В руках у него было нечто, что он сразу же отдал Дарону.
– Ну вот, пожалуйста… – пробормотал Дарон, показывая всем таинственный предмет. Это была сделанная из железа имитация когтей, насаженная на не слишком длинный деревянный черенок, дополнительно утяжеленный свинцовым покрытием.
– Что-то не похоже это на гребень… – он повернулся к Берту, – на чесалку для спины тоже… единственное, что можно этим сделать, – основательно пораниться. О! Тут даже, как я вижу, кровь есть… – Он положил когтистое орудие возле бумаг писаря, который уже довольно долго скрипел пером по первой из страниц.
Вскоре другой солдат принес подобное же орудие. Оно отличалось от предыдущего только тем, что ряд из четырех стальных крючьев был загнут в противоположную сторону, то есть влево.
Лицо истребителя приобрело пепельный цвет.
– Хватит искать, уже не нужно! – послышался решительный голос Зерена, а мгновение спустя появился он сам, держа в руках какое-то странное устройство.
Берт судорожно сглотнул слюну.
– Ну, вот и все, – сообщил управляющий, – это пасть нашей твари. – Он искоса посмотрел на стоявшего у стены.
Он медленно и тщательно продемонстрировал работу устройства: когда он двигал двумя рычагами, пара стальных челюстей – точная копия пасти котолака – открывалась и закрывалась с металлическим лязгом.
– Хорошо смазано, – заметил он, – ничуть не скрипит! Вот только одного зуба недостает… – добавил он.
Ксин раскрыл сжатый кулак.
– Не этого ли? – Он протянул руку.
Зерен примерил.
– Сидит как влитой…
В следующее мгновение раздался тихий протяжный звон. Котолак извлек меч и не спеша подошел к Берту. Острие клинка коснулось основания гортани истребителя.
– И это тебя прислали, чтобы ты защищал людей от творений Онно…
– Не осмелишься… – тот не сводил глаз с блестящей полосы стали, холод которой ощущал на горле.
– Почему?.. – спросил котолак. – Я всегда убиваю чудовищ…
– Человечность, твоя величайшая гордость, тебе не позволит!
Рука Ксина совершила плавное движение вперед.
– Ошибаешься, Берт, ведь я не человек… Не для тебя.
В выпученных до предела глазах истребителя, прежде чем те погасли, мелькнуло выражение ужаса. Он понял…
Тонкая струйка крови вытекла из уголка застывшего в смертельной гримасе рта. Вторая, пошире, потекла по канавке вдоль клинка.
Котолак шагнул назад и опустил поднятый меч, а тело Берта с грохотом рухнуло на каменный пол.
– Ты отобрал хлеб у палача, – сухо заметил Дарон.
– Нет, – возразил Ксин, – это работа не палача, но истребителя, – с нажимом сказал он.
Взяв у писаря чистый лист, он вытер им окровавленный клинок.
– Осталось еще пятнадцать, – напомнил Зерен.
– Выясните, сколь велико участие каждого из них, – обратился Дарон к судьям, – и прикажите шкуру живьем сдирать, если говорить не захотят.
– Скажите, уважаемый, каков должен быть приговор? – спросил один из судей.
Дарон задумался.
– Тех, что собственноручно участвовали в убийстве наших, – на кол. Тех, кто помогал как-то иначе, – повесить, а тем, кто только знал, но не донес, если таковые будут, по две сотни палок и вон из города, – закончил он и посмотрел на Ксина. – Идем, здесь нам больше делать нечего.
Выходя, они прошли через первую комнату, в которой ждали под стражей своей очереди связанные истребители. Ксин молча прошел мимо. Дарон тоже ничего не сказал, лишь на мгновение остановился, посмотрел на них и сплюнул.
Оба кузена расстались сразу же за порогом. Ксин вернулся к себе.
– Все закончилось? – спросила Ханти, вставая ему навстречу.
– Для нас – да, но для некоторых этот день еще только начинается… – сказал он, обнимая ее за талию, и склонился к ней. – Устал я… – добавил он.
– Месть – тяжкое дело, правда? – Она отступила, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я знаю, ты его убил…
– Не из мести, – возразил Ксин, – вчера я решил, что уничтожу эту тварь. Вот только тогда я думал о себе…
– Понимаю. Значит, у тебя не было причин для пощады…
– Да.
Он взъерошил пальцами ее волосы.
– Хватит об этом, я хочу забыть. Все кончено.
Он немного помолчал.
– Знаешь, мне тебя так не хватало все эти недели…
– И мне… но, погоди… – она ловко увернулась, – ты ведь что-то говорил насчет того, что устал?
– Но не настолько, .. – он догнал ее одним прыжком, – от меня не сбежишь!
– Вовсе не собираюсь. – Она забросила руки ему на шею.
Одной рукой он невольно погладил ее бедро.
– Что это?.. – Удивленный, он еще раз коснулся платья. – У тебя под ним ничего нет?
