– Тогда? Что тогда?
– Э… нет. – Я дала задний ход. – Нет. Просто я еще не готова к этому разговору.
Я его поцеловала. Тело стало деревянным, лицо превратилось в маску.
– Не надо, Мэттью. Пожалуйста…
Мне полагалось отцепиться от него, а я не могла. Думаю, если бы он еще раз попросил меня остаться, я бы согласилась. Но он лишь поцеловал мои волосы и подтолкнул к двери. Мы вышли из его номера. Молча.
– Ты иди вниз, а мне надо подняться за подарком для Френсиса. – Я едва не плакала. В любой момент ждала его слов: «Если ты меня любишь, то останешься со мной». Что-то сдвинулось в голове, я видела нас такими же юными, как Ромео и Джульетта, и попавшими в ту же ловушку. «Со временем все умирают, – пришла в голову глубокая мысль. – Эти двое, мадам Бовари, Тереза Ракен, мадам Баттерфляй…»
В конце коридора он повернул, а я поднялась на лифте на пятый этаж. К тому моменту по щекам уже катились слезы. Слишком многое навалилось на, меня, и я не знала, что делать. Разрывалась надвое. Может, меня действительно ждала психушка?
Я вышла из лифта, по коридору поспешила к нашему люксу и увидела шагающую впереди Шарлотту, которая смотрела на таблички на дверях.
Я ее позвала, она повернулась, губы разошлись в улыбке.
– Френсис волнуется, – объяснила она, – вот я и отправилась на поиски. Все в порядке? Ты выглядишь…
– Час назад ты сказала, что выгляжу я прекрасно…
Она моргнула. Милая, добрая, порядочная Шарлотта. Меня так и подмывало продолжить: «Какой уж тут порядок. Я сплю с двумя мужчинами и не знаю, что мне делать… Потому что люблю их обоих. Или думаю, что люблю их обоих. Во всяком случае, я люблю одного из них и, хотя люблю и второго, видеть его не могу…» К счастью, к ней вернулся дар речи.
– Ты, похоже, плакала, – объяснила она изменение моей внешности.
– Да. Извини, не будем об этом. Мы пришли.
Я впустила ее в 505-й, села на стул. Она устроилась на краешке второго, на лице отражалась тревога, вызванная отнюдь не корзиной с цветами.
– Это климакс?
Я пожала плечами, решив, где возможно, держаться правды.
– В одну минуту я счастлива, а потом… сама видишь.
Тревога исчезла.
– О, я знаю. Сама такая же. Только что все было хорошо, и тут же – бах! На этой неделе выдергивала сорняки и внезапно почувствовала такую слабость, что едва не лишилась чувств.
Бедная Шарлота. Выдергивать сорняки! Я встала.
– Ну все. Уже лучше. Сейчас возьму подарок, и спускаемся вниз.
– Ты всегда можешь поговорить со мной, знаешь ли. Обещаю, Тиму не скажу ни слова.
Я бросила на нее короткий взгляд. Она что-то подозревала?
– А кроме того, у тебя же свой врач.
Я взяла подарок, ничего особенного, бумажник, я просто не смогла заставить себя купить ему что-нибудь вечное, часы, скажем, или перстень, и мы пошли вниз. Спокойные, уверенные в себе, две дамы определенного возраста, проводящие веселый уик-энд в компании своих мужей в прекрасном, славящемся древней историей Бате, а в данный момент обедающие в ресторане. Да только у одной из дам за соседним столиком сидел любовник, который помрачнел, как туча, когда две спокойные, уверенные в себе дамы прошествовали мимо него. В этот момент я подумала, что могу подсесть к нему со словами: «Позволишь составить тебе компанию, дорогой?» – и все будет кончено.
Но я прошла дальше, к своему столику, и села на прежнее место. Я знала, что Тим и Френсис обсуждали меня. То ли мой гормональный дисбаланс, то ли мою вернувшуюся красоту, знать это мог только Господь. Тим радостно мне улыбнулся, Френсис взял и открыл свой подарок, тепло поблагодарил, как словами, так и поцелуем в щечку, доставившим Мэттью массу приятных впечатлений. Принесли закуски. Брошенный через зал взгляд сказал, что и Мэттью, и я остановили свой выбор на устрицах. Я подумала, что это добрый знак. Два сердца, бьющиеся в унисон… Бред полный.
И тут Тим, взглянув на мою тарелку, сказал Френсису:
– Ага… возможно, у тебя будет счастливая ночь.
Принесли тарелку Френсиса. И он заказал устрицы. Подмигнул мне, когда перед ним поставили тарелку.
– От устриц до секса – один шаг. – Все рассмеялись. – Наша традиционная еда. На нашем первом свидании она заказала устрицы.
На меня накатила грусть: я вспомнила, какой счастливой и безмятежной была тогда моя жизнь.
После главного блюда Мэттью ушел. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, и увидела, что его столик пуст, а грязная посуда уже убрана. В голове тут же мелькнула банальная мысль: «Он не любит пудинги». А потом мне пришлось сдерживать улыбку, потому что я вдруг осознала, что у мысли этой есть куда более серьезный подтекст: страсть и влюбленность начинали перерастать в более глубокое чувство.
– Дилис?
Френсис что-то сказал.
– Что?
– Тим вот говорит, что нам всем повезло, раз у нас все по-прежнему. Ничто не меняется.
– Я думала, теперь все живут дольше и меньше болеют.
– Я имел в виду не продолжительность жизни, – вставил Тим.
Шарлотта рассмеялась:
– Он про семейную жизнь. Тебе она явно на пользу.
– Правда? – Паранойя заставила меня задаться вопросом, а не очередная ли это проверка. – Я думала, семейная жизнь поддерживает мужчин, потому что одинокие женщины живут дольше. Такова статистика.
– Ох уж эта статистика, – хмыкнул Тим.
– Разводов становится все больше, – вставила Шарлотта. – Половина наших друзей развелись, и то же самое происходит с их детьми.
– Я думаю, сейчас многие путают свадьбу с семейной жизнью, – заметил Френсис. – Первая – пустяк, вторая – нет. – Он рассмеялся, похлопал меня по руку. – Далеко не пустяк.
Есть у спиртного одна положительная черта – его не надо жевать и проглатывать. Течет само. Потому что в тот момент я потеряла контроль над своими мышцами. Почему они завели этот разговор? Они знали, что у меня любовник? Хотели подловить меня? Тайно сговорились и решили помучить, а потом открыть правду? Тим продолжил, безусловно, без всяких задних мыслей.
– В любом случае можете вы представить себя на месте Джеффри Арчера или Алана Кларка? Адюльтер. Какой же это риск. Меня трясет от одной этой мысли.
– Думаю, это их проблема, – рассмеялась Шарлотта. – Говоришь, трясет?
Тим поднял стакан.
– Мы прожили почти тридцать пять лет. – Посмотрел на меня. – И вы, должно быть, перевалили за тридцать.
– Да, – кивнула я, вновь охваченная тревогой. Почувствовала на себе взгляд Шарлотты, поэтому потянулась к Френсису, накрыла его руку своей, сжала, и мне стало дурно. Иуда и Мария, бок о бок, болтающие ни о чем.
– Мы проживем и сорок пять лет. – Френсис коснулся кольца на моей руке. – Я просто купил сапфир на несколько лет раньше.
– А что будет после сорока пяти? – спросила я.
– Выгоню тебя в снежную ночь.
Все рассмеялись.
А у меня в голове застряло: «Сорок пять лет совместной жизни».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77