Не говоря зачем, Хью расспросил Стива о происхождении Нины: она родом с Мейн-лейн в Филадельфии, четвертое поколение. Училась в швейцарском пансионе и колледже Брин-Мор. Ее родители проводят большую часть времени в своем доме в Монте-Карло. Хью вспомнил, что видел их на похоронах Нины. Они прилетели только на службу и погребение, со Стивом едва разговаривали… высокомерные зануды.
Но для Оуэнса этой информации будет достаточно, чтобы определить, действительно ли это голос Нины или подражание. Хью почти не сомневался в результате.
Меррит-парквей посыпали песком, и, несмотря на падающий снег, ехать казалось гораздо легче, чем Стив ожидал. Он боялся, что похититель отменит встречу из-за гололеда. Сейчас он был уверен, что встретиться им удастся.
Зачем Хью спрашивал его о происхождении Нины? Причем удовлетворился несколькими основными фактами. «В какой колледж ходила ваша жена? Где она выросла?».
«Она училась в Брин-Море». Там они и познакомились на старших курсах. Он учился в Принстоне. Любовь с первого взгляда. Банально, но правда.
«Уже четвертое поколение их семьи живет на Мейн-лейн». Родственники пришли в ярость, когда узнали о нем. Нина должна была выйти замуж за человека «своего круга», как они выразились. За человека из хорошей семьи, с деньгами и подходящим происхождением. А не за бедного студента, который подрабатывает официантом в гостинице «Нассо», чтобы дотянуть до стипендии, и окончил школу Христофора Колумба в Бронксе.
Когда они с Ниной стали встречаться, родители стояли стеной. Стив спрашивал Нину: «И как только тебе удалось оказаться их дочерью?» Она была такой веселой, яркой, легкой. Они поженились сразу после окончания колледжа. А потом он пошел в армию и его отправили во Вьетнам. Два года они не виделись. Наконец ему дали отпуск, и она приехала к нему на Гавайи. Какая же она была красивая, когда сбежала по трапу и бросилась ему в объятия.
После демобилизации он поехал в Колумбию, получать магистерскую степень по журналистике. Потом получил работу в «Тайм», они переехали в Коннектикут, и Нина забеременела Нилом.
К рождению Нила он купил ей «Фольксваген Карманн-Гиа и преподнес так, будто это „Роллс-Ройс“. Который, конечно же, подарил ее отец. Машину Нины он продал через неделю после похорон. Невозможно было видеть ее в гараже, припаркованную рядом с его „Меркурием“. В тот вечер, когда он приехал домой и нашел ее мертвой, то подошел к машине, надеясь вопреки здравому смыслу. „Твое легкомыслие тебя убьет!“ Но на переднем колесе снова стояла радиальная ось, а лысая покрышка лежала в багажнике. Она сменила ее в тот же день, значит, всерьез восприняла его раздражение.
«Нина, Нина, прости меня».
Шэрон. Она вернула его к жизни. Благодаря ей оцепенение и боль растаяли, как лед в оттепель. В эти шесть месяцев ему было так хорошо. Он начал верить, что ему дали второй шанс на счастье.
Сейчас ему тридцать четыре, а не двадцать два. Он не влюбился в первую же встречу.
Или влюбился?
Их первая встреча на шоу «Сегодня»… После окончания они вместе вышли из студии, а потом долго стояли перед зданием и разговаривали. После смерти Нины его даже мельком не заинтересовала ни одна женщина, но в то утро ему не хотелось отпускать Шэрон. Он торопился на собрание и не мог пригласить ее на завтрак. В конце концов у него вырвалось: «Послушайте, сейчас я тороплюсь, но, может быть, поужинаем сегодня вечером?»
Шэрон сразу согласилась, как будто ждала приглашения. День тянулся невыносимо долго, но наконец он подошел к ее квартире и позвонил в дверь. В тот раз их спор о смертной казни был скорее идеологическим, чем личным. Только когда Шэрон поняла, что не сможет спасти Рональда Томпсона, она изменила к нему отношение.
Он уже на Кросс-Каунти-парквей. Руки действовали независимо от сознания, он автоматически поворачивал, куда надо.
Шэрон. Так хорошо было снова поговорить с кем-то за ужином, за вечерним коктейлем. Она понимала сложности создания нового журнала, борьбу за рекламодателей и читателей. Подходящие темы для интимной беседы, шутил он.
Он оставил работу в «Тайм» и перешел в «Ивэнтс» за несколько месяцев до смерти Нины. Это был большой риск. В «Тайм» он неплохо зарабатывал. Но амбиции сыграли свою роль. Он собирался участвовать в создании лучшего журнала в стране. Стать богатым пробивным редактором и доказать отцу Нины, что он чего-то стоит. Заставить его взять свои слова обратно.
Родители Нины обвинили его в ее смерти. «Если бы она жила в доме с охраной и прислугой, этого бы не случилось», — говорили они. И хотели забрать Нила с собой в Европу. Нил в обществе этой парочки!
Нил… Бедный малыш. Та же судьба, что у отца. Мать Стива умерла, когда ему было три года. Он совсем ее не помнил. Отец так больше и не женился. Это было ошибкой. Стив вырос, мечтая о матери. Когда ему было семь лет, учительница, пришедшая на замену в их класс, предложила им нарисовать открытки на День матери.
Увидев, что он не положил свою открытку в портфель, она спросила: «Ты хочешь оставить ее здесь? Но маме будет приятно получить ее в воскресенье».
Он разорвал открытку и выбежал из комнаты.
Он не хотел этого для Нила. Ему хотелось, чтобы Нил вырос в счастливом доме… доме с братьями и сестрами. Он не хотел жить в одиночестве, как отец. Для отца Стив стал смыслом жизни, и на почте тот всем подряд хвастался, что его сын учится в Принстоне. Одинокий мужчина в пустой квартире. Однажды утром он не проснулся. Не вышел на работу, и его нашли мертвым. И Стива вызвали с учебы.
Может, поэтому в последние годы он так настаивал на смертной казни. Потому что знал, как живут пожилые одинокие люди, как мало у них есть. И ему невыносима была мысль, что их могут жестоко убить.
Чемодан лежал на переднем сиденье. Хью уверил, что электронное устройство не обнаружат. Сейчас он был рад, что позволил установить его.
В половине второго Стив выехал на 57-ю улицу с Вест-Сайд-драйв. Без двадцати два припарковался перед телефонной будкой возле «Блуминг-дейла». Без десяти два он вылез из машины и встал в будке, не обращая внимания на влажный ледяной ветер.
Ровно в два телефон зазвонил. Тот же приглушенный шепчущий голос велел ему ехать к автомату на углу 66-й и Лексингтон-авеню.
Второй звонок раздался в два пятнадцать. Стиву было велено переехать мост Трайборо и по Центральной трассе отправиться к выезду на шоссе Бруклин — Квинс. Затем по нему выехать на Рузвельт-авеню, свернуть налево в конце первого квартала и сразу припарковаться. Выключить фары и ждать. «Смотри, привези деньги. И приезжай один».
Стив лихорадочно записал инструкции, повторил их. Похититель повесил трубку.
В два тридцать пять Стив сворачивал на Рузвельт-авеню. На другой стороне улицы, в половине квартала от угла, был припаркован большой седан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51