– А что, надо? Как раз сейчас… – Она прижалась к нему всем телом.
– Ах ты… – Он толкнул ее на сундук с бельем.
– Что – я?.. – Ее ресницы жалобно затрепетала.
Она медленно приподнимала платье: ступни, лодыжки, колени, бедра, выше… Мгновение он смотрел на нее словно зачарованный и вдруг прыгнул к ней с тигриным блеском в глазах.
Она сразу же присела на сундук и быстро подняла ноги, опираясь пятками о край. Она уже была готова, ждала его…
– Вхо-о-ди… – продышала она ему в лицо, – скорее…
Он протянул к ней руку, другой возясь с застежками плаща. Она задрожала, шипя как от ожога. Желание затмило разум, словно кувшин крепкого вина. Он отчаянно ласкал ее, одновременно возясь с упрямой пряжкой на поясе. Наконец она расстегнулась – он был свободен! Ханти напряглась, чтобы его принять… и тогда…
Стук кулаками в дверь сковал льдом разгоряченную кровь в жилах.
– Господин, откройте! – орал какой-то слуга.
– Что там такое?! – рявкнул Ксин, готовый совершить уже второе за этот день убийство.
– Пирийцы через реку перешли, деревни жгут, людей режут. Хозяин приказал всем, кто может сражаться, садиться в седло.
– Передай, что я сейчас приду! – крикнул в ответ котолак, поправляя одежду.
– Ксин… – послышался жалобный голос, – а я?..
– Помоги доспехи надеть!
– Что?! – Она вскочила на ноги. – Со мной ты уже не считаешься?
– Женщина… – раздраженно сказал он, вытаскивая панцирь, – сейчас не время!
– Нет, так нет! – рассерженно крикнула Ханти, выбегая из комнаты.
Грохнуло, аж задрожали стены.
– А, чтоб тебя… – Он не закончил фразу, вынужденный придержать какой-то ремень зубами.
Во всем замке царила лихорадочная суматоха. Готовили оружие, надевали кольчуги и седлали коней. В корчме же заткнули все бочки, а корчмарь с помощниками принялись молниеносно приводить в чувство тех солдат, кто был неспособен подняться. В ход пошли смазанные маслом перышки и ушаты с водой…
ДЕТИ ОННО
Солнце уже несколько часов назад покинуло зенит и не спеша, торжественно, опускалось к серой линии горизонта. Еще не стемнело, но тени значительно удлинились, далеко опережая отбрасывавших их всадников, которые, подобно серо-стальной, меняющей форму туче, мчались по зеленой степи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
– Ну вот, пожалуйста… – пробормотал Дарон, показывая всем таинственный предмет. Это была сделанная из железа имитация когтей, насаженная на не слишком длинный деревянный черенок, дополнительно утяжеленный свинцовым покрытием.
– Что-то не похоже это на гребень… – он повернулся к Берту, – на чесалку для спины тоже… единственное, что можно этим сделать, – основательно пораниться. О! Тут даже, как я вижу, кровь есть… – Он положил когтистое орудие возле бумаг писаря, который уже довольно долго скрипел пером по первой из страниц.
Вскоре другой солдат принес подобное же орудие. Оно отличалось от предыдущего только тем, что ряд из четырех стальных крючьев был загнут в противоположную сторону, то есть влево.
Лицо истребителя приобрело пепельный цвет.
– Хватит искать, уже не нужно! – послышался решительный голос Зерена, а мгновение спустя появился он сам, держа в руках какое-то странное устройство.
Берт судорожно сглотнул слюну.
– Ну, вот и все, – сообщил управляющий, – это пасть нашей твари. – Он искоса посмотрел на стоявшего у стены.
Он медленно и тщательно продемонстрировал работу устройства: когда он двигал двумя рычагами, пара стальных челюстей – точная копия пасти котолака – открывалась и закрывалась с металлическим лязгом.
– Хорошо смазано, – заметил он, – ничуть не скрипит! Вот только одного зуба недостает… – добавил он.
Ксин раскрыл сжатый кулак.
– Не этого ли? – Он протянул руку.
Зерен примерил.
– Сидит как влитой…
В следующее мгновение раздался тихий протяжный звон. Котолак извлек меч и не спеша подошел к Берту. Острие клинка коснулось основания гортани истребителя.
– И это тебя прислали, чтобы ты защищал людей от творений Онно…
– Не осмелишься… – тот не сводил глаз с блестящей полосы стали, холод которой ощущал на горле.
– Почему?.. – спросил котолак. – Я всегда убиваю чудовищ…
– Человечность, твоя величайшая гордость, тебе не позволит!
Рука Ксина совершила плавное движение вперед.
– Ошибаешься, Берт, ведь я не человек… Не для тебя.
В выпученных до предела глазах истребителя, прежде чем те погасли, мелькнуло выражение ужаса. Он понял…
Тонкая струйка крови вытекла из уголка застывшего в смертельной гримасе рта. Вторая, пошире, потекла по канавке вдоль клинка.
