотала Люси. – Он никогда не падает два раза подряд. – Она сдерживала икоту.
– Очень убедительно, – возразила Джессика. – Ты это говоришь, как эксперт?
– Она права, – сказал Коул. – После обморока я чувствую себя нормально. Никаких осложнений. – Он отпер дверь. – Люси, почему бы тебе не сесть сзади? Тебе все равно, где спать.
Джессика удивилась, как легко Люси уступила. Интересно, Коул ее друг или любовник, в таком случае, она не должна была бы уступать переднее место другой женщине.
Коул тоже сел и включил зажигание. Он положил ладонь на руки Джессики, которые лежали на коленях.
– Спасибо, Джессика, – сказал он и взялся за переключатель скоростей.
Они молча ехали до северной окраины Сиэтла. Молчание это не было давящим или натянутым, скорее дружеским. Джессика постоянно поглядывала на профиль Коула, размышляя, отчего он мог упасть. Он выглядел совершенно здоровым. Коул переключил скорость и выехал на дорогу к университетскому городку.
– Куда мы едем? – спросила Джессика, заметив, что они направляются не к ее дому.
– Я должен оставить Люси в отеле. Она отключилась.
Джессика оглянулась. Люси прикорнула в уголке, прислонив голову к окну, рот ее был слегка приоткрыт, она крепко спала.
Когда они доехали до отеля, Джессика помогла Коулу вытащить Люси из машины и открыла дверь в отель. Коул почти донес Люси до номера, смежного с его комнатой. Джессика села на стул перед телевизором, пока Коул укладывал Люси в постель.
В комнате был беспорядок. Кровать Коула была заправлена, но одежда разбросана по стульям. Чемодан был открыт и до краев заполнен бельем.
Несколько журналов лежали на полу у кровати, рядом с пустыми пакетами из-под молока. Куча туфель валялась около ее ног. Джессике стоило больших усилий, чтобы не навести порядок. Когда Коул вышел из ванной, на его носу были большие очки в металлической оправе того же цвета, что его темные волосы.
– Что ты рассматриваешь? – спросил он. – Мой беспорядок?
– Да, – Джессика поднялась, улыбаясь. – Ты должен знать, что нельзя пить молоко в постели.
Коул снял галстук и швырнул его на первый попавшийся стул. Затем он расстегнул манжеты.
– Я могу есть в постели все, что захочу, мисс Ворд. Я уже большой.
Джессика вспыхнула и была благодарна Коулу за то, что он отвернулся к шкафу. Он снял рубашку. Джессика, видя его раздетым, чувствовала, что должна отвести взгляд, но не могла этого сделать. Коул надел через голову грубый шерстяной свитер.
– Так гораздо лучше. Ненавижу галстуки. Их изобрели женщины.
– А мужчины изобрели высокие каблуки. И бюстгальтеры.
– Бюстгальтеры? Нет. С ними слишком трудно управляться.
– Но их носят только женщины.
– Конечно. – Коул расстегнул и вытащил ремень. Джессика смотрела на него, любопытствуя, что он собирается делать дальше. Она опасалась, что тема их разговора была слишком опасной. Он взглянул, и в углах его глаз появилась улыбка.
– Я хочу переодеться в джинсы, Джессика. Ты можешь смотреть или отвернуться. Джессика повернулась спиной.
– Брось мне туфли, – попросил Коул. Джессика нагнулась, нашла пару мокасин и бросила их назад. Потом она отважилась оглянуться.
Коул сидел на стуле, надевая туфли.
– Тебе не стыдно переодеваться при народе?
– Я постоянно это делаю в раздевалках и потому не до стыда. – Он взглянул на нее и улыбнулся, – Клянусь, ты из тех, кто раздевается, только выключив свет. – Он встал. – Клянусь, ты носишь пижаму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65