Он, конечно же, мог ответить достойно. В Академии этому учили. Но молодой офицер ФСБ не мог даже предположить, что так может произойти. И поэтому удар пропустил. А потом гнев, совершенно неконтролируемый, охватил его. И он применил против этих полупьяных уродов то, чему его учили в Академии.
Он не помнил, как в него выстрелили. И ему не рассказывали, в силу каких случайностей, он остался жив. Ельцинские полицаи вполне могли просто добить его и выбросить где-нибудь на пустыре. Много похожих ситуаций стали основой даже для телевизионных сюжетов. Но, Судьба для чего-то оставила его в живых.
После госпиталя ему предложили все забыть. Он согласился. Предложили достаточно много денег и приличное место на гражданке. А вот на это он не согласился, настоятельно прося оставить его в ФСБ. Его с явной неохотой, но оставили.
После этого он все свободное время занимался только своим, теперь уже не очень крепким, здоровьем. Ибо не хотел быть комиссованным по этой причине.
Он хотел оставаться сотрудником ФСБ.
И дождаться своего часа.
Высокий, худощавый мужчина сидел в кресле напротив Чугунова. Его волосы, медового цвета были расчесаны на аккуратный пробор. У него было узкое лицо, прямой нос, широкий рот, жесткие губы и волевой подбородок. Глаза были серыми, цветом напоминая олово. Но имели некий слабо уловимый желтоватый оттенок. Идеально сшитый темно-серый костюм сидел на нем, как перчатка. Так говорили в позапрошлом веке. Но явный аристократизм собеседника требовал именно таких определений.
Милая переводчица в элегантном бежевом деловом костюме сидела в другом кресле, слева от говорящего. Чугунов почему-то именно такими представлял себе бельгийцев.
– Мне очень приятно, господин профессор, представлять сообщество европейских инженеров перед своими русскими коллегами.
– Мне тоже очень приятно, приветствовать в вашем лице наших европейских коллег, господин де Круа, – ответил Чугунов.
Они сидели в комнате приемов Союза русских инженеров. Этот бельгиец попросил встречи как-то стремительно и, не по-европейски напористо. И Чугунов сразу согласился.
– Впрочем, я не думаю, что применяю в этой ситуации определение «европейские инженеры» точно. Ибо русские инженеры неотъемлемая часть инженерного корпуса Европы.
– Согласен с Вами. К сожалению, это понимают не все. Ни в Европе, ни в России.
– Однако в наших силах исправить это положение.
– С удовольствием, но какие шаги конкретно со стороны нашей ассоциации стило бы на Ваш взгляд предпринять?
Бельгиец высказал несколько совершенно тривиальных предложений об обмене делегациями, различных стажировках и тому подобных мероприятиях.
Беседа явно затягивалась и становилась неинтересной. Вдруг де Круа остро посмотрел на Чугунова. И поставил на колени свой объемистый темно-серый кейс. На том боку, который был дотоле скрыт от глаз Чугунова, серебрился… Сварогов квадрат!
– Мы считаем, что русские коллеги нуждаются в поддержке. И просим принять эту поддержку от нас.
Он аккуратно положил кейс на журнальный столик рядом с Чугуновым.
– Кроме того, мы можем оказать поддержку вашей опытно-конструкторской работе, если вы таковую ведете. И изготовить нашими силами некоторые комплектующие тех опытных образцов некоторых изделий, которые вы, возможно, захотите произвести.
Чугунов смотрел на бельгийца спокойно и ничего не говорил в ответ.
– У Вас очень мало времени, коллега, – произнес бельгиец. – Поэтому, извините, все происходит без необходимых предварительных действий. Но Вас знают и Вам верят.
– Благодарю, – сказал Чугунов вставая, но не притрагиваясь к кейсу. – Мне кажется, что наши следующие встречи было бы целесообразно провести на Украине в частном научно-техническом бюро, с которым мы сотрудничаем.
– И не только там, – ответил бельгиец. – Нам всегда приятно будет встретиться с вами и… вашими ближайшими сотрудниками в любом месте.
Он вышел из офиса Чугунова и в руках его был все тот же темно-серый кейс. Вернее искусно сделанный надувной муляж, сворачивающийся в спущенном состоянии до размеров кошелька.
Этот телефон Чугунов зарегистрировал на одного алкаша, соседа Лены. Офицер ФСБ, обеспечивающий прослушку, по своей инициативе вычислил этот телефон. Вскоре его вычислят и коллеги. Но он был быстрее их, ибо работал не по долгу плохо оплачиваемой службы, а на собственную идею. Идею возмездия. Возмездия этой ментовской сволочи, этим кремлевским лицемерам, возмездия за свои поруганные идеалы, свое утраченное здоровье.
Это возмездие совершит этот фанатик Чугунов. А ему надо только немного помочь.
Он нашел возможность сделать это, уничтожив конец разговора.
А выйдя со службы, написал смс-ку на этот резервный для Чугунова номер, использовав мобильник одного подростка из соседнего дома. За этот мобильник он заплатил двойную цену.
«Господин профессор. Конец вашего разговора не записан. Но будьте осторожны. С де Круа больше не встречайтесь так открыто. Он под колпаком. А этот телефон больше не используйте».
Получив эту смс-ку, Чугунов не удивился. Это Боги послали в этот момент на дежурство человека, который ненавидел режим не меньше, чем сам Чугунов. И который понимал, что только такой фанатик, как Петр утолит его жажду мести.
Чугунов бы уверился в своих убеждениях еще больше, если бы узнал, что офицер, который мог определить уничтожение конца разговора своим коллегой и принять соответствующие меры, тоже не сделал этого. А только восхитился смелостью своего младшего сослуживца. Ибо ненавидел свое начальство и весь этот режим не намного меньше, чем Чугунов.
Петр, Юра и Зигфрид стояли на заснеженном поле, простиравшемся на вершине пологого холма. С трех сторон холи окружали овраги, а с четвертой к нему примыкало шоссе, по которому проносились машины. Но и шоссе, и овраги, были довольно далеко.
На шоссе одиноко стояла только их машина. А они притащились сюда поздним вечером, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию без риска быть подслушанными.
– Это подства, – убеждал товарищей Юра, который стараниями Чугунова тоже перебрался в Москву. Правда, пока без семьи. Но это не очень угнетало пользующегося успехом у дам Вини Пуха.
– Это помощь Богов! – возражал Зигфрид.
– Ты меня достал своими Богами! – взорвался Юра. – Хочешь в третий раз на нарах оказаться, вперед и с песнями. Но без меня.
– Юра, не надо так о Богах, – возразил Петр, – но ты прав в другом, давайте проанализируем ситуацию спокойно. Итак, что мы имеем? Мы имеем пять миллионов евро. Они совершенно реальны. Так или не так?
– Так, – словно нехотя согласился Юра.
– Мы что, украли их? Кого-то ограбили? Или, может быть, мы продали некие военные секреты? Тоже нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65