– Оставь все разговоры мне.
Как ни странно, в юрте пахло яблоками, хотя ни на одном из резных деревянных подносов Игнатий Каркази не видел никаких фруктов, а только куски мяса, что на его эпикурейский вкус выглядело несколько грубовато. Но он мог поклясться, что чуял запах яблок. Он огляделся по сторонам, решив, что так пахнет какой-нибудь местный напиток наподобие сидра. Хозяева юрты, с заросшими лицами и непроницаемыми черными глазами, уже предложили ему широкий кубок местной выпивки, которая пахла прокисшим молоком, но, поймав предостерегающий взгляд Эуфратии Киилер, он вежливо отказался.
Как и напиток, юрта не могла претендовать на изысканность, но обладала своеобразной примитивной красотой, взывавшей к романтической стороне его натуры. Однако Каркази был достаточно сообразителен, чтобы понять: примитивное жилье хорошо лишь тогда, когда не приходится в нем жить. В юрте собралось около сотни гостей – армейские офицеры; адепты, стратеги, несколько летописцев, писцы и военные консультанты.
Все пришли на объявленный главнокомандующим Военный Совет.
Блуждая взглядом по изрядно прокопченному помещению, Каркази обнаружил, что попал в поистине блестящую компанию: Гектор Варварус, лорд-командир армии, стоял рядом с горбатым Астартес, в котором легко было узнать советника Воителя, Малогарста.
Неулыбчивый человек в черной форме командира титана стоял по стойке «смирно», и Каркази рассмотрел двойной подбородок принцепса Эсау Турнета, капитана титана «Диес ире». Этот титан класса «Император» возглавлял армаду огромных боевых машин в кампании против мегарахнидов на Убийце и завоевал Легио Мортис львиную долю славы.
Каркази видел колоссального титана на архитектурной презентации, организованной Питером Момусом на Шестьдесят Три Девятнадцать, и сейчас невольно вздрогнул. Даже не двигаясь, колосс произвел на него сильное впечатление, а думать о том, что такая неудержимая разрушительная сила может быть приведена в действие, и вовсе не хотелось.
Постоянно шипевшая конструкция из серебряных стоек и вращающихся шестеренок, соединявших куски плоти в человекоподобную форму, видимо, принадлежала механикуму Регулу.
На мундирах присутствующих сияло столько регалий, что Каркази испытал даже легкое головокружение.
Он, да и все остальные едва сдерживали зевоту, пока давинитский мастер ложи, Тси Рекх, монотонно произносил тщательно подготовленную речь на местном языке. Как ни интересно было посмотреть на странных, очень похожих на людей аборигенов, Каркази знал, что не поэтому капитан Локен настоял на присутствии поэта на Военном Совете, который предваряла бесконечная церемония приветствия.
Приятного вида итератор по имени Йелтен переводил выступление на имперский готик, и его прекрасно поставленный голос доносил слова до самых дальних уголков юрты.
«Что бы там ни говорили об итераторах, – подумал Каркази, – они не пренебрегают задними рядами слушателей».
– Сколько еще это будет продолжаться? – спросила Эуфратия Киилер, нагнувшись к его уху. В своей повседневной армейской одежде, в грубых военных ботинках и облегающей футболке без рукавов Киилер выглядела настоящей армейской служащей.– Когда придет сам Воитель?
– Не имею понятия, – ответил Каркази, запуская взгляд в вырез ее футболки.
Тонкая серебряная цепочка сбегала с ее шеи, но то, что на ней висело, скрывалось под тканью.
– Игнаций, мое лицо находится гораздо выше, – заметила Эуфратия.
– Знаю, но я смертельно скучаю, моя дорогая Эуфратия, а этот вид намного приятнее.
– Откажись от своей затеи, она никогда не осуществится.
– И это я знаю, – пожал плечами Каркази. – Но всегда приятно помечтать, а невозможность получить желаемое еще не повод, чтобы отказаться от попыток.
Эуфратия улыбнулась. Игнаций сознавал, что немного влюблен в нее, хотя нападение ксеноса в Шепчущих Вершинах не прошло для Эуфратии бесследно. И он был удивлен, увидев ее в многочисленной толпе. После того случая Киилер немного похудела, а свои светлые волосы стала закалывать в тугой пучок, но это не делало ее менее женственной и красивой. Однажды Игнаций написал эпическую поэму для маркизы Ксорианны Делакуиз, признанной первой красавицы Терры (пошел на сомнительный компромисс, зато получил неплохой гонорар), так по сравнению с энергичной живостью словно заново родившейся Киилер красота аристократки казалась пустой и ненатуральной.
