Она не сразу увидела, что камень дымится.
Страх, внезапный и отдающий крепкой солью, сдавил ей горло. Градский Камень дымился, как парное мясо на морозе.
— Да, Рейна Черный Град. Орлы знают, когда надо бояться.
Голос ведуна застал Рейну врасплох, но она, не желая этого показывать, выпрямилась и спросила:
— Давно ли это началось?
Инигар вышел из мрака и дыма, и она подумала: а он постарел. Черные глаза, как всегда, непреклонны, но тело как-то ссохлось, точно кровь из него высосали. Рейна попыталась скрыть, как она поражена, но обмануть Инигара было не так-то просто.
— Ты находишь, что я изменился, Рейна? — с прежней твердостью спросил он. — Тогда тебе, возможно, следовало прийти сюда пораньше.
Рейна не собиралась оправдываться перед ним и потому промолчала.
Она была уверена, что ему известны ее мысли, и какое-то время они смотрели прямо в глаза друг другу — жена вождя и клановый ведун. Затем Инигар внезапно стянул с рук свои перчатки из свиной кожи, протянул их Рейне и сказал:
— Надень их и потрогай камень.
Рейна медлила. Ей не хотелось идти у него на поводу, но мрачный тон его голоса действовал на нее помимо воли.
— Без перчаток к нему прикасаться нельзя — кожа слезет, — настаивал ведун.
Как это возможно? — рвалось у Рейны с языка. Но задавать такой вопрос было еще страннее, чем трогать камень, поэтому она надела перчатки и подошла к восточному боку глыбы. От камня веяло таким холодом, что Рейна, как маленькая, застучала зубами. Здесь, вблизи, она различала на его поверхности борозды, трещины и ямы. Валун, всегда влажный на ощупь, оделся теперь броней инея. Рейна осторожно приложила к нему защищенные перчатками руки.
О боги. Она словно притронулась к умирающему. При всех прежних прикосновениях — в конце ее девичества, после обеих свадеб, после смерти Дагро — камень вливал в нее жар и силу. Теперь он остыл, и сила ушла куда-то в самую его глубину. Она чувствовала, как что-то шевелится там, внутри — будто тянется к ней и не может дотянуться.
Рейна оцепенела, терзаемая чувством утраты.
Инигар, понаблюдав за ней некоторое время, наконец сказал:
— Боги оледенили сердце камня, и он расколется еще до конца этого года.
Рейна потрогала вышитую ладанку с порошком священного камня у себя на поясе. Она слышала истории о том, как раскалываются священные камни, но они больше походили на сказку, чем на правду.
— Канун Пришествия? — тихо молвила она.
— Ночь, когда Станнер Хок бросил собаку в огонь, — кивнул Инигар.
Рейна склонила голову, не в силах смотреть на его всезнающее лицо, и медленно попятилась к стене. В молельне царил беспорядок: дымник почти догорел, на полу угли и пепел, долота раскиданы как попало. Даже одежда ведуна, сшитая из тончайшей свиной кожи, перепачкана и изорвана. Рейне вдруг стало жаль его, но она благоразумно не подала виду.
— Ты сказал об этом Мейсу?
— Ты же знаешь, что нет. Что хорошего вышло бы, если б я посеял страх в клане?
— Но в разговоре со мной тебя это не останавливает.
— Ты женщина, а не воин.
Ей захотелось ударить его. Как он смеет? Боги знают, как сражается она за этот клан. Вся дрожа, Рейна сказала:
— Не понимаю, зачем ты позвал меня сюда, будучи столь низкого мнения обо мне. — Она повернулась, чтобы уйти, но ведун с привычной властностью приказал ей:
— Останься. Я сказал, что ты не воин, но не говорил, что у тебя нет власти.
Устав от его игр, Рейна швырнула перчатки на пол.
— Что тебе нужно от меня? Камень болен, и поправить этого я не могу. Я ведь не бог.
Ведун, все так же не поддаваясь ее гневу, нагнулся и поднял перчатки.
— Знаешь ли ты, что все камни живые? Спроси любого крестьянина. Камни могут усеять поле за одну ночь, выброшенные наверх спазмами земли. Горы порождают их, реки и ледники уносят прочь, а жар и лед в конце концов губят. Когда священный камень умирает, вместо него следует подыскать новый.
Инигар умолк. Рейна тоже молчала, дожидаясь, когда он закончит говорить о камнях и начнет говорить о себе.
— Мне нужна Эффи Севранс, Рейна. Скажи мне, где она.
Вот, значит, чего он хочет. Эффи. Следовало бы догадаться.
— Ты не сможешь уберечь ее, Инигар.
— Я ведун и берегу весь этот клан, а значит, и ее тоже.
«Что ж ты не устерег ее, когда Станнер Хок хотел спалить ее в печи? Где были в ту ночь мы все?» Рейна рассердилась на себя и потому ответила резко:
— Ты один против тысяч, Инигар Сутулый. Эффи нельзя больше оставаться в этом клане.
Ноздри ястребиного Инигарова носа побелели.
— Она нужна здесь. Я выбрал ее своей преемницей.
Рейна удержалась от нового резкого ответа. Глядя на закопченные стены молельни, на каменные корыта и скамьи, она понимала, что Инигар видит это место не так, как она. Жалость снова овладела ею. Он недужен и может умереть, а заменить его будет некем.
— Выбери кого-нибудь другого, Инигар, — мягко предложила Рейна. — Эффи скоро уедет отсюда. Я отсылаю ее на юг к моей сестре, в Дрегг.
Глаза ведуна вспыхнули холодным гневом.
— Эта девчонка для тебя важнее, чем клан?
Ведун задал нечестный вопрос. Рейна не могла на него ответить. Когда Битти Шенк прибежал к ней в Канун Пришествия и рассказал, что нашел Эффи у собачьих закутов, трясущуюся от холода и страха, сердце у нее чуть не разорвалось. Ни одному ребенку не довелось еще испытать столько горя, как Эффи Севранс, и Рейна решила избавить ее от дальнейших испытаний.
Инигар нарушил ход ее мыслей:
— Уже пять лет я ищу ученика, который мог бы меня заменить. Каждый раз, как рождался мальчик, моя надежда оживала. Каждый раз, когда кто-то из ребят проявлял особенный интерес к молельне, я следил за ним, надеялся и ждал... но новый ведун так и не явился. А потом сюда стала приходить Эффи и сидеть под этой вот скамьей. Никто из детей не вызывал во мне такого волнения. В ней есть сила, Рейна. Сила, которая может пригодиться этому клану. Она еще мала, но с возрастом многому научится. Я сам ее научу. Тебе молельня кажется мрачным местом. Нет, не отрицай: это написано у тебя на лице. Ты не видишь скрытой здесь жизни. Когда я с долотом в руке подхожу к священному камню, я имею дело с человеческими душами. У каждого мужчины и каждой женщины этого клана есть сталь, выкованная Брогом Видди, и порошок священного камня, смолотый мной. Скажи мне, Рейна, что сильнее? То, что убивает, или то, что дает благодать?
Ведун умолк, давая ей время подумать. Позади него дымился Градский Камень, медленно замерзающий гигант.
— Здесь ей не будет плохо. Жизнь ведуна, правда, скудна и одинока, зато исполнена порядка и смысла. Ты поступила бы честно, признав, что ей она как раз подойдет. Эффи ходила сюда по собственной воле, и ты знаешь, что ей лучше всего бывает в темных, уединенных местах. Позволь мне взять ее к себе и обучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163