Зубы эльфа были сжаты, губы кривились в злобной усмешке. Он снова ткнул Сипу лезвием короткого меча:
— Вставай, человеческая женщина! Но медленно!
За его спиной стояли еще двое. Один — тоже эльф, второй — пикси с натянутым луком в руках. Все трое были тощие и одеты в старье. Голод прорезал на их лицах глубокие морщины отчаяния.
Сина встала медленно и неуклюже из-за того, что меч упирался ей в шею. Хотя эльфы и были высокими для их рода, Сине они доходили только до плеча.
— Вы — Мати — «Красный Плащ»? Я хочу только пройти через ваши края на Фенсдоунскую равнину. Я дам вам все, что у меня есть, если вы позволите мне пройти.
Лезвие у ее горла даже не дрогнуло.
— Свяжите ее! — приказал вожак. — Мати решит, что с ней делать. А это что? — Он пнул ящик с травами, который стоял на земле рядом с упавшим плащом Сины. Сундучок раскрылся, и драгоценные травы рассыпались и полетели, подхваченные свежим утренним ветерком.
Пикси и эльф поменьше грубо схватили Сину за руки, но она не почувствовала страха. Это были не всадники, которые являлись ей в видениях. Сина вскрикнула, отогнала троллей и встала в полный рост.
— Я — Сина, Целительница, дочь лорда Ландеса. Я знаю и ваше будущее, и свое собственное. Тролли! Я не умру на ваших руках! Но ваша собственная жизнь будет короткой и жалкой, если вы не отпустите меня!
Пикси резко толкнул ее, одновременно эльф ударил сзади под колени. Сина вскрикнула — скорее от удивления, чем от боли, — и вмиг очутилась на земле.
— Свяжите ее! — повторил вожак-эльф. — И поймайте лошадь. Вечером у нас будет жаркое из конины!
Тролли грубо толкали Сину перед собой по узкой горной тропе. Бихана поймали удивительно легко. Теперь он покорно следовал сзади, ведомый твердой рукой пикси.
Они наткнулись на лагерь через несколько часов непрерывного восхождения. Здесь, почти на вершине перевала, глубокими сугробами лежал снег. Несколько шатров прятались под нависающим карнизом большого уступа. Мятые, пострадавшие от непогоды шатры, некогда сшитые из тонкой эльфийской ткани, а теперь затянутые шкурами и заваленные ветками. У лагеря был такой же истощенный вид, как у самих троллей.
Полотнище главного шатра висело над входом, как маленький навес над крыльцом. Там стоял белокурый эльф, закутавшийся в волчью шкуру. Сина тотчас пошла, что это Мати, по его красному плащу и сильному сходству с матерью и сестрой. Светлые волосы эльфа вились по спине, перехваченные кожаным ремешком. Эльф был сложен идеально, но, как и его тролли, выглядел худым и истощенным. Темные тени лежали вокруг его глаз — ярко-зеленых, как у матери, и наполненных такой же печалью. Мати держался за столб перед входом в шатер, словно без столба он бы упал.
— Что это? — спросил он.
Более высокий из эльфов низко поклонился:
— Жирная лошадь на ужин и человеческая женщина, ваше величество.
— Лошадь — это хорошо. Кто женщина?
Сина шагнула вперед.
— Я — Сина из Фанстока. Я была другом вашего отца, Мати. У меня срочное дело, для которого мне необходимо перейти через ваши горы…
Мати вдруг обвис и как подкошенный рухнул в снег. Высокий эльф упал на колени, приподнял голову вождя.
— Развяжите меня! — приказала Сина. — Возможно, я сумею помочь ему. Я — Целительница, училась у Фаллона.
Бихан заржал и кивнул.
— Развяжите ее, — сказал высокий тролль. — Что уж теперь!
Пока пикси дрожащими пальцами развязывал веревку, эльфы перенесли Мати в шатер. Внутри было удивительно тепло, но все пожитки — потрепанные и поношенные, а воздух — темный от дымящего очажка посередине. У очага жалась оборванная кучка пикси и эльфов, некоторые были слишком слабы, чтобы стоять. Их зеленые и янтарные глаза наблюдали за Синой без удивления и интереса — одно лишь безрадостное выражение голода.
— Что это с вами? — спросила Сина.
— Караваны не возвращаются с Фенсдоунской равнины, — ответил высокий эльф с землистым лицом, опускаясь на колени рядом с неподвижным телом Мати. — Мы всегда позволяем им беспрепятственно проходить на равнину, а потом, когда они возвращаются, собираем дань: еду, шкуры, металлические изделия. Четыре каравана прошли мимо нас, но ни один не вернулся. Мы уже несколько недель без еды и припасов. Мы умираем.
Сина быстро принялась за дело: проверила сердцебиение у Мати, оттянула веки, чтобы заглянуть в его зеленые глаза.
— Немедленно идите туда, где вы меня нашли. Принесите ящик, который вы так грубо пнули. И не трогайте пони! — добавила Сина, когда тролль встал, чтобы выполнить ее волю. — Он не станет вашим ужином!
