Неустойчивые участки планет, бывшие или являющиеся ареной борьбы воды и огня, богаты рудами. В околожильных изменениях земных гранитов Борис Федорович неоднократно натыкался на желтовато-зеленый берилл и тугоплавкий вольфрамит, в местах соприкосновения магматических внедрений с известняками — находил медный колчедан.
В ущельях северного побережья Ямурии зоркий глаз геолога тоже замечал ценные минералы, драгоценные камни, крупицы золота и платины.
Поддаваясь давней своей страсти, он вертел в руках угловатые и гладкие камешки, вглядывался в свежие изломы, переливающиеся всеми цветами радуги, растирал в порошок комочки глины и беловатой, напоминавшей мел, породы.
Осыпи и сбросы, рудные жилы, широкие трещины и потоки застывшей лавы без утайки рассказывали ему о грандиозных катаклизмах, происходивших в этом уголке Венеры миллионы лет назад.
Но как бы далеко он ни заходил в горы, путь его неизменно заканчивался на берегу моря. Каждый вечер его можно было увидеть на краю каменистого обрыва, напряженно всматривающимся в горизонт.
Сидя на базальтовой глыбе, Борис Федорович думал о товарищах по космическому путешествию и далекой Земле, на которой ждали его возвращения жена и одиннадцатилетняя Юленька.
Вспоминая о дочери, Озеров машинально касался пальцами того места на затылке, где на протяжении многих дней торчали миниатюрные рожки металлической пластинки, причинившей ему столько неприятных ощущений.
Она не была вставлена в череп, как опасался он одно время, а только прочно приклеена к тщательно выбритому участку затылочной кости. Врачу-виэновцу удалось безболезненно удалить ее. Выбритое место заросло волосами. И теперь только по ночам, когда мучили кошмары, Борису Федоровичу чудилось, что он все еще “видит” затылком.
С наступлением сумерек Озеров имеете с виэновцами смотрел телепередачи из Абагды — столицы Ямурии.
На экране возникали морские гавани и корабли, стоящие у причалов, рыночные площади и увеселительные заведения, заполненные нарядно одетыми ямурами, дворцы и храмы, ристалища, религиозные шествия.
Виэновцы, не покидая своего тайного убежища, могли следить за тем, что происходило за десятки, а иногда и сотни километров от них.
Однажды Борис Федорович стал свидетелем пышного празднества, происходившего в крытом помещении.
Выпуклую белую крышу его, состоящую из трех полуцилиндрических поверхностей, поддерживали витые колонны. Помещение освещали шарообразные светильники, свешивающиеся с потолка. Арену окаймляли овальные зеркала и треножники с курениями. Над круглыми чашами их извивались струйки розовых и лиловых дымов.
Откуда— то неслись звуки рожков, трещоток, бубенчиков, струнных и ударных инструментов.
Ряды изогнутых скамеек и задрапированные ложи были заполнены нарядно одетыми ямурами.
Внезапно все светильники погасли, а музыка умолкла.
В помещении воцарилась напряженная тишина.
Ее нарушили три глухие протяжные удара гонга.
Занавес перед сценой раздвинулся. Стала видимой синеватая горловина туннеля, наполненного мерцающей мглой. Из мглы вышел карлик в пурпуровой одежде с золотой цепью на груди. На голове его сверкала корона.
Подойдя к перилам балкона, он поднял руки и дважды взмахнул ими.
Грянул торжественный марш. Под его звуки на арену вышли воины и стали цепью вдоль барьера.
Марш сменился томной мелодией. Из боковых дверей выбежали танцоры-девушки в оранжевых одеяниях и смуглые полуобнаженные юноши.
Последними на сцене появились подростки в полосатых костюмах. В руках у них были блестящие диски.
Карлик хлопнул в ладоши.
Музыканты заиграли еще медленнее.
Из круглого люка в куполе цирка опустилась корзина с цветами. Среди цветов стояла краснокожая девушка. Единственным одеянием ее была набедренная повязка, отороченная бубенцами.
Позванивая ими танцовщица послала воздушный поцелуй коронованному карлику, поклонилась зрителям и, извиваясь по-змеиному, покачивая обнаженными бедрами, выворачивая руки, закружилась в стремительном танце…
Глава XI. “ИГРУШКИ”
Дзира! — Поединок. — Танцующие шарики. — “Это не игрушки”. — Взаимные упреки. — Предупреждение или угроза? — В гравитационной лаборатории. — Пластинка, которую нельзя поднять. — Синий луч.
После легкого завтрака Ноэлла решила искупаться в море. Шаги ее услышал ручной ящер Эрл. Приминая траву и оставляя трехпалые следы на влажной почве, он побежал за хозяйкой.
