Последние лучи солнца скользнули по вершинам; те вспыхнули в последний раз и исчезли в темноте, накатившей с запада.
Это было так красиво, что Гибсон на несколько секунд забыл обо всем. Потом он очнулся и понял, к своему ужасу, что они летят слишком низко — ниже, чем эти вершины.
Но почти сразу его ужас сменился новым, еще большим. Он не сразу вспомнил от страха то, о чем должен был вспомнить.
На Марсе не было гор.
***
Хэдфилд диктовал срочное сообщение Межпланетному центру, когда новость дошла до него. Порт-Скиапарелли ждал самолет целых пятнадцать минут после назначенного часа, а контроль Порт-Лоуэлла выждал еще десять и только после этого послал сигнал чрезвычайного происшествия.
Все самолеты марсианского воздушного флота были на счету, но один уже готовился вылететь на поиски с восходом солнца. При большой скорости и малой высоте поиски сильно усложнялись. Гораздо легче было искать телескопом с Фобоса, когда он взойдет.
Новости достигли Земли еще через час, когда газеты и радио как раз не знали, о чем бы сообщить. Если бы Гибсон узнал, что там творилось, он, наверное, обрадовался бы рекламе. Все кинулись читать его последние статьи. Рут — его агент — ничего не знала, пока не прибежал издатель, размахивая вечерней газетой. Она немедленно продала за полторы цены право на переиздание последнего романа, а потом ушла к себе и плакала целую минуту. И то, и другое очень обрадовало бы Гибсона.
В редакциях газет начали печатать впрок некрологи. В Лондоне горевал издатель, который выплатил ему аванс.
***
Крик Гибсона еще не затих в кабине, когда пилот добрался до приборов. Потом все полетели на пол. Машина дернулась и стала почти вертикально, отчаянно силясь повернуть к северу. Когда Мартин снова поднялся, он увидел краем глаза странно расплывчатый оранжевый гребень, который скользил уже совсем недалеко. Даже в эту минуту ужаса он заметил, что надвигающаяся стена какая-то странная; и тут наконец догадался. Гор не было. Но то, что было, могло оказаться не лучше. Они летели в песчаную бурю, которая поднялась из пустыни почти до самой стратосферы.
Они влетели в нее через секунду. Машину болтало, и сквозь обшивку доносился сердитый свистящий рев — самый страшный звук, который Гибсон слышал в жизни. Солнце внезапно скрылось, и они беспомощно проваливались в воющую темноту. Все кончилось в пять минут, но ему казалось, что прошла бесконечность. Их спасла скорость. Они пронеслись, как снаряд, сквозь ядро бури. Внезапно затеплился перед ними глубокий винно-красный сумрак, перестали стучать молотки, и в кабине зазвенела тишина. Гибсон в последний раз увидел, как уносится к западу буря, взметая пустыню на своем пути.
Он благодарно опустился в кресло и тяжело задышал. Ноги были слабые, как желе. Он думал, сильно ли они сбились с курса; потом понял, что вряд ли это важно, раз самолет оснащен навигационными приборами. И только когда прошла глухота, у него снова упало сердце.
Моторы не работали.
В кабине было очень тихо. Пилот крикнул через плечо:
— Надеть маски! Обшивка может треснуть.
Негнущимися пальцами Гибсон вынул из-под кресла дыхательную маску.
Когда он кончил ее прилаживать, земля была очень близко, хотя нелегко судить о расстоянии в таких сумерках.
Невысокий холм выскочил откуда-то и унесся в темноту. Самолет отчаянно вильнул, пытаясь избежать другого, лихорадочно дернулся, коснулся грунта, подпрыгнул, коснулся снова, и Гибсон весь сжался перед неминуемым ударом.
Прошла целая жизнь, пока он осмелился расслабить мышцы, все еще не веря, что цел. Хилтон выпрямился на сиденье, снял маску и сказал пилоту:
— Ничего сели, начальник! Сколько нам осталось идти?
Тот ответил не сразу. Потом выдавил:
— Может, кто-нибудь зажжет мне сигарету?
— Вот, — сказал Хилтон, — и огонь зажжем.
Теплый уютный свет сразу поднял настроение и прогнал марсианскую ночь. Все идиотски смеялись самым слабым шуткам.
Теперь тысяча километров, отделяющая их от ближайшей базы, не имела никакого значения.
— Да, неплохая буря! — сказал Гибсон. — Это у вас часто на Марсе? А заранее узнать нельзя?
Пилот уже пришел в себя и что-то лихорадочно обдумывал. Автопилот автопилотом, но, конечно, надо было чаще подходить к приборам.
— Я такой бури еще не видел, — сказал он, — хотя раз пятьдесят летал из Лоуэлла в Скиапарелли. Вся беда в том, что мы до сих пор ничего не знаем о марсианской метеорологии. У нас станций пять, это мало. Полную картину они дать не могут.
