Нужно поскорее уходить отсюда, прежде чем он перестанет быть красивой женщиной в шелковом одеянии и станет Гелласом Томерсином, Гелласом — Магистром Театра.
— Мне пора идти, — сказал он.
— Я скажу Патру, чтобы отвез тебя, куда ты скажешь. — Джесс рукой вытерла слезы — совсем как когда-то в детстве.
Это было еще одно яркое воспоминание, от которого у нее перехватило дыхание. Почему он не смог полюбить ее? Почему он не разглядел в ней верного товарища, который станет поддерживать его во всем? Почему полюбил неверную, ветреную Велин?
Потому что он слепой. Идиот. Дурак.
Потому что он живой человек, и это скорее всего самое подходящее для сложившейся ситуации объяснение.
Он покинул ее, стараясь не задерживаться ни одной лишней секунды. Сев на сиденье элегантного аэрокара рядом с Патром, сказав
— В Кордорейл, пожалуйста. Там я смогу спокойно смешаться с толпой.
Им было практически не о чем разговаривать друг с другом, однако, пересилив себя, Рейт спросил:
— Она тебе небезразлична?
На лице Патра он прочитал нескрываемое удивление.
— Я на нее работаю.
— Знаю. Но это очень важно. Она тебе небезразлична? Патр проглотил застрявший в горле комок и отвернулся, отведя взгляд.
— Я люблю ее.
— Прекрасно. Любым способом увези ее из Эл Артиса и держи как можно дальше отсюда. Если придется ее спрятать — спрячь. От всех. Здесь скоро произойдут довольно гадкие вещи, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.
Патр стиснул зубы.
— Ты очень долгое время был ее другом.
— Всю ее жизнь. Меня больше беспокоит то, что станет с ней, а не со мной.
— Для человека, который так заботится о ней, — заметил Патр, — тебе удавалось держаться от нее на значительном расстоянии.
— Мне удавалось ограждать от неприятностей многих людей, которые мне небезразличны.
— Похоже, у тебя немало секретов, верно?
— У меня вообще нет секретов, которые могли бы вызвать твое беспокойство. Кроме одного — я тоже ее люблю. Я был дураком, что не ухаживал за ней, когда имелась такая возможность. Сейчас это не в моих силах. Но я по-прежнему люблю ее. Мне хотелось бы быть уверенным, что она вне опасности.
— Я сумею защитить ее, пусть даже и ценой собственной жизни.
— Это все, о чем я прошу тебя.
Патр остановил аэрокар на пустыре, на некотором расстоянии от того места, где Рейт попросил высадить его.
Рейт посмотрел на своего спутника, и ему внезапно стало не по себе.
— Это же не Кордорейл!
— Мы еще полетим туда, — ответил Патр. — Но прежде я должен кое о чем тебя попросить.
— О чем?
— Больше никогда не приближайся к ней.
Костяшки пальцев Патра, которыми он сжимал руль, побелели от напряжения. Он посмотрел на Рейта.
— Ты слышал, что я сказал.
— Слышал. Но когда это закончится…
Патр нетерпеливым жестом оборвал его:
— Это никогда не закончится. Я в курсе слухов, которые ходят о тебе. Я знаю, чем ты занимаешься. Возможно, ты на какое-то время и ускользнешь от внимания Империи, но рано или поздно тебя все равно поймают. Ты никогда не освободишься от того яда, который впитал в себя. Этот яд еще отравит жизни тех людей, к которым ты когда-нибудь приблизишься. Ты ведь прекрасно понимал, что все это время нужно было держаться на расстоянии от нее. Доверяй этому чувству. Пусть это будет последний раз, когда ты видишься с ней — ради ее же блага.
Рейт откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
— Ты можешь предложить какую-нибудь альтернативу?
— Конечно. Я мог бы убить тебя прямо здесь и прямо сейчас и этим самым решить множество проблем. В завтрашних вечерних новостях могло бы тогда появиться такое сообщение: Геллас Томерсин обнаружен мертвым. Он был обнаружен в женском платье в квартале, пользующемся дурной репутацией.
Рейт открыл глаза и долго изучал лицо своего собеседника.
— Я тоже мог бы убить тебя. В подобных ситуациях ничего нельзя гарантировать.
— Ты прав. Я решил убить тебя, когда услышал, как она плачет, а затем ты сказал, что связан с какими-то делами, представляющими смертельную опасность для вас обоих. Не удивляйся, я слышал ваш разговор. Было бы глупостью и чистым безумием не подслушать его — незнакомый мужчина, переодетый женщиной, заявляется к ней в дом посреди ночи, заявляет, что дело срочное, и требует немедленно увидеть ее. У меня не было доказательств, что ты тот самый человек, именем которого назвался. Я не мог оставить вас одних без наблюдения. Поэтому я слышал твои слова и понял, что ты поставил ее жизнь под угрозу. В какой-то миг мне хотелось сию же секунду задушить тебя своими собственными руками, просто потому, что ты представляешь опасность ее существованию. Я действительно был готов к этому. Но я не хотел, чтобы она считала меня виновником твоей смерти.
