Наблюдал, как дрожат ее губы. В голосе его чувствовалось беспокойство, а прикосновение ладони, скользнувшей по столу и сжавшей ее пальцы, было бесконечно нежным.
— Все нормально, — сказала она, подняла взгляд и попыталась улыбнуться. — Я просто… вспоминала.
Он глубоко вздохнул, надеясь, что ему удастся закончить этот ужин, не выставив себя в глупом свете.
— Понимаю, Сэм. Нам нужно многое вспомнить.
Она кивнула, затем опустила взгляд к тарелке, придавленная воспоминаниями, внезапно обрушившимися на нее. Воспоминаниями о той единственной ночи радости, которую он подарил ей. Она хотела вернуть эту ночь. Ее и все годы, что прошли с тех пор.
«Не будь дурой, — одернула она себя. — Не забывай, сколько лет грусти и разочарования доставил тебе именно он».
У Джона Томаса болело почти все тело, так что он боялся пошевелиться. Но, страстно желая Сэм сейчас, он все же не мог забыть, каким же сумасшедшим был раньше. Он готов был умереть ради нее, но это не помогло ему ее удержать.
Старое, почти забытое горе вновь напомнило о себе, хотя они старались не смотреть друг на друга, не касаться друг друга, пытались не вспоминать, что когда-то давно, здесь, в Коттоне, весь мир вращался вокруг их любви.
Мэрили усмехнулась, глядя на парочку из-за стойки.
— Ого, шериф втюрился в девицу по уши, — произнесла она тихо, приподняв бровь при взгляде на их кабинку.
Клаудия обернулась и взглянула в том же направлении. Ее ярко накрашенный рот сжался, когда она прищурилась, чтобы получше разглядеть тех, о ком шла речь.
— Так это, значит, тот самый знаменитый шериф Найт. Я много слышала о нем, — сказала она.
— Что бы ты ни слышала, этого мало для такого человека, — отозвалась Мэрили. — Вот в каких мужчин надо влюбляться. А не в никчемных шоферюг, у которых по девке в каждом городе да на языке одно вранье для доверчивых дур.
Клаудия фыркнула:
— Не моя вина, что мой парень уехал. Я, как умела, пыталась удержать его.
— Заказ готов, — крикнул повар, и Мэрили повернулась забрать тарелки, которые он протянул в проем между кухней и залом.
— Я их обслужу, — предложила Мэрили Клаудия, — а ты передохни немножко. Ведь весь день на ногах, а я только пришла.
— Спасибо, сладкая, — сказала Мэрили. — Я тебе так признательна.
Клаудия пожала плечами.
— Я должна тебе гораздо больше, — отозвалась она, подхватив дымящиеся тарелки в обе руки вместе с бутылочками кетчупа и острого соуса.
— А вот и я, — с улыбкой произнесла Клаудия, ставя перед ними тарелки.
Саманта взглянула на официантку. Ей сразу же бросились в глаза кудряшки, как у Ширли Темпл, и яркий рот, как у Долли Партон. Появилась мысль, зачем понадобилось этой женщине соединять вместе несоединимые вещи, но, посчитав, что ей до этого нет никакого дела, Саманта отвела глаза.
— Будете заказывать что-нибудь еще? — спросила Клаудия.
— Не сейчас, — ответила Саманта. — Если надумаем, то позовем вас.
Клаудия бросила на Саманту холодный взгляд и, резко развернувшись, отошла.
— Что это с ней? — спросил Джон Томас.
— Думаю, что я ей понравилась еще меньше, чем ты, вот что, — буркнула Саманта.
Он ухмыльнулся и взболтал бутылочку с кетчупом, прежде чем отвинтить крышку и плеснуть густой красный соус на свою жареную картошку.
— Фу, какая гадость, — поморщилась Сэм, оглядывая тарелку, после чего неторопливо вытащила лук из своего гамбургера.
Джон Томас взял ломтик картофеля, обмакнул его в кетчуп и поднес к ее рту.
— Открой рот и закрой глаза. Получишь что-то для мудреца.
Саманта громко рассмеялась. Она слышала эту считалочку давным-давно, в детстве. Почему-то все, что происходило с ней в последние несколько месяцев, вдруг отодвинулось куда-то в ее памяти, как будто ничего этого не было. Просто хорошо было чувствовать себя дома, да еще рядом с Джонни Найтом.
— Я попробую, — сказала она. — Но намерена сделать это с открытыми глазами. Я ничего не делаю вслепую.
— А занятия любовью? — спросил он, запихивая картошку ей в рот. — Попробуй как-нибудь. Чертовски возбуждает.
Саманта задохнулась.
— Все, что нужно сделать, — продолжил он, словно ненамеренно бросив сексуальную бомбу замедленного действия в самый разгар их ужина, — это сконцентрироваться на прикосновениях и ощущениях. Тебя удивит, сколько точек на твоем теле окажутся взрывоопасными.
Саманта перестала жевать. Ломтик картошки повис на ее приоткрытых губах, словно сломанная сигарета.