Что с того, что они играют в разных лигах? Он понимал, что не имеет никаких шансов при своей излишне дородной фигуре и бегающих глазах на плоском, округлом лице. Но собственная невыразительная внешность никогда не удерживала Игнация от попыток соблазнить красивую женщину, так было даже интереснее.
Несколько побед он одержал при помощи откровенно льстивых «Восхвалений» и «Од», обеспечивших ему немало плотских утех. Другим, более впечатлительным особам противоположного пола было достаточно остроумных комплиментов и подшучивания.
Но Эуфратия, как понял Каркази, была слишком умна, чтобы поддаться на откровенную лесть, и тогда он убедил себя относиться к ней как к другу. Раньше мысль о дружеских отношениях с какой-то женщиной никогда не приходила ему в голову, да и теперь всякий раз вызывала усмешку.
– Если отнестись к твоему вопросу серьезно,– заговорил Каркази, – то я могу лишь надеяться на скорый приход Воителя. Мой рот пересох, как талларнский сандал, и я чертовски хочу выпить.
– Игна-аций… – протянула Эуфратия.
– Только не надо читать лекции о моральной устойчивости, – вздохнул он. – Я не имел в виду алкоголь, хотя с радостью выпил бы целую бутылку пойла, которое нам предлагали на Шестьдесят Три Девятнадцать.
– А мне казалось, что тебе не нравится то вино, – заметила Киилер. – Ты говорил, что оно пахнет трагедией.
– Да, конечно, но после нескольких месяцев вынужденного однообразия сам удивляешься, какие нелепые желания приходят в голову.
Эуфратия улыбнулась и подняла руку к тому месту, где на груди под тканью футболки заканчивалась серебряная цепочка.
– Я помолюсь за тебя, Игнаций.
Выбор слов поразил Игнация, и он хотел было спросить, что это значит, но Эуфратия с выражением откровенного восхищения уставилась на кого-то за его спиной и подняла пиктер. Обернувшись, Каркази увидел, что полотнище, заменяющее в юрте дверь, отлетело в сторону и внутрь, нагнувшись, входит огромный Астартес. Присмотревшись внимательнее, он с изумлением понял, что вошедший космодесантник одет не в зеленоватые доспехи Сынов Хоруса, а в гранитно-серую броню Несущих Слово. В руках воина был посох, увенчанный книгой, обернутой пергаментом с особой клятвой, а поверх книги развевалась длинная пурпурная лента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Как ни странно, в юрте пахло яблоками, хотя ни на одном из резных деревянных подносов Игнатий Каркази не видел никаких фруктов, а только куски мяса, что на его эпикурейский вкус выглядело несколько грубовато. Но он мог поклясться, что чуял запах яблок. Он огляделся по сторонам, решив, что так пахнет какой-нибудь местный напиток наподобие сидра. Хозяева юрты, с заросшими лицами и непроницаемыми черными глазами, уже предложили ему широкий кубок местной выпивки, которая пахла прокисшим молоком, но, поймав предостерегающий взгляд Эуфратии Киилер, он вежливо отказался.
Как и напиток, юрта не могла претендовать на изысканность, но обладала своеобразной примитивной красотой, взывавшей к романтической стороне его натуры. Однако Каркази был достаточно сообразителен, чтобы понять: примитивное жилье хорошо лишь тогда, когда не приходится в нем жить. В юрте собралось около сотни гостей – армейские офицеры; адепты, стратеги, несколько летописцев, писцы и военные консультанты.
Все пришли на объявленный главнокомандующим Военный Совет.
Блуждая взглядом по изрядно прокопченному помещению, Каркази обнаружил, что попал в поистине блестящую компанию: Гектор Варварус, лорд-командир армии, стоял рядом с горбатым Астартес, в котором легко было узнать советника Воителя, Малогарста.
Неулыбчивый человек в черной форме командира титана стоял по стойке «смирно», и Каркази рассмотрел двойной подбородок принцепса Эсау Турнета, капитана титана «Диес ире». Этот титан класса «Император» возглавлял армаду огромных боевых машин в кампании против мегарахнидов на Убийце и завоевал Легио Мортис львиную долю славы.
Каркази видел колоссального титана на архитектурной презентации, организованной Питером Момусом на Шестьдесят Три Девятнадцать, и сейчас невольно вздрогнул. Даже не двигаясь, колосс произвел на него сильное впечатление, а думать о том, что такая неудержимая разрушительная сила может быть приведена в действие, и вовсе не хотелось.
Постоянно шипевшая конструкция из серебряных стоек и вращающихся шестеренок, соединявших куски плоти в человекоподобную форму, видимо, принадлежала механикуму Регулу.
На мундирах присутствующих сияло столько регалий, что Каркази испытал даже легкое головокружение.
