С билетом в руке он устремился к выходу на верхний ярус, откуда отправлялся поезд на Карли, штат Коннектикут.
4
Нил стоял на углу и ждал школьный автобус. Миссис Люфтс, конечно, наблюдает за ним из окна. Просто невыносимо. Никто из мам его школьных приятелей так не делает. Можно подумать, он мелкий из детсада, а не первоклассник.
Когда шел дождь, приходилось ждать автобуса в доме. Это он тоже ненавидел. Будто он рохля. Нил пытался объяснить отцу, но тот не понял. Сказал, что о Ниле надо особенно заботиться из-за его астмы.
Сэнди Паркер ходит в четвертый класс. Живет на соседней улице, а в автобус садится на этой остановке и вечно подсаживается к Нилу. Как бы от него избавиться? Сэнди только и болтает о том, о чем Нил говорить совершенно не хочет.
Только автобус повернул за угол, как, отдуваясь, появился Сэнди, еле удерживая под мышками книги. Нил попытался занять свободное место сзади, но Сэнди окликнул его: «Эй, Нил, вот два места рядом». В автобусе было шумно. Дети галдели. Сэнди говорил тихо, но не слушать его не получалось.
Сегодня он просто лопался от волнения. Не успели они сесть, как он начал:
— Мы видели твоего папу по телевизору, когда завтракали.
— Моего папу? — Нил покачал головой. — Не может быть.
— Не, точно тебе говорю. И леди, которую я встречал у вас, тоже там была, Шэрон Мартин. Они спорили.
— О чем? — Спрашивать не хотелось. Нил никогда не знал, можно ли верить Сэнди.
— Она считает, что плохих людей нельзя убивать, а твой отец — что можно. Мой папа согласен с твоим. Говорит, парня, который убил твою маму, нужно изжарить. — И Сэнди с чувством повторил: — Изжарить!
Нил отвернулся к окну и прижался лбом к прохладному стеклу. На улице было пасмурно, начинался снег. Скорей бы вечер. И почему вчера папы не было дома? Он терпеть не мог оставаться с Люфтсами. Они хорошо к нему относились, но много спорили. Мистер Люфтс ушел в бар, а миссис Люфтс злилась, хотя и старалась этого не показывать.
— Ты разве не рад, что в среду Рональда Томпсона казнят? — приставал Сэнди.
— Нет… То есть… Я не думал об этом, — тихо ответил Нил.
— Неправда. Он постоянно думал об этом. И ему все время снился сон, один и тот же сон. В тот вечер он играл с железной дорогой в своей комнате наверху. Мама раскладывала покупки на кухне. Только начинало темнеть. Один из поездов сошел с рельсов, и он отключил игрушку от сети.
Тогда и раздался странный звук, будто крик, но совсем тихий. Он побежал вниз. В гостиной было темно, но он ее увидел. Мамочка. Она пыталась кого-то оттолкнуть и страшно хрипела. А мужчина обмотал что-то вокруг ее шеи.
Нил стоял на площадке. Он хотел помочь, но не мог двинуться с места. Хотел позвать на помощь, но голос не слушался. Он задышал, как мама — хрипло, с бульканьем, — а потом у него подогнулись колени. Мужчина услышал, повернулся к нему, и мама упала.
Нил тоже падал. Чувствовал, что падает. Потом в комнате стало светлее. Мама лежала на полу. Язык у нее вывалился, лицо посинело, глаза вылезли из орбит. Мужчина стоял рядом с ней на коленях и сжимал ее горло руками. Он взглянул на Нила и побежал, но Нил хорошо рассмотрел его лицо. Потное и перепуганное.
Потом Нилу пришлось рассказать все полицейским и показать на мужчину в суде. А папа сказал, чтобы он постарался забыть об этом. Думал про счастливые времена с мамочкой. Но он не мог забыть. Ему снилось это, и он просыпался от приступа астмы.
А сейчас папа, наверно, женится на Шэрон. Сэнди говорил ему, что все считают, будто его папа женится снова. И еще Сэнди говорил, что никому не нужны чужие дети, особенно если они много болеют.
Мистер и миссис Люфтс постоянно обсуждают переезд во Флориду. Нил все думал: если отец женится на Шэрон, то отдаст его им? Хорошо, если нет. Грустные мысли так поглотили Нила, что Сэнди пришлось толкнуть его в бок, когда автобус подъехал к школе.
5
Такси, взвизгнув тормозами, остановилось у входа в здание «Ньюс-Диспетч» на 42-й улице. Шэрон порылась в сумочке, достала несколько долларов и расплатилась с водителем.
Снегопад утих, но продолжало холодать, и было скользко.
Она сразу пошла в редакторскую, где все уже суетились с подготовкой дневного выпуска. В ее почтовом ящике лежала записка, что главный редактор немедленно хочет ее видеть.
Обеспокоенная, она вышла из шумной комнаты. Редактор сидел один в своем тесном, захламленном кабинете.
— Входи и закрой дверь. — Он кивнул на стул. — Закончила сегодняшнюю статью?
— Да.
— В ней упоминаются телеграммы и звонки губернатору Грин об изменении приговора Томпсону?
— Конечно. Я думала об этом. Я изменю вводный абзац. Губернатор заявила, что не остановит казнь, и тут есть шанс. Он может подтолкнуть к действию многих людей. У нас есть сорок восемь часов.
— Забудь об этом.
Шэрон широко раскрыла глаза.
— Что вы имеете в виду? Вы же все время были на моей стороне.
— Я сказал, забудь об этом. Приняв решение, губернатор лично позвонила старику. Сказала, что мы нарочно раздуваем сенсацию для увеличения продаж. Что она тоже не одобряет смертную казнь, но у нее нет права вмешиваться в приговор суда без дополнительных фактов. Что, если мы хотим развернуть кампанию по изменению Конституции, это наше право и она поможет в каждом нашем шаге, но давить на нее в одном конкретном случае — это попытка произвольно применять правосудие. В конце концов, старик с ней согласился.
Шэрон почувствовала, что желудок сжался в комок, словно ее ударили. На секунду ей показалось, что ее вырвет. Плотно сжав губы, она постаралась подавить внезапный спазм в горле. Редактор внимательно посмотрел на нее.
— Что с тобой, Шэрон? Ты побледнела.
Ей удалось избавиться от тошнотворного привкуса во рту.
— Все нормально.
— Я могу отправить кого-нибудь другого для освещения завтрашнего собрания. Тебе лучше отдохнуть несколько дней.
— Нет. — Законодательное собрание Массачусетса обсуждало вопрос о запрете в штате смертной казни. Она собиралась быть там.
— Как хочешь. Сдай статью и иди домой. — И сочувственно добавил: — Мне жаль, Шэрон. Чтобы принять поправку к Конституции, потребуются годы, а если губернатор Грин первой запретит смертный приговор, волна подобных отмен пройдет по всей стране. И я понимаю ее позицию.
— Я понимаю, что легализованное убийство теперь фактически нельзя опротестовать. — Не дожидаясь ответа, она резко встала и вышла.
Подойдя к своему столу, открыла молнию на большой сумке и вынула из отделения для бумаг свернутые отпечатанные страницы со статьей, над которой работала большую часть ночи. Тщательно разорвала страницы пополам, потом на четыре части и, наконец, на восемь. Посмотрела, как они упали в корзину для бумаг.
Затем вставила в печатную машинку чистый лист и начала писать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51