— Не балуйся со своей едой, Сэм. Я ведь знаю, что мама учила тебя хорошим манерам. — Он откусил большой кусок от своего гамбургера, не обращая внимания на потрясенное выражение лица Саманты.
— Ты у меня за это заплатишь, — прошипела она, запихнув картошку до конца в рот и жуя с яростным ожесточением, словно вымещая на еде всю свою злость на мужчину напротив.
— В этом нет необходимости, дорогая, — произнес Джонни спокойно, сделав большой глоток чаю со льдом и подмигнув. — Для тебя это бесплатно.
Она уставилась на него, яростно сверкая глазами. Слов у нее уже не оставалось.
— Боюсь, что дождь мы не пересидим, — сказала Саманта, и в этот момент перед лобовым стеклом джипа полыхнула молния. — Ты слишком долго возился с десертом.
— Я ел его, потому что мне показалось, ты еще не готова ехать домой, — спокойно парировал он, с трудом удерживаясь на темной узкой дороге, что вела к его дому.
— Почему это не готова? — поинтересовалась она.
— Потому что каждый раз, когда я смотрел на тебя, ты отворачивалась, вот почему, — сказал он. — И я решил: между тем, что произошло в парке, и тем моментом, когда надо будет ложиться в кровать, должно пройти немного больше времени на случай, если я неправильно понял ситуацию.
— О-о!
Ее негромкое восклицание мало чем помогло ему в попытках найти правильный ответ. В области сердца возникла какая-то ноющая боль. «Боже, Сэм. Ты нужна мне, девочка. Пожалуйста, не дай мне оказаться неправым на этот раз».
— Приехали, — произнес Джонни, въезжая во двор как можно ближе к гравиевой дорожке с таким расчетом, чтобы свет фар, словно маяк, освещал ей путь к крыльцу. — Тебе придется пробежаться.
— Давай ключи, — вместо ответа сказала она. Он покачал головой.
— Когда добежишь до крыльца, подожди меня. Я не хочу, чтобы ты входила в темный дом одна.
— Не глупи, — сказала она, берясь за ручку дверцы. — Это всего лишь твой дом.
Его пальцы сжали ее предплечье.
— Да, я знаю, Сэм, — произнес он негромко. — Но там, в Лос-Анджелесе, тоже был всего лишь твой дом. Неприятности все еще случаются в собственных домах, независимо от того, где они расположены.
В свете огоньков приборной доски Джонни увидел выражение страха на ее лице и смягчил интонацию своего голоса, но не смысл слов.
— Я не хотел пугать тебя, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Все нормально, — сказала она, подняла взгляд и попыталась улыбнуться. — Я просто… вспоминала.
Он глубоко вздохнул, надеясь, что ему удастся закончить этот ужин, не выставив себя в глупом свете.
— Понимаю, Сэм. Нам нужно многое вспомнить.
Она кивнула, затем опустила взгляд к тарелке, придавленная воспоминаниями, внезапно обрушившимися на нее. Воспоминаниями о той единственной ночи радости, которую он подарил ей. Она хотела вернуть эту ночь. Ее и все годы, что прошли с тех пор.
«Не будь дурой, — одернула она себя. — Не забывай, сколько лет грусти и разочарования доставил тебе именно он».
У Джона Томаса болело почти все тело, так что он боялся пошевелиться. Но, страстно желая Сэм сейчас, он все же не мог забыть, каким же сумасшедшим был раньше. Он готов был умереть ради нее, но это не помогло ему ее удержать.
Старое, почти забытое горе вновь напомнило о себе, хотя они старались не смотреть друг на друга, не касаться друг друга, пытались не вспоминать, что когда-то давно, здесь, в Коттоне, весь мир вращался вокруг их любви.
Мэрили усмехнулась, глядя на парочку из-за стойки.
— Ого, шериф втюрился в девицу по уши, — произнесла она тихо, приподняв бровь при взгляде на их кабинку.
Клаудия обернулась и взглянула в том же направлении. Ее ярко накрашенный рот сжался, когда она прищурилась, чтобы получше разглядеть тех, о ком шла речь.
— Так это, значит, тот самый знаменитый шериф Найт. Я много слышала о нем, — сказала она.
— Что бы ты ни слышала, этого мало для такого человека, — отозвалась Мэрили. — Вот в каких мужчин надо влюбляться. А не в никчемных шоферюг, у которых по девке в каждом городе да на языке одно вранье для доверчивых дур.
Клаудия фыркнула:
— Не моя вина, что мой парень уехал. Я, как умела, пыталась удержать его.
— Заказ готов, — крикнул повар, и Мэрили повернулась забрать тарелки, которые он протянул в проем между кухней и залом.
— Я их обслужу, — предложила Мэрили Клаудия, — а ты передохни немножко. Ведь весь день на ногах, а я только пришла.
— Спасибо, сладкая, — сказала Мэрили. — Я тебе так признательна.
Клаудия пожала плечами.
