Ян Бу {27} сказал:
— Здесь [два] человека, в которых я сомневаюсь. По годам они — старший и младший брат, по речам — старший и младший брат, по таланту — старший и младший брат, по виду — старший и младший брат. А [вот] по долговечности [они] — отец с сыном, по благородству и низости — отец с сыном, по славе — отец с сыном, по любви и ненависти — отец с сыном.
Ян Чжу ответил: — У древних было слово, которое я запомнил и тебе поведаю. Все, что само по себе таково, но неизвестно, почему таково, — от судьбы {28}. Разве кто-нибудь способен знать причину всего того, что [происходит] сейчас и в темноте, и в тумане, и в беспорядке, и в согласии, и следуя за деянием, и следуя за недеянием, приходя в один день, уходя в другой? Все это — от судьбы. Верящий в судьбу отрицает долговечность и недолговечность; верящий в естественный закон отрицает истину и ложь; верящий в разум отрицает покорность и непокорность; верящий в природу отрицает безопасность и опасность. В таком случае скажем, что все они отрицают то, во что верят, все они отрицают то, во что не верят. Вот истина! Вот правда! К чему уходить? К чему приходить? К чему печалиться? К чему радоваться? К чему действовать? К чему не действовать?
В предании о Желтом Предке говорится: «Настоящий человек сидит, словно мертвый, движется, словно связанный; не знает, почему сидит, не знает, и почему не сидит; не знает, почему движется, не знает, почему не движется. Чувства его и внешность не меняются под взглядами толпы; чувства его и внешность не меняются и при отсутствии взглядов толпы. Один он отправляется и один возвращается, один входит, один выходит, и кто сумеет ему помешать?»
Четыре человека — Плут, Обидчивый, Медлительный и Вспыльчивый {29} — бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не узнали друг друга. Каждый считал свои знания самыми глубокими.
Четыре человека — Говорун, Простак, Неотесанный и Подлиза — бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не поведали друг другу своих секретов. Каждый считал свое мастерство самым тонким.
Четыре человека — Коварный, Искренний, Заика и Хулитель — бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не поняли друг друга. Каждый считал, что [своим] талантом достигнет успеха.
Четыре человека — Лицемер, Докучный, Отчаянный и Робкий — бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не порицали друг друга. Каждый считал свои поступки безупречными.
Четыре человека — Сговорчивый, Самовластный, Захватчик и Одиночка — бродили вместе по свету. Каждый из них следовал своим склонностям, и до конца дней своих [они] не взглянули друг на друга. Каждый из них считал себя отвечающим своему времени.
Так действует толпа. По внешности различные, все [они] объединяются путем и подчиняются судьбе.
Почти успех — подобен успеху, но [он] и не начало успеха; почти неудача — подобна неудаче, но [это] и не начало неудачи. Заблуждение рождается подобием. Границы подобия — неразличимы, но тот, для кого подобие различимо, не станет страшиться беды извне, не станет радоваться и внутреннему счастью. В [какое] время действовать, в [какое] время бездействовать — и умному не познать.
Верящий в судьбу <фаталист> не делает различия между «я» и «не-я». Тот, кто делает различие между «я» и «не-я», хуже того, кто, закрыв глаза и заткнув уши, становится спиной к откосу горы, лицом к городскому рву и все же не падает. Поэтому и говорится: «смерть и жизнь зависят от судьбы, бедность и неудачи зависят от времени». Тот, кто ропщет на недолговечность, не понимает судьбы; тот, кто ропщет на бедность и неудачи, не понимает времени; тот, кто не знает страха смерти, не скорбит в бедности, понимает судьбу и довольствуется [своим] временем. Многознающий, оценивая доходы и убытки, отделяет кажущееся от реального, определяя людские настроения, половину обретает, половину теряет; малознающий, не оценивая доходов и убытков, не отделяя кажущееся от реального, не определяя людских настроений, также половину обретает и половину теряет. Разве есть различие между [теми, кто] оценивает, рассчитывает, определяет, и [теми, кто] не оценивает, не рассчитывает, не определяет?! Только тот, кто, ничего не меряя, все измеряет, обретает целостность и не имеет утрат. Но не оттого, что знает целостность, не оттого, что знает утраты. Целостность сама по себе, потери сами по себе, утраты сами по себе.
Циский царь Цзин <Лян> гун {30} прогуливался на горе Быка. Приближаясь с севера к стене столицы, [он] стал проливать слезы и восклицать:
— А! Как прекрасно [мое] царство! [Как] пышны растения! Как хороши капли росы! Неужели [придется] покинуть это царство и умереть? Если бы древние не умирали, и мне [не пришлось бы] куда-то уходить отсюда.
Вторя ему, зарыдали Цзюй с Лян-горы {31} и Хронист Кун:
— Благодаря милостям государя [мы], ваши слуги, можем питаться грубым зерном и плохим мясом; можем ездить на кляче и в плетеной повозке. И если [мы] не хотим умирать, то что же говорить о нашем государе?
Только Яньцзы в стороне рассмеялся.
Царь утер слезы и, обернувшись к Яньцзы, сказал:
— Ныне на прогулке я опечалился. Вторя мне, зарыдали Кун и Цзюй. Почему только ты один засмеялся?
— Глядя на этих двух, [я], ваш слуга, и засмеялся украдкой, — ответил Яньцзы. — Ведь если бы добродетельные навсегда сохраняли трон, его занимали бы Тайгун {32} и Хуаньгун {33}, если бы отважные навсегда сохраняли трон, его занимали бы Достойнейший {34} и Чудотворный {35}. Другие цари занимали бы его, а наш государь в плаще и шапке из соломы стоял бы посредине поля, заботился бы только [об урожае]. Где взял бы [он] досуг раздумывать над смертью? Как смог бы мой государь обрести этот трон? [Лишь] благодаря тому, что [те цари], сменяясь, занимали трои и покидали его, перешел [он] и к [вам], государь. И плакать из-за этого — недостойно. Увидел [я] недостойного государя, увидел его слуг-льстецов.
Цзингун раскаялся и поднял штрафной кубок, а обоим слугам назначил штраф — по два кубка.
Близ Восточных ворот Вэй жил [некий] У. [Когда] у него умер сын, он не горевал. Домоправитель спросил его:
— Почему [вы] не горюете ныне о смерти сына? Ведь [вы], господин, любили сына, как никто другой в Поднебесной!
— Зачем же мне горевать? — ответил У, [что жил] близ Восточных ворот. — Прежде у меня не было сына. Когда не было сына — не горевал. Ныне сын умер, и его нет так же, как не было прежде.
Земледелец поспевает за временем года, торговец думает о прибыли, ремесленник добивается мастерства, воин стремится к власти — к этому вынуждают их обстоятельства. Однако у земледельца бывают разливы и засухи, у торговца — доходы и убытки, у ремесленника — удачи и неудачи, у воина — поражения и победы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32