— Вижу, ты переживаешь за нее, — улыбнулся Рейт. — Обещаю тебе, что я исчезну из ее жизни. Клянусь, пока Империя представляет для меня угрозу, я больше не увижусь с ней.
— Тогда я отвезу тебя туда, куда ты просил.
Патр снова запустил двигатель аэрокара, и они тронулись в путь.
Глава 17
— Истина всегда приходит к тем, кто терпеливо ждет.
Магистр Ноано Омви, получивший свою почетную должность после смерти Магистра Пенангвели, чуть заметно поклонился Магистрам Фарегану и Даари и снова откинулся на спинку кресла.
— Пенангвели действительно был излишне мягок с Соландером Артисом, — согласился Даари. — Я всегда был этого мнения.
— Так как же нам все-таки во всем разобраться? — спросил Фареган.
Хотя Фареган почти двадцать лет состоял в Безмолвном Дознании, в Триаде Дознавателей он находился на своем посту всего три дня, а потому все же не осмеливался что-либо категорично утверждать. Омви старался не раздражаться на него — ведь когда-то и он был новичком.
— У нас есть несколько вариантов, — произнес он. — Все будет зависеть от хода дальнейшего расследования. Очевидно, нам нужно выяснить, с кем он тесно контактировал и с кем вступали в контакты его люди. Полагаю, что заключительная часть операции будет достаточно масштабной. Наша задача — завершить ее без лишнего шума и по возможности незаметно. В конце концов у нас теперь имеются доказательства его слов и действий, свидетельствующих о причастности к антигосударственному заговору. Его можно обвинить в даче ложных сведений и подстрекательстве помощника ко лжи. Кроме того, мы связали его с еще одним сомнительным решением Пенангвели. В последние годы старик часто проявлял недопустимую мягкотелость.
— Значит, нам нужно схватить Соландера немедленно, чтобы он не успел бежать?
Судя по всему, Даари был серьезно обеспокоен.
— Нет. Вчера он намеренно исказил результаты расследования и поэтому можно обвинить его в участии в заговоре и сокрытии сведений, имеющих жизненно важное значение для Империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Мне пора идти, — сказал он.
— Я скажу Патру, чтобы отвез тебя, куда ты скажешь. — Джесс рукой вытерла слезы — совсем как когда-то в детстве.
Это было еще одно яркое воспоминание, от которого у нее перехватило дыхание. Почему он не смог полюбить ее? Почему он не разглядел в ней верного товарища, который станет поддерживать его во всем? Почему полюбил неверную, ветреную Велин?
Потому что он слепой. Идиот. Дурак.
Потому что он живой человек, и это скорее всего самое подходящее для сложившейся ситуации объяснение.
Он покинул ее, стараясь не задерживаться ни одной лишней секунды. Сев на сиденье элегантного аэрокара рядом с Патром, сказав
— В Кордорейл, пожалуйста. Там я смогу спокойно смешаться с толпой.
Им было практически не о чем разговаривать друг с другом, однако, пересилив себя, Рейт спросил:
— Она тебе небезразлична?
На лице Патра он прочитал нескрываемое удивление.
— Я на нее работаю.
— Знаю. Но это очень важно. Она тебе небезразлична? Патр проглотил застрявший в горле комок и отвернулся, отведя взгляд.
— Я люблю ее.
— Прекрасно. Любым способом увези ее из Эл Артиса и держи как можно дальше отсюда. Если придется ее спрятать — спрячь. От всех. Здесь скоро произойдут довольно гадкие вещи, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.
Патр стиснул зубы.
— Ты очень долгое время был ее другом.
— Всю ее жизнь. Меня больше беспокоит то, что станет с ней, а не со мной.
— Для человека, который так заботится о ней, — заметил Патр, — тебе удавалось держаться от нее на значительном расстоянии.
— Мне удавалось ограждать от неприятностей многих людей, которые мне небезразличны.
— Похоже, у тебя немало секретов, верно?
— У меня вообще нет секретов, которые могли бы вызвать твое беспокойство. Кроме одного — я тоже ее люблю. Я был дураком, что не ухаживал за ней, когда имелась такая возможность. Сейчас это не в моих силах. Но я по-прежнему люблю ее. Мне хотелось бы быть уверенным, что она вне опасности.
— Я сумею защитить ее, пусть даже и ценой собственной жизни.
— Это все, о чем я прошу тебя.