— Я должна тебе гораздо больше, — отозвалась она, подхватив дымящиеся тарелки в обе руки вместе с бутылочками кетчупа и острого соуса.
— А вот и я, — с улыбкой произнесла Клаудия, ставя перед ними тарелки.
Саманта взглянула на официантку. Ей сразу же бросились в глаза кудряшки, как у Ширли Темпл, и яркий рот, как у Долли Партон. Появилась мысль, зачем понадобилось этой женщине соединять вместе несоединимые вещи, но, посчитав, что ей до этого нет никакого дела, Саманта отвела глаза.
— Будете заказывать что-нибудь еще? — спросила Клаудия.
— Не сейчас, — ответила Саманта. — Если надумаем, то позовем вас.
Клаудия бросила на Саманту холодный взгляд и, резко развернувшись, отошла.
— Что это с ней? — спросил Джон Томас.
— Думаю, что я ей понравилась еще меньше, чем ты, вот что, — буркнула Саманта.
Он ухмыльнулся и взболтал бутылочку с кетчупом, прежде чем отвинтить крышку и плеснуть густой красный соус на свою жареную картошку.
— Фу, какая гадость, — поморщилась Сэм, оглядывая тарелку, после чего неторопливо вытащила лук из своего гамбургера.
Джон Томас взял ломтик картофеля, обмакнул его в кетчуп и поднес к ее рту.
— Открой рот и закрой глаза. Получишь что-то для мудреца.
Саманта громко рассмеялась. Она слышала эту считалочку давным-давно, в детстве. Почему-то все, что происходило с ней в последние несколько месяцев, вдруг отодвинулось куда-то в ее памяти, как будто ничего этого не было. Просто хорошо было чувствовать себя дома, да еще рядом с Джонни Найтом.
— Я попробую, — сказала она. — Но намерена сделать это с открытыми глазами. Я ничего не делаю вслепую.
— А занятия любовью? — спросил он, запихивая картошку ей в рот. — Попробуй как-нибудь. Чертовски возбуждает.
Саманта задохнулась.
— Все, что нужно сделать, — продолжил он, словно ненамеренно бросив сексуальную бомбу замедленного действия в самый разгар их ужина, — это сконцентрироваться на прикосновениях и ощущениях. Тебя удивит, сколько точек на твоем теле окажутся взрывоопасными.
Саманта перестала жевать. Ломтик картошки повис на ее приоткрытых губах, словно сломанная сигарета.
— Не балуйся со своей едой, Сэм. Я ведь знаю, что мама учила тебя хорошим манерам. — Он откусил большой кусок от своего гамбургера, не обращая внимания на потрясенное выражение лица Саманты.
— Ты у меня за это заплатишь, — прошипела она, запихнув картошку до конца в рот и жуя с яростным ожесточением, словно вымещая на еде всю свою злость на мужчину напротив.
— В этом нет необходимости, дорогая, — произнес Джонни спокойно, сделав большой глоток чаю со льдом и подмигнув. — Для тебя это бесплатно.
Она уставилась на него, яростно сверкая глазами. Слов у нее уже не оставалось.
— Боюсь, что дождь мы не пересидим, — сказала Саманта, и в этот момент перед лобовым стеклом джипа полыхнула молния. — Ты слишком долго возился с десертом.
— Я ел его, потому что мне показалось, ты еще не готова ехать домой, — спокойно парировал он, с трудом удерживаясь на темной узкой дороге, что вела к его дому.
— Почему это не готова? — поинтересовалась она.
— Потому что каждый раз, когда я смотрел на тебя, ты отворачивалась, вот почему, — сказал он. — И я решил: между тем, что произошло в парке, и тем моментом, когда надо будет ложиться в кровать, должно пройти немного больше времени на случай, если я неправильно понял ситуацию.
— О-о!
Ее негромкое восклицание мало чем помогло ему в попытках найти правильный ответ. В области сердца возникла какая-то ноющая боль. «Боже, Сэм. Ты нужна мне, девочка. Пожалуйста, не дай мне оказаться неправым на этот раз».
— Приехали, — произнес Джонни, въезжая во двор как можно ближе к гравиевой дорожке с таким расчетом, чтобы свет фар, словно маяк, освещал ей путь к крыльцу. — Тебе придется пробежаться.
— Давай ключи, — вместо ответа сказала она. Он покачал головой.
— Когда добежишь до крыльца, подожди меня. Я не хочу, чтобы ты входила в темный дом одна.
— Не глупи, — сказала она, берясь за ручку дверцы. — Это всего лишь твой дом.
Его пальцы сжали ее предплечье.
— Да, я знаю, Сэм, — произнес он негромко. — Но там, в Лос-Анджелесе, тоже был всего лишь твой дом. Неприятности все еще случаются в собственных домах, независимо от того, где они расположены.
В свете огоньков приборной доски Джонни увидел выражение страха на ее лице и смягчил интонацию своего голоса, но не смысл слов.
— Я не хотел пугать тебя, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66