— А как Фобос? Разве они не могли предупредить?
Пилот вынул справочник и быстро перелистал его.
— Фобос еще не восходил, — сказал он. — Насколько я понимаю, буря поднялась в Аду. Правильно его назвали, а? Сейчас, наверное, она утихла. Не думаю, чтобы она прошла близко от Тривиума, так что они тоже не могли нас предупредить. Один из тех случаев, когда винить некого.
Эта мысль его очень развеселила, но Гибсону такая мудрость была сейчас не по силам.
— Как бы там ни было, — проворчал он, — мы сели черт знает где.
Сколько времени они будут нас искать? Есть шансы починить самолет?
— Никаких. Реактивные двигатели вышли из строя. В конце концов, они предназначены для воздуха, а не для песка.
— А можем мы радировать в Скиапарелли?
— Отсюда, снизу, не можем. Когда взойдет Фобос... Дайте подумать...
Примерно через час можно будет вызвать обсерваторию, и они нас засекут. Мы так обычно делаем, когда летаем на большие расстояния.
Ионосфера слишком слаба, мы не можем посылать сигналы вокруг планеты, как на Земле. Ну ладно, пойду посмотрю, как там радио.
Он снова пошел вперед и стал возиться у передатчика. Хилтон тем временем занялся проверкой отопительной и кислородной систем, а Гибсон и Джимми задумчиво смотрели друг на друга.
— Да, угодили мы в историю, — хмыкнул Гибсон. — Приехать с Земли на Марс и так влипнуть на каком-то дурацком самолете! С этого момента летаю только на ракетах!
Джимми улыбнулся:
— Будет что рассказать на Земле! Может быть, мы наконец сделаем настоящие открытия.
Он прилип к окну, прикрывая глаза рукой, чтоб не мешало освещение кабины. Вокруг все было темно, только падал свет из самолета.
— Кажется, вокруг холмы. Ой, прямо перед нами утес! Еще бы несколько метров, и мы бы разбились.
— Вы хоть немного представляете, где мы? — крикнул Гибсон пилоту.
Вопрос был явно бестактный.
— Примерно 120ЬE, 20ЬN, — сухо сказал тот.
— Значит, мы где-нибудь в Этерии, — сказал Гибсон, наклоняясь над картами. — Да, здесь отмечен холмистый район. Подробностей нету.
— А тут никто не был. Его наносили на карту с воздуха.
Гибсон обрадовался, увидев, как просиял Джимми.
— Ну что ж, действительно приятно попасть в край, где не ступала нога человека!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Это было так красиво, что Гибсон на несколько секунд забыл обо всем. Потом он очнулся и понял, к своему ужасу, что они летят слишком низко — ниже, чем эти вершины.
Но почти сразу его ужас сменился новым, еще большим. Он не сразу вспомнил от страха то, о чем должен был вспомнить.
На Марсе не было гор.
***
Хэдфилд диктовал срочное сообщение Межпланетному центру, когда новость дошла до него. Порт-Скиапарелли ждал самолет целых пятнадцать минут после назначенного часа, а контроль Порт-Лоуэлла выждал еще десять и только после этого послал сигнал чрезвычайного происшествия.
Все самолеты марсианского воздушного флота были на счету, но один уже готовился вылететь на поиски с восходом солнца. При большой скорости и малой высоте поиски сильно усложнялись. Гораздо легче было искать телескопом с Фобоса, когда он взойдет.
Новости достигли Земли еще через час, когда газеты и радио как раз не знали, о чем бы сообщить. Если бы Гибсон узнал, что там творилось, он, наверное, обрадовался бы рекламе. Все кинулись читать его последние статьи. Рут — его агент — ничего не знала, пока не прибежал издатель, размахивая вечерней газетой. Она немедленно продала за полторы цены право на переиздание последнего романа, а потом ушла к себе и плакала целую минуту. И то, и другое очень обрадовало бы Гибсона.
В редакциях газет начали печатать впрок некрологи. В Лондоне горевал издатель, который выплатил ему аванс.
***
Крик Гибсона еще не затих в кабине, когда пилот добрался до приборов. Потом все полетели на пол. Машина дернулась и стала почти вертикально, отчаянно силясь повернуть к северу. Когда Мартин снова поднялся, он увидел краем глаза странно расплывчатый оранжевый гребень, который скользил уже совсем недалеко. Даже в эту минуту ужаса он заметил, что надвигающаяся стена какая-то странная; и тут наконец догадался. Гор не было. Но то, что было, могло оказаться не лучше. Они летели в песчаную бурю, которая поднялась из пустыни почти до самой стратосферы.