Котолак шагнул назад и опустил поднятый меч, а тело Берта с грохотом рухнуло на каменный пол.
– Ты отобрал хлеб у палача, – сухо заметил Дарон.
– Нет, – возразил Ксин, – это работа не палача, но истребителя, – с нажимом сказал он.
Взяв у писаря чистый лист, он вытер им окровавленный клинок.
– Осталось еще пятнадцать, – напомнил Зерен.
– Выясните, сколь велико участие каждого из них, – обратился Дарон к судьям, – и прикажите шкуру живьем сдирать, если говорить не захотят.
– Скажите, уважаемый, каков должен быть приговор? – спросил один из судей.
Дарон задумался.
– Тех, что собственноручно участвовали в убийстве наших, – на кол. Тех, кто помогал как-то иначе, – повесить, а тем, кто только знал, но не донес, если таковые будут, по две сотни палок и вон из города, – закончил он и посмотрел на Ксина. – Идем, здесь нам больше делать нечего.
Выходя, они прошли через первую комнату, в которой ждали под стражей своей очереди связанные истребители. Ксин молча прошел мимо. Дарон тоже ничего не сказал, лишь на мгновение остановился, посмотрел на них и сплюнул.
Оба кузена расстались сразу же за порогом. Ксин вернулся к себе.
– Все закончилось? – спросила Ханти, вставая ему навстречу.
– Для нас – да, но для некоторых этот день еще только начинается… – сказал он, обнимая ее за талию, и склонился к ней. – Устал я… – добавил он.
– Месть – тяжкое дело, правда? – Она отступила, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я знаю, ты его убил…
– Не из мести, – возразил Ксин, – вчера я решил, что уничтожу эту тварь. Вот только тогда я думал о себе…
– Понимаю. Значит, у тебя не было причин для пощады…
– Да.
Он взъерошил пальцами ее волосы.
– Хватит об этом, я хочу забыть. Все кончено.
Он немного помолчал.
– Знаешь, мне тебя так не хватало все эти недели…
– И мне… но, погоди… – она ловко увернулась, – ты ведь что-то говорил насчет того, что устал?
– Но не настолько, .. – он догнал ее одним прыжком, – от меня не сбежишь!
– Вовсе не собираюсь. – Она забросила руки ему на шею.
Одной рукой он невольно погладил ее бедро.
– Что это?.. – Удивленный, он еще раз коснулся платья. – У тебя под ним ничего нет?
– А что, надо? Как раз сейчас… – Она прижалась к нему всем телом.
– Ах ты… – Он толкнул ее на сундук с бельем.
– Что – я?.. – Ее ресницы жалобно затрепетала.
Она медленно приподнимала платье: ступни, лодыжки, колени, бедра, выше… Мгновение он смотрел на нее словно зачарованный и вдруг прыгнул к ней с тигриным блеском в глазах.
Она сразу же присела на сундук и быстро подняла ноги, опираясь пятками о край. Она уже была готова, ждала его…
– Вхо-о-ди… – продышала она ему в лицо, – скорее…
Он протянул к ней руку, другой возясь с застежками плаща. Она задрожала, шипя как от ожога. Желание затмило разум, словно кувшин крепкого вина. Он отчаянно ласкал ее, одновременно возясь с упрямой пряжкой на поясе. Наконец она расстегнулась – он был свободен! Ханти напряглась, чтобы его принять… и тогда…
Стук кулаками в дверь сковал льдом разгоряченную кровь в жилах.
– Господин, откройте! – орал какой-то слуга.
– Что там такое?! – рявкнул Ксин, готовый совершить уже второе за этот день убийство.
– Пирийцы через реку перешли, деревни жгут, людей режут. Хозяин приказал всем, кто может сражаться, садиться в седло.
– Передай, что я сейчас приду! – крикнул в ответ котолак, поправляя одежду.
– Ксин… – послышался жалобный голос, – а я?..
– Помоги доспехи надеть!
– Что?! – Она вскочила на ноги. – Со мной ты уже не считаешься?
– Женщина… – раздраженно сказал он, вытаскивая панцирь, – сейчас не время!
– Нет, так нет! – рассерженно крикнула Ханти, выбегая из комнаты.
Грохнуло, аж задрожали стены.
– А, чтоб тебя… – Он не закончил фразу, вынужденный придержать какой-то ремень зубами.
Во всем замке царила лихорадочная суматоха. Готовили оружие, надевали кольчуги и седлали коней. В корчме же заткнули все бочки, а корчмарь с помощниками принялись молниеносно приводить в чувство тех солдат, кто был неспособен подняться. В ход пошли смазанные маслом перышки и ушаты с водой…
ДЕТИ ОННО
Солнце уже несколько часов назад покинуло зенит и не спеша, торжественно, опускалось к серой линии горизонта. Еще не стемнело, но тени значительно удлинились, далеко опережая отбрасывавших их всадников, которые, подобно серо-стальной, меняющей форму туче, мчались по зеленой степи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147