— Просто выйти, — ответила она спокойно.
— Уже почти стемнело.
— Знаю, но ведь я буду с Джонни. — Она не слышала, как раздраженно хмыкнула мать, а если бы и услышала, то не удивилась бы, поскольку знала: ее мама считает Джонни Найта слишком взрослым и грубым мальчишкой для друга восьмилетней девочки. В свои полные десять лет он уже заработал в их крошечном городке репутацию «уличного ребенка».
Его отец овдовел несколько лет назад и уже давно предоставил Джонни самому заботиться о себе.
К тому времени когда Джонни Найту исполнилось восемь, он приобрел уважение старших ребят в округе и не давал им спуску. Но что больше всего поражало местное общество, так это странная дружба, вспыхнувшая между маленькой дочкой директора школы и единственным хулиганом Коттона.
Шлепая маленькими босыми ножками по сухой пыльной земле, Саманта побежала по аллее к городскому парку. Во дворе позади нее залаяла собака, через дорогу метнулась кошка, но ничто не могло заставить ее замедлить бег. Она ощупала карман своих запыленных джинсов, проверяя, все ли она захватила из того, что просил принести Джонни. Сегодняшний вечер был слишком важен, чтобы в чем-нибудь напортачить.
И еще для Саманты было очень важно, чтобы Джонни похвалил ее.
Длинные голубые тени скользили по уединенному уголку заросшего травой парка. Саманта увернулась от ночной бабочки, порхнувшей у нее перед лицом. Она не вскрикнула, хотя удержалась от этого с трудом. Уже почти стемнело, а когда Джонни не было рядом, Саманта была не такой уж храброй.
Но вот он появился, вынырнув из-за ряда деревьев и подбежав к ней с улыбкой на лице; густые черные волосы в беззаботном беспорядке. Джонни махнул рукой, и она подошла к нему ближе.
— Все принесла? — поинтересовался он. Саманта кивнула, нервно оттягивая на груди свою вылинявшую футболку; на ее ангельском личике застыло странно печальное выражение.
— Ты все еще хочешь это сделать?
Она снова кивнула.
Джонни ободряюще хлопнул ее по спине и ухмыльнулся.
— Тогда пошли, Сэм. Томми сказал мне, как это делается. Раз уж мы решились, то должны действовать по всем правилам.
Сумерки совсем окутали парк, когда Джонни и Саманта подошли к группе деревьев, затерявшейся в глубине городского парка. Он уже расчистил место под пышно цветущей мимозой, и у Саманты екнуло в животе, когда, упав на колени, она начала опустошать свои карманы.
Темнота все сгущалась, обволакивала их; наступала настоящая ночь. Джонни работал быстро, раскладывая различные приспособления, которые нужны были для совершения таинственного обряда. Надо было успеть до того, как мать Саманты начнет выкрикивать ее имя; она делала так каждый вечер, призывая свою маленькую дочь вернуться домой.
Джонни никогда не приходило в голову, как это грустно, что никто не зовет его домой, что никому, кажется, нет дела, что он один остается во тьме.
В десять лет он был уже весьма самостоятельным маленьким мужчиной.
— Ну вот, — произнес он, глядя сверху в широко раскрытые голубые глаза Саманты и придвигаясь к девочке поближе, чтобы удостовериться, что на них не показались слезы. — Я готов.
— Я тоже, — ответила она и смело протянула ему руку.
— Ты хочешь быть первой? — спросил Джонни, удивленный неожиданным проявлением мужества со стороны своей подружки.
Та кивнула.
— Тогда начнем. — Он взял Саманту за запястье и крепко сжал пальцы. — Если хочешь, закрой глаза.
Девочке очень этого хотелось, но она отрицательно помотала головой.
Надрез ножом по запястью был совершен мгновенно и оказался не больнее укола. Она задохнулась и опустила глаза вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джонни делает такой же надрез на собственном запястье, чуть ниже основания большого пальца.
Тоненькая струйка ярко-красной крови потекла по ее руке. Сердце Саманты колотилось о ребра, но она подавила желание заплакать. Ведь все это было слишком серьезно, чтобы обращать внимание на тошноту или плакать, как, малявка.
— Пора, — мягко сказал Джонни, вновь взяв подружку за руку. Когда их запястья соединились и кровь, смешавшись, закапала на траву, он произнес: — Повторяй за мной.
Она повиновалась.
— Друзья навсегда, и в радости, и в горе.
— Друзья навсегда, и в радости, и в горе. — Саманта тихим эхом вторила ему, потрясенная необыкновенным ощущением от того, что их кровь смешивается и жаркой струйкой течет по рукам. — Хранить тайны и выполнять обещания.
— Хранить тайны и выполнять обещания. — Цикады на дереве, под которым они расположились, вдруг разразились сумасшедшим восторженным стрекотом, отчего Саманта в испуге вскочила.
Внезапно то, что начиналось как игра, стало чем-то большим, хотя дети этого еще не осознавали. Этой ночью между ними возникла связь, для понимания которой потребуется больше лет, чем им сейчас.
— В этом клянусь.
— В этом клянусь.
— Истинный крест, чтоб мне умереть.
— Истинный крест, чтоб мне умереть.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Свершилось!
Темно-карие глаза Джонни и густые волосы, постоянно нуждавшиеся в стрижке, были хорошо знакомы Саманте, так же как и угловатые сердитые очертания подбородка. Но сегодня в их отношениях что-то изменились. Теперь она уже больше не была маленькой девчонкой, которой он просто позволял находиться рядом. Теперь Саманта принадлежала Джонни Найту, а он принадлежал ей.
Джонни заметил, как тревожно расширились глаза Сэм, когда они разняли руки. Он и сам почувствовал укол страха при виде того, сколько крови оказалось на обоих запястьях.
Нервничая, он вытер ее руку полой своей рубашки, чтобы очистить место надреза; затем вскрыл пакетик с лейкопластырем и быстро залепил ранку. Открыв другую упаковку пластыря и передав его Сэм, он внимательно следил за тем, как она прикладывает белую полоску к его собственной ранке.
Джонни почувствовал внутреннее удовлетворение от того, что она так и не разревелась. Тут он вспомнил о замызганном носовом платке в кармане, поспешно вытащил его и принялся вытирать остатки крови с их рук, пока не исчезли все следы происшедшего, за исключением пары пустых оберток от пластыря на земле под ногами.
— Саманта! Пора домой!
Крик был слабым, но отчетливым. При звуке голоса матери Саманта дернулась, прикрыла здоровой рукой запястье и нервно оглянулась.
Джонни вздохнул. Это всегда срабатывало. Мать Саманты умудрялась звать дочь домой именно тогда, когда начиналось самое интересное.
— Кажется, тебе пора идти, — сказал он и помог подружке подняться на ноги. Затем еще раз проверил в густой темноте техасской ночи место пореза на ее руке, чтобы убедиться: кровотечение прекратилось. Он не мог позволить себе отправить Сэм домой без проверки. А вдруг она ночью истечет кровью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66