Они влетели в нее через секунду. Машину болтало, и сквозь обшивку доносился сердитый свистящий рев — самый страшный звук, который Гибсон слышал в жизни. Солнце внезапно скрылось, и они беспомощно проваливались в воющую темноту. Все кончилось в пять минут, но ему казалось, что прошла бесконечность. Их спасла скорость. Они пронеслись, как снаряд, сквозь ядро бури. Внезапно затеплился перед ними глубокий винно-красный сумрак, перестали стучать молотки, и в кабине зазвенела тишина. Гибсон в последний раз увидел, как уносится к западу буря, взметая пустыню на своем пути.
Он благодарно опустился в кресло и тяжело задышал. Ноги были слабые, как желе. Он думал, сильно ли они сбились с курса; потом понял, что вряд ли это важно, раз самолет оснащен навигационными приборами. И только когда прошла глухота, у него снова упало сердце.
Моторы не работали.
В кабине было очень тихо. Пилот крикнул через плечо:
— Надеть маски! Обшивка может треснуть.
Негнущимися пальцами Гибсон вынул из-под кресла дыхательную маску.
Когда он кончил ее прилаживать, земля была очень близко, хотя нелегко судить о расстоянии в таких сумерках.
Невысокий холм выскочил откуда-то и унесся в темноту. Самолет отчаянно вильнул, пытаясь избежать другого, лихорадочно дернулся, коснулся грунта, подпрыгнул, коснулся снова, и Гибсон весь сжался перед неминуемым ударом.
Прошла целая жизнь, пока он осмелился расслабить мышцы, все еще не веря, что цел. Хилтон выпрямился на сиденье, снял маску и сказал пилоту:
— Ничего сели, начальник! Сколько нам осталось идти?
Тот ответил не сразу. Потом выдавил:
— Может, кто-нибудь зажжет мне сигарету?
— Вот, — сказал Хилтон, — и огонь зажжем.
Теплый уютный свет сразу поднял настроение и прогнал марсианскую ночь. Все идиотски смеялись самым слабым шуткам.
Теперь тысяча километров, отделяющая их от ближайшей базы, не имела никакого значения.
— Да, неплохая буря! — сказал Гибсон. — Это у вас часто на Марсе? А заранее узнать нельзя?
Пилот уже пришел в себя и что-то лихорадочно обдумывал. Автопилот автопилотом, но, конечно, надо было чаще подходить к приборам.
— Я такой бури еще не видел, — сказал он, — хотя раз пятьдесят летал из Лоуэлла в Скиапарелли. Вся беда в том, что мы до сих пор ничего не знаем о марсианской метеорологии. У нас станций пять, это мало. Полную картину они дать не могут.
— А как Фобос? Разве они не могли предупредить?
Пилот вынул справочник и быстро перелистал его.
— Фобос еще не восходил, — сказал он. — Насколько я понимаю, буря поднялась в Аду. Правильно его назвали, а? Сейчас, наверное, она утихла. Не думаю, чтобы она прошла близко от Тривиума, так что они тоже не могли нас предупредить. Один из тех случаев, когда винить некого.
Эта мысль его очень развеселила, но Гибсону такая мудрость была сейчас не по силам.
— Как бы там ни было, — проворчал он, — мы сели черт знает где.
Сколько времени они будут нас искать? Есть шансы починить самолет?
— Никаких. Реактивные двигатели вышли из строя. В конце концов, они предназначены для воздуха, а не для песка.
— А можем мы радировать в Скиапарелли?
— Отсюда, снизу, не можем. Когда взойдет Фобос... Дайте подумать...
Примерно через час можно будет вызвать обсерваторию, и они нас засекут. Мы так обычно делаем, когда летаем на большие расстояния.
Ионосфера слишком слаба, мы не можем посылать сигналы вокруг планеты, как на Земле. Ну ладно, пойду посмотрю, как там радио.
Он снова пошел вперед и стал возиться у передатчика. Хилтон тем временем занялся проверкой отопительной и кислородной систем, а Гибсон и Джимми задумчиво смотрели друг на друга.
— Да, угодили мы в историю, — хмыкнул Гибсон. — Приехать с Земли на Марс и так влипнуть на каком-то дурацком самолете! С этого момента летаю только на ракетах!
Джимми улыбнулся:
— Будет что рассказать на Земле! Может быть, мы наконец сделаем настоящие открытия.
Он прилип к окну, прикрывая глаза рукой, чтоб не мешало освещение кабины. Вокруг все было темно, только падал свет из самолета.
— Кажется, вокруг холмы. Ой, прямо перед нами утес! Еще бы несколько метров, и мы бы разбились.
— Вы хоть немного представляете, где мы? — крикнул Гибсон пилоту.
Вопрос был явно бестактный.
— Примерно 120ЬE, 20ЬN, — сухо сказал тот.
— Значит, мы где-нибудь в Этерии, — сказал Гибсон, наклоняясь над картами. — Да, здесь отмечен холмистый район. Подробностей нету.
— А тут никто не был. Его наносили на карту с воздуха.
Гибсон обрадовался, увидев, как просиял Джимми.
— Ну что ж, действительно приятно попасть в край, где не ступала нога человека!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40