— Счастливо оставаться, — насмешливо сказал он и тут же предупредил, — И без глупостей!
Выждав, пока он выйдет, я сказал Коре:
— Проследи, куда они пошли, и быстро — ко мне. Я буду в своей каюте.
Кора кивнула и исчезла. Через пять минут, когда я готовил снайперскую винтовку, ко мне вошла незнакомая женщина. Неухоженные волосы пепельного цвета; осунувшееся, измождённое лицо; тусклый, усталый взгляд; желтая косынка, мятый плащ неопределённого цвета и стоптанные туфли говорили, что эта женщина из палубных пассажиров низшего разряда. Я встал и заслонил собой части винтовки.
— Сеньора! Вы явно ошиблись дверью
— Нет, Матвей, не ошиблась, — ответила женщина голосом Коры, — Они увели Суареша на корму, где едут палубные пассажиры. Я иду туда. Ты меня не узнал, они тем более не узнают.
— Ну, Кора, ты — артистка! Иди, только не предпринимай пока ничего. Я беру всё на себя, ты только подстраховывай.
Кора бросила оценивающий взгляд на части винтовки, одобрительно кивнула и удалилась. А я упаковал винтовку в дорожную сумку и отправился на верхнюю палубу. Там я давно облюбовал шлюпку, из которой простреливалась вся кормовая часть парохода. Забравшись под брезент, я собрал винтовку, присоединил глушитель и приник к оптическому прицелу.
Агенты «Омеги» и Суареш стояли у самого фальшборта. Четверо агентов образовывали «коробочку», а двое разговаривали с Суарешем. Я выругал себя за то, что давно не практиковался в чтении по артикуляции губ. Но, напрягая все свои, поредевшие в этом плане, способности, мне кое-что удалось всё-таки разобрать. Они тоже раскусили хитрость с коронкой и требовали, чтобы Суареш добровольно отдал им микроплёнку. В противном случае они были намерены изъять её у трупа. То есть, они предлагали Суарешу ту самую альтернативу, которую он слышал от меня два дня назад. Они запросто могли осуществить своё намерение прямо среди бела дня. Палубные эмигранты не обращали на них ни малейшего внимания и вряд ли стали бы вмешиваться или звать американских матросов. Пора было вмешаться мне.
Я уложил центральную марку прицела на того, кого оценил как самого активного из «омеговцев», и слегка коснулся спускового крючка. Спуск у этой винтовки был на диво мягкий, лёгкий и короткий. Про такой говорят: «Не нажимай, а только подумай нажать». Раздался негромкий хлопок, я тут же перевёл прицел на другого и выстрелил второй раз. Только когда свалился третий агент, оставшиеся в живых поняли, что происходит что-то неладное. Но они всё-таки были агентами «Омеги», а не баранами, и быстро оценили обстановку. Двое ринулись в толпу эмигрантов, а третий попытался прикрыться Суарешем.
Но его достала Кора. Лазер тоже работает почти бесшумно. Всё дело заняло меньше минуты. Эмигранты так и не смогли понять, откуда вдруг на палубе появились три трупа (четвёртый свалился за борт). Кора подошла к Суарешу, взяла его под руку и повела через толпу. Тот шагал всё той же походкой разладившегося робота и явно с трудом верил, что остался жив.
А я разобрал винтовку и снова упаковал её в сумку. Матросы на палубе и офицеры морской пехоты не обратили ни малейшего внимания на происшедшее. Их палубные эмигранты вообще не интересовали. Они заплатили за проезд, их приняли на борт парохода, а сколько их доедет до порта назначения… Никто и никогда об этом не спросит. Эмигрант, он и есть эмигрант. Я всегда был в восторге от американского прагматизма, граничащего с цинизмом.
В своей каюте я застал Кору, приводившую себя после маскарада в естественный вид, и Суареша. Полковник сидел в кресле совершенно остекленевший; упёршись взглядом, отрешенным от всего земного, куда-то в стену, и что-то бормотал. Я прислушался. Гарсиа Суареш молился на латыни! Полковник Бессмертной Гвардии вспомнил о Боге, вспомнил, что он — христианин! Это был зловещий симптом.
Я достал бутылку виски и налил полный стакан. Суареш выпил виски медленно, как воду. А я содрогнулся, представив, как в меня вливается такое количество национального американского пойла. Через несколько минут бледность сменилась румянцем, глаза заблестели. Суареш негромко пробормотал:
— Я уже думал, что вы меня бросили, а вы… Вы совершили чудо! Как мне благодарить вас?
— Бросьте, полковник! — я махнул рукой, — Никакое это не чудо. Это — обычная работа специалистов «Омеги». А вот с благодарностью вы попали в самую точку. Сумму сделки теперь придётся делить не на три, а на пять частей.
Полковника перекосило, и я поспешил урезонить его:
— Ну-ну! Полковник! Неужели вы считали, что госпожа Ляпатч и госпожа Рамирес будут защищать вас бесплатно или за какие-нибудь десять тысяч долларов? Это же смешно! Они прекрасно знали, что у вас спрятано под коронкой. И сами рассудите: прикрывая вас и ваше содержимое, мы отправили на тот свет без малого два десятка человек, включая самого полковника Сааведру. Это чего-нибудь да стоит? Ну, а если вы не согласны, то альтернатива всегда есть.
— Я согласен, — пробормотал Суареш.
— Вот и прекрасно! — я налил ему второй стакан, — А теперь выпейте ещё и поспите несколько часов. После такой встряски это не повредит.
Суареш последовал моему совету и через пару минут отрубился. Я подошёл к одному из своих кофров и, копаясь в нём, предложил:
— Ну, а нам с вами, Кора, нечего лакать эту мерзость. У меня для нас есть кое-что получше. Позвоните в ресторан и закажите в каюту ленч. Нам тоже не мешает спрыснуть победу.
Я достал русскую водку. Фрэнк Дулитл сумел прикупить у русских интендантов несколько бутылок. Кора недоверчиво посмотрела на меня.
— Что это?
— Водка, русский национальный напиток. Смею заверить, что по своим качествам; как хмельным, так и вкусовым, он значительно превосходит ту дрянь, которой я накачал нашего подопечного. А ты, что, никогда не пробовала её?
— Не доводилось, — призналась Кора.
Когда принесли заказанный Корой ленч, я разлил водку по рюмкам. Первый глоток Кора сделала осторожно, потом, следуя моему примеру, опрокинула рюмку залпом, крякнула и закусила. Мы закурили, и Кора спросила:
— Матвей, а ты у себя тоже был русским солдатом?
— Не совсем так, Кора. Я был запорожским казаком. Знаешь, кто это такие?
— Кое-что знаю. Расскажи подробнее.
— Как-нибудь в другой раз. Это всё дела давно минувших дней. Нам сейчас лучше обсудить план дальнейших действий. Дня через три-четыре мы прибудем в Майами. Что мы сделаем для того, чтобы предотвратить встречу Суареша с Фарбером?
— Ты забываешь об оставшихся агентах «Омеги».
— Об этих двух? Не забываю, а игнорирую. Я думаю, они после сегодняшнего уже не решатся на активные действия. Но, тем не менее, я сегодня же постараюсь встретиться с ними и внушить им, что теперь им следует вести себя скромнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120