Патр остановил аэрокар на пустыре, на некотором расстоянии от того места, где Рейт попросил высадить его.
Рейт посмотрел на своего спутника, и ему внезапно стало не по себе.
— Это же не Кордорейл!
— Мы еще полетим туда, — ответил Патр. — Но прежде я должен кое о чем тебя попросить.
— О чем?
— Больше никогда не приближайся к ней.
Костяшки пальцев Патра, которыми он сжимал руль, побелели от напряжения. Он посмотрел на Рейта.
— Ты слышал, что я сказал.
— Слышал. Но когда это закончится…
Патр нетерпеливым жестом оборвал его:
— Это никогда не закончится. Я в курсе слухов, которые ходят о тебе. Я знаю, чем ты занимаешься. Возможно, ты на какое-то время и ускользнешь от внимания Империи, но рано или поздно тебя все равно поймают. Ты никогда не освободишься от того яда, который впитал в себя. Этот яд еще отравит жизни тех людей, к которым ты когда-нибудь приблизишься. Ты ведь прекрасно понимал, что все это время нужно было держаться на расстоянии от нее. Доверяй этому чувству. Пусть это будет последний раз, когда ты видишься с ней — ради ее же блага.
Рейт откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
— Ты можешь предложить какую-нибудь альтернативу?
— Конечно. Я мог бы убить тебя прямо здесь и прямо сейчас и этим самым решить множество проблем. В завтрашних вечерних новостях могло бы тогда появиться такое сообщение: Геллас Томерсин обнаружен мертвым. Он был обнаружен в женском платье в квартале, пользующемся дурной репутацией.
Рейт открыл глаза и долго изучал лицо своего собеседника.
— Я тоже мог бы убить тебя. В подобных ситуациях ничего нельзя гарантировать.
— Ты прав. Я решил убить тебя, когда услышал, как она плачет, а затем ты сказал, что связан с какими-то делами, представляющими смертельную опасность для вас обоих. Не удивляйся, я слышал ваш разговор. Было бы глупостью и чистым безумием не подслушать его — незнакомый мужчина, переодетый женщиной, заявляется к ней в дом посреди ночи, заявляет, что дело срочное, и требует немедленно увидеть ее. У меня не было доказательств, что ты тот самый человек, именем которого назвался. Я не мог оставить вас одних без наблюдения. Поэтому я слышал твои слова и понял, что ты поставил ее жизнь под угрозу. В какой-то миг мне хотелось сию же секунду задушить тебя своими собственными руками, просто потому, что ты представляешь опасность ее существованию. Я действительно был готов к этому. Но я не хотел, чтобы она считала меня виновником твоей смерти.
— Вижу, ты переживаешь за нее, — улыбнулся Рейт. — Обещаю тебе, что я исчезну из ее жизни. Клянусь, пока Империя представляет для меня угрозу, я больше не увижусь с ней.
— Тогда я отвезу тебя туда, куда ты просил.
Патр снова запустил двигатель аэрокара, и они тронулись в путь.
Глава 17
— Истина всегда приходит к тем, кто терпеливо ждет.
Магистр Ноано Омви, получивший свою почетную должность после смерти Магистра Пенангвели, чуть заметно поклонился Магистрам Фарегану и Даари и снова откинулся на спинку кресла.
— Пенангвели действительно был излишне мягок с Соландером Артисом, — согласился Даари. — Я всегда был этого мнения.
— Так как же нам все-таки во всем разобраться? — спросил Фареган.
Хотя Фареган почти двадцать лет состоял в Безмолвном Дознании, в Триаде Дознавателей он находился на своем посту всего три дня, а потому все же не осмеливался что-либо категорично утверждать. Омви старался не раздражаться на него — ведь когда-то и он был новичком.
— У нас есть несколько вариантов, — произнес он. — Все будет зависеть от хода дальнейшего расследования. Очевидно, нам нужно выяснить, с кем он тесно контактировал и с кем вступали в контакты его люди. Полагаю, что заключительная часть операции будет достаточно масштабной. Наша задача — завершить ее без лишнего шума и по возможности незаметно. В конце концов у нас теперь имеются доказательства его слов и действий, свидетельствующих о причастности к антигосударственному заговору. Его можно обвинить в даче ложных сведений и подстрекательстве помощника ко лжи. Кроме того, мы связали его с еще одним сомнительным решением Пенангвели. В последние годы старик часто проявлял недопустимую мягкотелость.
— Значит, нам нужно схватить Соландера немедленно, чтобы он не успел бежать?
Судя по всему, Даари был серьезно обеспокоен.
— Нет. Вчера он намеренно исказил результаты расследования и поэтому можно обвинить его в участии в заговоре и сокрытии сведений, имеющих жизненно важное значение для Империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139