Мати лежал при смерти. Его сердце билось слабо и неровно, дыхание было поверхностным. «Нет, принц-эльф, — мысленно сказала Сина, — не умирайте, не подводите меня! Мне нужны вы и ваши друзья». Под толстой волчьей шкурой руки и ноги Мати были холодными, как лед. Сина легонько растерла их и почувствовала, как внезапный жар прилил к ее рукам. Сина сбросила плащ и положила руки на плечи эльфа.
— Вы должны проснуться, Мати. Проснуться и исцелиться.
Сина закрыла глаза и почувствовала, как ее веки трепещут, почувствовала энергию и силу, текущую по ее рукам. На какое-то мгновение она испугалась, что упадет в обморок, что погрузится в новое видение. Она дышала глубоко и чувствовала, что жар от ее ладоней согревает плечи Мати. Несколько минут Сина оставалась неподвижной, а когда ощущение переливания силы прошло, открыла глаза. Мати-«Красный Плащ» смотрел на нее, его щеки порозовели.
— Привет, — сказала ему Сина и улыбнулась.
Высокий эльф вернулся с сундучком, но маленькие отделения были пусты, бережно хранимые травы унесло жестоким ветром.
— Какая еда у вас осталась? — спросила Сина.
— Немного кореньев и сушеных ягод, — ответил высокий эльф.
— Поставьте на огонь ваш самый большой котелок, — приказала Сина. — Порежьте туда коренья. И мужайтесь, конца не будет, если вы не захотите этого!
В днище сундучка находилось еще одно хитроумно спрятанное отделение. Сина вытащила оттуда длинный кусок колбасы и пакет великанской овсянки, которые несла с собой из Святилища Китры. Принимая во внимание то, что все тут давно голодали, Сина приготовила жидкую кашу с кореньями для более слабых троллей, а для троллей посильнее нарезала тонкие ломтики колбасы. Пока каша варилась, Сина переходила от тролля к троллю, мягко касаясь каждого руками, позволяя жару своего тела перейти в их тела. И каждый раз изумлялась вместе с ними внезапному приливу силы и энергии, которые давала каждому.
— Кто вы? — спросил Мати, когда она кормила с ложки овсянкой молодого кривоногого гнома. Гном придерживал миску рукой, словно боясь, что Сина отберет се.
— Сина из Фанстока. Когда-то я была ученицей Фаллона. Я Целительница и иду на Фенсдоунскую равнину — предупредить Ньяла из Кровелла, что там будет великая битва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Вставай, человеческая женщина! Но медленно!
За его спиной стояли еще двое. Один — тоже эльф, второй — пикси с натянутым луком в руках. Все трое были тощие и одеты в старье. Голод прорезал на их лицах глубокие морщины отчаяния.
Сина встала медленно и неуклюже из-за того, что меч упирался ей в шею. Хотя эльфы и были высокими для их рода, Сине они доходили только до плеча.
— Вы — Мати — «Красный Плащ»? Я хочу только пройти через ваши края на Фенсдоунскую равнину. Я дам вам все, что у меня есть, если вы позволите мне пройти.
Лезвие у ее горла даже не дрогнуло.
— Свяжите ее! — приказал вожак. — Мати решит, что с ней делать. А это что? — Он пнул ящик с травами, который стоял на земле рядом с упавшим плащом Сины. Сундучок раскрылся, и драгоценные травы рассыпались и полетели, подхваченные свежим утренним ветерком.
Пикси и эльф поменьше грубо схватили Сину за руки, но она не почувствовала страха. Это были не всадники, которые являлись ей в видениях. Сина вскрикнула, отогнала троллей и встала в полный рост.
— Я — Сина, Целительница, дочь лорда Ландеса. Я знаю и ваше будущее, и свое собственное. Тролли! Я не умру на ваших руках! Но ваша собственная жизнь будет короткой и жалкой, если вы не отпустите меня!
Пикси резко толкнул ее, одновременно эльф ударил сзади под колени. Сина вскрикнула — скорее от удивления, чем от боли, — и вмиг очутилась на земле.
— Свяжите ее! — повторил вожак-эльф. — И поймайте лошадь. Вечером у нас будет жаркое из конины!
Тролли грубо толкали Сину перед собой по узкой горной тропе. Бихана поймали удивительно легко. Теперь он покорно следовал сзади, ведомый твердой рукой пикси.
Они наткнулись на лагерь через несколько часов непрерывного восхождения. Здесь, почти на вершине перевала, глубокими сугробами лежал снег. Несколько шатров прятались под нависающим карнизом большого уступа. Мятые, пострадавшие от непогоды шатры, некогда сшитые из тонкой эльфийской ткани, а теперь затянутые шкурами и заваленные ветками. У лагеря был такой же истощенный вид, как у самих троллей.