Он, да и все остальные едва сдерживали зевоту, пока давинитский мастер ложи, Тси Рекх, монотонно произносил тщательно подготовленную речь на местном языке. Как ни интересно было посмотреть на странных, очень похожих на людей аборигенов, Каркази знал, что не поэтому капитан Локен настоял на присутствии поэта на Военном Совете, который предваряла бесконечная церемония приветствия.
Приятного вида итератор по имени Йелтен переводил выступление на имперский готик, и его прекрасно поставленный голос доносил слова до самых дальних уголков юрты.
«Что бы там ни говорили об итераторах, – подумал Каркази, – они не пренебрегают задними рядами слушателей».
– Сколько еще это будет продолжаться? – спросила Эуфратия Киилер, нагнувшись к его уху. В своей повседневной армейской одежде, в грубых военных ботинках и облегающей футболке без рукавов Киилер выглядела настоящей армейской служащей.– Когда придет сам Воитель?
– Не имею понятия, – ответил Каркази, запуская взгляд в вырез ее футболки.
Тонкая серебряная цепочка сбегала с ее шеи, но то, что на ней висело, скрывалось под тканью.
– Игнаций, мое лицо находится гораздо выше, – заметила Эуфратия.
– Знаю, но я смертельно скучаю, моя дорогая Эуфратия, а этот вид намного приятнее.
– Откажись от своей затеи, она никогда не осуществится.
– И это я знаю, – пожал плечами Каркази. – Но всегда приятно помечтать, а невозможность получить желаемое еще не повод, чтобы отказаться от попыток.
Эуфратия улыбнулась. Игнаций сознавал, что немного влюблен в нее, хотя нападение ксеноса в Шепчущих Вершинах не прошло для Эуфратии бесследно. И он был удивлен, увидев ее в многочисленной толпе. После того случая Киилер немного похудела, а свои светлые волосы стала закалывать в тугой пучок, но это не делало ее менее женственной и красивой. Однажды Игнаций написал эпическую поэму для маркизы Ксорианны Делакуиз, признанной первой красавицы Терры (пошел на сомнительный компромисс, зато получил неплохой гонорар), так по сравнению с энергичной живостью словно заново родившейся Киилер красота аристократки казалась пустой и ненатуральной.
Что с того, что они играют в разных лигах? Он понимал, что не имеет никаких шансов при своей излишне дородной фигуре и бегающих глазах на плоском, округлом лице. Но собственная невыразительная внешность никогда не удерживала Игнация от попыток соблазнить красивую женщину, так было даже интереснее.
Несколько побед он одержал при помощи откровенно льстивых «Восхвалений» и «Од», обеспечивших ему немало плотских утех. Другим, более впечатлительным особам противоположного пола было достаточно остроумных комплиментов и подшучивания.
Но Эуфратия, как понял Каркази, была слишком умна, чтобы поддаться на откровенную лесть, и тогда он убедил себя относиться к ней как к другу. Раньше мысль о дружеских отношениях с какой-то женщиной никогда не приходила ему в голову, да и теперь всякий раз вызывала усмешку.
– Если отнестись к твоему вопросу серьезно,– заговорил Каркази, – то я могу лишь надеяться на скорый приход Воителя. Мой рот пересох, как талларнский сандал, и я чертовски хочу выпить.
– Игна-аций… – протянула Эуфратия.
– Только не надо читать лекции о моральной устойчивости, – вздохнул он. – Я не имел в виду алкоголь, хотя с радостью выпил бы целую бутылку пойла, которое нам предлагали на Шестьдесят Три Девятнадцать.
– А мне казалось, что тебе не нравится то вино, – заметила Киилер. – Ты говорил, что оно пахнет трагедией.
– Да, конечно, но после нескольких месяцев вынужденного однообразия сам удивляешься, какие нелепые желания приходят в голову.
Эуфратия улыбнулась и подняла руку к тому месту, где на груди под тканью футболки заканчивалась серебряная цепочка.
– Я помолюсь за тебя, Игнаций.
Выбор слов поразил Игнация, и он хотел было спросить, что это значит, но Эуфратия с выражением откровенного восхищения уставилась на кого-то за его спиной и подняла пиктер. Обернувшись, Каркази увидел, что полотнище, заменяющее в юрте дверь, отлетело в сторону и внутрь, нагнувшись, входит огромный Астартес. Присмотревшись внимательнее, он с изумлением понял, что вошедший космодесантник одет не в зеленоватые доспехи Сынов Хоруса, а в гранитно-серую броню Несущих Слово. В руках воина был посох, увенчанный книгой, обернутой пергаментом с особой клятвой, а поверх книги развевалась длинная пурпурная лента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94