Ноэлла поймала его в лесу совсем маленьким — он свббодно умещался на ее ладони. Яшеренок к ней привязался. Ноэлла часто брала его с собой. В лесу Эрл надежно защищал ее от рептилий и гигантских насекомых.
Сегодня Ноэлла не обращала внимания на своего верного телохранителя, мысли ее были заняты другим.
На берегу Ноэлла сбросила с себя платье и, постояв с минуту на ветру, в легком купальном костюме вошла в море.
Волны с пенными гребнями устремились ей навстречу. Вода, почти не оказывая сопротивления гибкому, натренированному телу искусного пловца, с журчанием смыкалась позади.
Эрл тоже бросился в море. Вода была его второй стихией. Он то нырял, то, вытянувшись, покачивался на волнах. Они отплыли довольно далеко от берега, когда перед Ноэллой возникла широкая продолговатая голова, усеянная наростами, а потом показалась длинная чешуйчатая шея.
Это была дзира — морская змея, страшилище Голубого океана.
Венеряне боялись дзир больше, чем хищных ящеров, водившихся в лесистых предгорьях и болотистых низинах южной части материка.
Неосторожные купальщики часто становились ее жертвами. Она подползала к ним по дну, обвивалась вокруг ног и увлекала под воду. Случалось, что дзира на глазах взрослых похищала детей.
Ноэлла еще не видела живой дзиры и теперь с ужасом смотрела на ее пасть. Казалось, из красноватых змеияых глаз с зачаточными безволосыми веками исходит какая-то колдовская сила и парализует волю.
Стать добычей дзиры?!
Ноэллу охватила нестерпимая жажда жизни.
— Эрл, ко мне! — крикнула она.
Ящер ринулся к хозяйке. При виде дзиры колючки на его шее ощетинились, в глазах вспыхнул зловещий свет. Пеня воду ударами сильного хвоста, он поплыл к дзире. Змея, еще выше подняв голову, зашипела, из разинутой пасти высунулся раздвоенный язык, под глоткой вздулся мешок.
Спустя мгновение ящер и дзира бросились друг на друга. Началась смертельная схватка. Вода около чешуйчатых тел бешено бурлила.
Ноэлла не стала ждать конца поединка. Преодолев оцепенение, она поплыла к берегу.
На гальчатую косу Ноэлла выбралась с учащенно бьющимся сердцем. Ноги подкашивались, дрожали, перед глазами плыли радужные круги.
На отмель взбегали волны, кружевом пены одевая куски гранита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
В ущельях северного побережья Ямурии зоркий глаз геолога тоже замечал ценные минералы, драгоценные камни, крупицы золота и платины.
Поддаваясь давней своей страсти, он вертел в руках угловатые и гладкие камешки, вглядывался в свежие изломы, переливающиеся всеми цветами радуги, растирал в порошок комочки глины и беловатой, напоминавшей мел, породы.
Осыпи и сбросы, рудные жилы, широкие трещины и потоки застывшей лавы без утайки рассказывали ему о грандиозных катаклизмах, происходивших в этом уголке Венеры миллионы лет назад.
Но как бы далеко он ни заходил в горы, путь его неизменно заканчивался на берегу моря. Каждый вечер его можно было увидеть на краю каменистого обрыва, напряженно всматривающимся в горизонт.
Сидя на базальтовой глыбе, Борис Федорович думал о товарищах по космическому путешествию и далекой Земле, на которой ждали его возвращения жена и одиннадцатилетняя Юленька.
Вспоминая о дочери, Озеров машинально касался пальцами того места на затылке, где на протяжении многих дней торчали миниатюрные рожки металлической пластинки, причинившей ему столько неприятных ощущений.
Она не была вставлена в череп, как опасался он одно время, а только прочно приклеена к тщательно выбритому участку затылочной кости. Врачу-виэновцу удалось безболезненно удалить ее. Выбритое место заросло волосами. И теперь только по ночам, когда мучили кошмары, Борису Федоровичу чудилось, что он все еще “видит” затылком.
С наступлением сумерек Озеров имеете с виэновцами смотрел телепередачи из Абагды — столицы Ямурии.
На экране возникали морские гавани и корабли, стоящие у причалов, рыночные площади и увеселительные заведения, заполненные нарядно одетыми ямурами, дворцы и храмы, ристалища, религиозные шествия.
Виэновцы, не покидая своего тайного убежища, могли следить за тем, что происходило за десятки, а иногда и сотни километров от них.
Однажды Борис Федорович стал свидетелем пышного празднества, происходившего в крытом помещении.
