— Эй, Гвинет, Гервард, собрались куда-то? — крикнула Амабель. — А мы как раз к вам идём!
— Мы в Уэллс, — ответила Гвинет.
— Везёт же некоторым! — буркнул Айво, но тут же улыбнулся, чтобы показать, что вовсе не злится.
— А, ладно! Все равно нам нужны были ваши родители, а не вы!
— Нас отец послал, — объяснила Амабель, труся рядом с повозкой. — Хочет выяснить лондонский адрес мастера де Бира. Надо написать родным, чтоб забрали тело и похоронили.
— Отец, наверное, знает, — кивнул Гервард. — А известно уже, как умер мастер де Бир?
— Его ударили по голове заступом, — пропыхтел Айво. Повозка катилась довольно быстро, и они с сестрой начали отставать. — Знать бы ещё, кто это сделал!
Двойняшки, наконец, остановились и оживлённо замахали руками вслед удалявшейся повозке.
— Какое страшное злодеяние, — вздохнул дядюшка Оуэн. — В наших краях всегда было так тихо и спокойно… А теперь я спрашиваю себя: можно ли достроить храм, когда вокруг столько зла! Но в одном мы можем быть уверены. Мастер де Бир привёз свою беду с собой.
Гвинет и Гервард переглянулись. Они в отличие от дядюшки, вовсе не были в этом уверены. Вполне возможно, что беда поджидала мастера де Бира именно в Гластонбери.
Солнце поднялось уже высоко, когда впереди показались высокие башни Уэллского собора. На дороге начали попадаться другие путешественники, и чем ближе к городским воротам, тем больше их становилось. Прошагал бард с закинутой за спину арфой в холщовом чехле. Прокатила тележку репы дородная фермерша. Вскоре повозка загромыхала по городской улице, и Гвинет откинула капюшон, чтобы лучше видеть. Кругом кипела жизнь. Какие-то дети погнались за собакой и загнали её прямо под копыта мула дядюшки Оуэна, едва не сбив с ног толстого священника. На углу улицы нищий в лохмотьях, тяжело навалившись на посох, тянул руку за подаянием. Лай собак, призывные крики уличных торговцев и громкий перезвон колоколов в соборе яснее всяких слов говорили Гвинет, что Уэллс — это совсем не Гластонбери.
Рыночная площадь находилась у самых стен собора. Гвинет не смогла сосчитать даже, сколько на ней палаток — что уж говорить о толпившихся вокруг покупателях! И все они торговались, кричали и толкались так, что их повозка с трудом продвигалась вперёд.
Вскоре дядюшка Оуэн остановил мула.
— Оставлю вас здесь, ребята, — сказал он. — Человек, который мне нужен, живёт на этой улице. Встречаемся у ворот, когда прозвонят к шестому часу. Потом перекусим и покатим домой — да смотрите, не опаздывайте! — добавил он, когда Гвинет и Гервард спрыгнули на землю. — Не уходите с площади, и не болтайте ни с кем, кроме торговцев.
— Да, дядюшка, — обещал Гервард вслед уезжающей повозке.
— Ну, а теперь, — сказала Гвинет, — где у нас тут Вазим Хараб?
Она покрутила головой, но не увидела ни мавританца, ни его крытого фургона. Собравшись с духом, брат и сестра нырнули в толпу.
— Береги деньги, — бросила Гвинет через плечо. — Наверняка тут полно воришек. Того и гляди, кошелёк срежут.
Толпа медленно несла их мимо казавшихся бесконечными торговых рядов. Чего тут только не было! Овощи, мёд и имбирные пряники, яйца в больших корзинах и подвешенные за ноги живые куры — у Гвинет уже в глазах рябило. Вот только Вазима Хараба нигде не было видно. Может, Марион ле Февр ошиблась, и мавританца попросту нет сейчас в Уэллсе? А двигаться между тем становилось всё труднее: чем дальше они проталкивались, тем гуще становилась толпа.
— Этак мы до вечера провозимся, — пробормотал Гервард.
И тут Гвинет услышала знакомый звук: где-то неподалёку жалобно пела флейта. Странный дрожащий ритм притягивал и отталкивал одновременно.
— Вазим! — воскликнула Гвинет и двинулась навстречу мелодии. Вскоре они с Гервардом наткнулись на группу людей, взгляды которых были прикованы к чему-то невидимому. Гвинет привстала на цыпочки, а Гервард энергично заработал локтями, стараясь пробиться поближе к источнику звука. Гвинет двинулась за ним, не дожидаясь, пока толпа снова сомкнётся.
В центре круга, на камышовом коврике сидел, скрестив ноги, смуглый человек в белых полотняных одеждах странного покроя. У сидевшего были тёмные глаза, орлиный нос и длинные тонкие пальцы, которыми он извлекал из деревянной дудочки заунывную мелодию. Из стоявшей перед ним корзины поднималось, раскачиваясь, чёрное глянцевитое тело змеи с широким капюшоном, маленькой хищной головкой и трепещущим раздвоенным язычком. При виде змеи у Гвинет, как всегда, что-то ёкнуло внутри. Конечно, Вазим Хараб говорил им, что Ясмин, дескать, совершенно безобидна, и всё же…
Позади купца стоял крытый фургон, на откинутом заднем борту которого он разложил образцы товаров — яркие шелка, мотки ниток для вышивания, бронзовые чаши с пряностями, резные деревянные шкатулки и ещё множество всякой всячины. Воздух был напоён ароматом пряностей и благовоний. Какой-то невысокий, ростом не больше Гвинет, человек, выволок из-за фургона ещё один тяжёлый мешок. Гервард вдруг ахнул и схватил сестру за руку.
— Осберт Теллер! — прошипел он.
Гвинет изумлённо уставилась на карлика. Осберт Теллер раньше был помощником Риса Фримена, но когда вскрылась афёра с фальшивыми святыми мощами, предпочёл покинуть Гластонбери. До сих пор никто не догадывался, куда он подевался.
— А чему тут удивляться? — прошептал Гервард. — Рис Фримен продавал свои фальшивки Вазиму, верно? Вот мастер Теллер и подался к нему — все лучше, чем сидеть в колодках на рыночной площади рядом с прежним хозяином!
Пронзительные трели смолкли, и змея скрылась в корзине, в последний раз мотнув головой. Вазим захлопнул крышку и грациозно поднялся, приветствуя публику. Наградой ему послужили громкие аплодисменты и несколько мелких монеток. Гвинет вспомнила приём, оказанный факиру в её родном Гластонбери, и подумала, что здешние горожане привыкли ещё и не к такому.
Тем временем Осберт Теллер подошёл к Вазиму.
— Я покормил и напоил мулов, господин, — услышала Гвинет. — Думаю, я заслужил глоточек эля в тишине и покое.
— Мой дорогой Осберт, — прищурился Вазим Хараб. — Боюсь, наше с вами внимание принадлежит сейчас нашим добрым покупателям. Время эля придёт потом.
Он снова поклонился аудитории и провозгласил:
— Перед вами, друзья мои, все сокровища Востока! Подходите, смотрите, трогайте — и я уверен, что мы сможем договориться о цене, которая всех устроит.
Толпа зашевелилась и подалась вперёд, а Гвинет и Гервард воспользовались этим, чтобы подобраться поближе к мавританцу. Тот убирал в фургон корзину со змеёй.
— Добрый день, мастер Хараб, — произнёс Гервард отважно.
Гвинет вовсе не чувствовала себя такой храброй. Она слишком хорошо помнила их с Вазимом последнюю встречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28