Полотнище главного шатра висело над входом, как маленький навес над крыльцом. Там стоял белокурый эльф, закутавшийся в волчью шкуру. Сина тотчас пошла, что это Мати, по его красному плащу и сильному сходству с матерью и сестрой. Светлые волосы эльфа вились по спине, перехваченные кожаным ремешком. Эльф был сложен идеально, но, как и его тролли, выглядел худым и истощенным. Темные тени лежали вокруг его глаз — ярко-зеленых, как у матери, и наполненных такой же печалью. Мати держался за столб перед входом в шатер, словно без столба он бы упал.
— Что это? — спросил он.
Более высокий из эльфов низко поклонился:
— Жирная лошадь на ужин и человеческая женщина, ваше величество.
— Лошадь — это хорошо. Кто женщина?
Сина шагнула вперед.
— Я — Сина из Фанстока. Я была другом вашего отца, Мати. У меня срочное дело, для которого мне необходимо перейти через ваши горы…
Мати вдруг обвис и как подкошенный рухнул в снег. Высокий эльф упал на колени, приподнял голову вождя.
— Развяжите меня! — приказала Сина. — Возможно, я сумею помочь ему. Я — Целительница, училась у Фаллона.
Бихан заржал и кивнул.
— Развяжите ее, — сказал высокий тролль. — Что уж теперь!
Пока пикси дрожащими пальцами развязывал веревку, эльфы перенесли Мати в шатер. Внутри было удивительно тепло, но все пожитки — потрепанные и поношенные, а воздух — темный от дымящего очажка посередине. У очага жалась оборванная кучка пикси и эльфов, некоторые были слишком слабы, чтобы стоять. Их зеленые и янтарные глаза наблюдали за Синой без удивления и интереса — одно лишь безрадостное выражение голода.
— Что это с вами? — спросила Сина.
— Караваны не возвращаются с Фенсдоунской равнины, — ответил высокий эльф с землистым лицом, опускаясь на колени рядом с неподвижным телом Мати. — Мы всегда позволяем им беспрепятственно проходить на равнину, а потом, когда они возвращаются, собираем дань: еду, шкуры, металлические изделия. Четыре каравана прошли мимо нас, но ни один не вернулся. Мы уже несколько недель без еды и припасов. Мы умираем.
Сина быстро принялась за дело: проверила сердцебиение у Мати, оттянула веки, чтобы заглянуть в его зеленые глаза.
— Немедленно идите туда, где вы меня нашли. Принесите ящик, который вы так грубо пнули. И не трогайте пони! — добавила Сина, когда тролль встал, чтобы выполнить ее волю. — Он не станет вашим ужином!
Мати лежал при смерти. Его сердце билось слабо и неровно, дыхание было поверхностным. «Нет, принц-эльф, — мысленно сказала Сина, — не умирайте, не подводите меня! Мне нужны вы и ваши друзья». Под толстой волчьей шкурой руки и ноги Мати были холодными, как лед. Сина легонько растерла их и почувствовала, как внезапный жар прилил к ее рукам. Сина сбросила плащ и положила руки на плечи эльфа.
— Вы должны проснуться, Мати. Проснуться и исцелиться.
Сина закрыла глаза и почувствовала, как ее веки трепещут, почувствовала энергию и силу, текущую по ее рукам. На какое-то мгновение она испугалась, что упадет в обморок, что погрузится в новое видение. Она дышала глубоко и чувствовала, что жар от ее ладоней согревает плечи Мати. Несколько минут Сина оставалась неподвижной, а когда ощущение переливания силы прошло, открыла глаза. Мати-«Красный Плащ» смотрел на нее, его щеки порозовели.
— Привет, — сказала ему Сина и улыбнулась.
Высокий эльф вернулся с сундучком, но маленькие отделения были пусты, бережно хранимые травы унесло жестоким ветром.
— Какая еда у вас осталась? — спросила Сина.
— Немного кореньев и сушеных ягод, — ответил высокий эльф.
— Поставьте на огонь ваш самый большой котелок, — приказала Сина. — Порежьте туда коренья. И мужайтесь, конца не будет, если вы не захотите этого!
В днище сундучка находилось еще одно хитроумно спрятанное отделение. Сина вытащила оттуда длинный кусок колбасы и пакет великанской овсянки, которые несла с собой из Святилища Китры. Принимая во внимание то, что все тут давно голодали, Сина приготовила жидкую кашу с кореньями для более слабых троллей, а для троллей посильнее нарезала тонкие ломтики колбасы. Пока каша варилась, Сина переходила от тролля к троллю, мягко касаясь каждого руками, позволяя жару своего тела перейти в их тела. И каждый раз изумлялась вместе с ними внезапному приливу силы и энергии, которые давала каждому.
— Кто вы? — спросил Мати, когда она кормила с ложки овсянкой молодого кривоногого гнома. Гном придерживал миску рукой, словно боясь, что Сина отберет се.
— Сина из Фанстока. Когда-то я была ученицей Фаллона. Я Целительница и иду на Фенсдоунскую равнину — предупредить Ньяла из Кровелла, что там будет великая битва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103