Выпуклую белую крышу его, состоящую из трех полуцилиндрических поверхностей, поддерживали витые колонны. Помещение освещали шарообразные светильники, свешивающиеся с потолка. Арену окаймляли овальные зеркала и треножники с курениями. Над круглыми чашами их извивались струйки розовых и лиловых дымов.
Откуда— то неслись звуки рожков, трещоток, бубенчиков, струнных и ударных инструментов.
Ряды изогнутых скамеек и задрапированные ложи были заполнены нарядно одетыми ямурами.
Внезапно все светильники погасли, а музыка умолкла.
В помещении воцарилась напряженная тишина.
Ее нарушили три глухие протяжные удара гонга.
Занавес перед сценой раздвинулся. Стала видимой синеватая горловина туннеля, наполненного мерцающей мглой. Из мглы вышел карлик в пурпуровой одежде с золотой цепью на груди. На голове его сверкала корона.
Подойдя к перилам балкона, он поднял руки и дважды взмахнул ими.
Грянул торжественный марш. Под его звуки на арену вышли воины и стали цепью вдоль барьера.
Марш сменился томной мелодией. Из боковых дверей выбежали танцоры-девушки в оранжевых одеяниях и смуглые полуобнаженные юноши.
Последними на сцене появились подростки в полосатых костюмах. В руках у них были блестящие диски.
Карлик хлопнул в ладоши.
Музыканты заиграли еще медленнее.
Из круглого люка в куполе цирка опустилась корзина с цветами. Среди цветов стояла краснокожая девушка. Единственным одеянием ее была набедренная повязка, отороченная бубенцами.
Позванивая ими танцовщица послала воздушный поцелуй коронованному карлику, поклонилась зрителям и, извиваясь по-змеиному, покачивая обнаженными бедрами, выворачивая руки, закружилась в стремительном танце…
Глава XI. “ИГРУШКИ”
Дзира! — Поединок. — Танцующие шарики. — “Это не игрушки”. — Взаимные упреки. — Предупреждение или угроза? — В гравитационной лаборатории. — Пластинка, которую нельзя поднять. — Синий луч.
После легкого завтрака Ноэлла решила искупаться в море. Шаги ее услышал ручной ящер Эрл. Приминая траву и оставляя трехпалые следы на влажной почве, он побежал за хозяйкой.
Ноэлла поймала его в лесу совсем маленьким — он свббодно умещался на ее ладони. Яшеренок к ней привязался. Ноэлла часто брала его с собой. В лесу Эрл надежно защищал ее от рептилий и гигантских насекомых.
Сегодня Ноэлла не обращала внимания на своего верного телохранителя, мысли ее были заняты другим.
На берегу Ноэлла сбросила с себя платье и, постояв с минуту на ветру, в легком купальном костюме вошла в море.
Волны с пенными гребнями устремились ей навстречу. Вода, почти не оказывая сопротивления гибкому, натренированному телу искусного пловца, с журчанием смыкалась позади.
Эрл тоже бросился в море. Вода была его второй стихией. Он то нырял, то, вытянувшись, покачивался на волнах. Они отплыли довольно далеко от берега, когда перед Ноэллой возникла широкая продолговатая голова, усеянная наростами, а потом показалась длинная чешуйчатая шея.
Это была дзира — морская змея, страшилище Голубого океана.
Венеряне боялись дзир больше, чем хищных ящеров, водившихся в лесистых предгорьях и болотистых низинах южной части материка.
Неосторожные купальщики часто становились ее жертвами. Она подползала к ним по дну, обвивалась вокруг ног и увлекала под воду. Случалось, что дзира на глазах взрослых похищала детей.
Ноэлла еще не видела живой дзиры и теперь с ужасом смотрела на ее пасть. Казалось, из красноватых змеияых глаз с зачаточными безволосыми веками исходит какая-то колдовская сила и парализует волю.
Стать добычей дзиры?!
Ноэллу охватила нестерпимая жажда жизни.
— Эрл, ко мне! — крикнула она.
Ящер ринулся к хозяйке. При виде дзиры колючки на его шее ощетинились, в глазах вспыхнул зловещий свет. Пеня воду ударами сильного хвоста, он поплыл к дзире. Змея, еще выше подняв голову, зашипела, из разинутой пасти высунулся раздвоенный язык, под глоткой вздулся мешок.
Спустя мгновение ящер и дзира бросились друг на друга. Началась смертельная схватка. Вода около чешуйчатых тел бешено бурлила.
Ноэлла не стала ждать конца поединка. Преодолев оцепенение, она поплыла к берегу.
На гальчатую косу Ноэлла выбралась с учащенно бьющимся сердцем. Ноги подкашивались, дрожали, перед глазами плыли радужные круги.
На отмель взбегали волны, кружевом пены одевая куски гранита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64