— Ахх, — кто-то шепнул ей на ухо, и она едва не закричала, но источник звука проследовал мимо. Алви застыла на месте, опасаясь, что, если она шевельнется или скажет хоть слово, это существо обернется и накинется на нее, чтобы сожрать, как сожрало оно трупы.
— Ахх, — вновь донесся до нее тихий шепот. Звук этот не принадлежал к миру живых, напротив, от него пахло мертвой плотью, погребальным костром, надгробным курганом, холодным и мрачным склепом. Медленно, очень медленно, так, что она едва ощущала собственные движения, Алви присела и прикоснулась пальцами к полу. Почувствовав кожей гладкость полированного камня, она закрыла глаза и попыталась услышать голос дороги.
И услышала мысли несчетных покойников, восставших против живущих, разыскивающих тех, кого они при жизни звали своими врагами, ненавидели их и боялись. Они алкали плоти и крови живых врагов, однако чары связывали их, не позволяя причинить людям вред: они не могли ранить или убить, им было разрешено лишь поглощать мертвую плоть.
И Алви поняла, что у нее есть только одно мгновение, чтобы решить, и одно мгновение, чтобы начать действовать. Поднявшись на ноги, она бросилась к отцу. Я люблю тебя, сказал он ей, и истина этих слов была выше всего остального на свете.
— Папа! — закричала она и бросилась к нему, в объятия его закованных в цепи рук, наперекор всем окружавшим их обоих духам усопших. Она крепко прижалась к отцу, а он к ней, и чужие холодные пальцы напрасно пытались разнять их… а когда мертвецы оставили свои тщетные попытки и подняли их на воздух, они лишь сильнее сжали друг друга в объятиях.
Что-то нашептывая, шипя, жалея о том, что не могут разорвать связывавшие их чары, духи Дома Галвеев уносили своих пленников за стены — к зеленым лужайкам, на дорогу, уходящую вдаль от дома, за пределы действия заклинания Дугхалла. И, оставив их там, усопшие отступили.
Алви открыла глаза.
Она и отец ее лежали посреди густых зарослей леса, и земля под ее рукой трепетала, предвещая близкую смерть. А надежная стена Дома Галвеев осталась в стороне от них, и ворота, которые могли бы защитить их, были закрыты.
Глава 36

Носилки прибыли за Ри, Джеймом и Янфом сразу после того, как колокола прозвонили Дард. Вопрос о том, кого пригласили на обед, отпал сразу: за ними прислали трое отличных носилок — открытых и с откидной лесенкой, чтобы не ступать в грязь… каждые из них несли шесть крепких туземцев. Ри уже видел подобные транспортные средства на улицах и знал, что их можно легко нанять, однако, вживаясь в роль небогатого моряка, он полагал, что им предпочтительнее ходить по грязи. И теперь он с радостью уселся в носилки, предвкушая приятную поездку — движение по воздуху над грязью и мерзостью, а не плюханье по отвратительной мешанине.
Носильщики доставили их в гавань, где возле одного из маленьких причалов их уже ожидала великолепная шлюпка с высокими бортами и закругленными резными, покрытыми позолотой штевнями, ярко раскрашенная в красный и синий цвета. Все гребцы, поджидавшие молодых людей, чтобы доставить их к неведомому капитану, были людьми, однако от бортов и скамеек исходил крепкий ящеричный дух Шрамоносцев-Кеши. Ри задумался, пытаясь понять, случайность ли это, или же на корабле действительно имеются представители этого народа, но так ничего и не решил. Сидя в шлюпке, все трое молчали. Их разместили на средней скамье, а гребцы — по двое на каждом весле — орудовали четырьмя веслами впереди них и четырьмя позади.
Как Ри и думал, шлюпка подошла к кораблю, в котором он утром опознал «Кречета». И молодой человек еще раз напомнил себе о том, что называть корабль этим именем вслух не следует ни при каких обстоятельствах. Они заранее обсудили тактику поведения на судне и решили, что показное незнание истинного названия корабля более соответствует их интересам — во всяком случае, до тех пор, пока они не выяснят, зачем капитан пригласил их.
Высокая темноволосая женщина — самая обыкновенная, не Увечная — приветствовала их на палубе у трапа. Поклонившись гостям по вилхенскому обычаю, она произнесла:
— Саланота. Меня зовут Катанапалита, и сегодня я назначена служить вам.
Резкий акцент ее свидетельствовал о вилхенском происхождении.
— Если вам что-либо нужно — только скажите, и я все сделаю. Ри внимательно посмотрел на нее. Пока ничего нечего — по сравнению с тем, что было известно ему от наложницы капитана, — он не услышал. Молодой человек поклонился и ответил на основном наречии Вилхены — тагатанском:
— Наши потребности не существенны, а наша благодарность уже велика.
Женщина посветлела лицом и ответила на своем родном языке:
— Значит, вы говорите по-тагатански? Давненько я не слыхала родной речи.
Поклонившись в свой черед, заговорил по-вилхенски и Джейм:
— Когда-то мы с друзьями гостили в вашем прекрасном городе. Мы приплыли туда в пору цветения вишен, когда все улицы были засыпаны розовыми лепестками. Дивная картина.
Произношение у него было получше, чем у Ри. Женщина широко улыбнулась:
— По мне, так на всем Матрине не найдется места прекраснее, и теперь, повидав мир, я только лишний раз убедилась в этом. — Улыбка ее сделалась печальной. — У меня был когда-то крохотный домик возле храма Зимы Уходящей… стоя у заднего окна, я могла слышать шум водопада и видеть жриц, заботящихся о священных садах.
Ри не стал спрашивать о том, почему эта женщина не может вернуться домой: люди, добывающие пропитание морским делом, нередко избирают подобную стезю лишь потому, что некое случившееся в прошлом событие прогнало их с суши. И мало кому из них хочется вспоминать о том, что они оставили позади. Поэтому он просто сказал ей:
— Надеюсь, прежнее счастье вновь вернется к вам, если вы этого захотите.
Женщина ответила благодарной улыбкой:
— Позвольте провести вас в столовую капитана. Она уже ждет вас.
Трое друзей удивленно переглянулись. Она?
Но Катанапалита уже повернулась спиной к гостям и не видела их реакции. Служанка повела их по добела надраенной палубе, а потом вниз по трапу. Повсюду на корабле Ри замечал на дереве следы прежней оснастки, соединение нового с более старым. Корабль переоснастили недавно… работа была выполнена искусными мастерами, но в общем большая часть переделок носила, так сказать, косметический характер.
Катанапалита привела их к двери, украшенной резными изображениями животных и покрытой толстым слоем позолоты.
— Оставьте свои сапоги снаружи, — сказала она.
Ри увидел устроенную в стене нишу для обуви со следами недавнего пользования ею. Значит, правило это было заведено давно и не ради них троих. Кивнув, он стянул сапоги и поставил их в нишу. Янф и Джейм, чуть поколебавшись, последовали его примеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108