Он знал, как звучат шаги приближающейся смерти, как замирает в предчувствии ее все живое и неживое. Иногда ему снились такие зимы, он просыпался в промокшей от пота постели и ужасался при мысли, что видел во сне не прошлое, а грядущее. Страх перед мором жил в нем постоянно. Если злобные умыслы герцога он мог просчитать и предугадать, то чума всегда являлась внезапно. Аллемани называли ее «дыханием ведьм», каждую зиму они с ужасом ожидали ее прихода.
Мелфаллан поднялся с места и неторопливо прошел по комнате. Каждый его шаг сопровождался мягким металлическим позвякиванием — то звенела кольчуга под его туникой. После смерти Одрика советники настоятельно порекомендовали Мелфаллану носить на себе эту легкую броню. За шесть месяцев он уже привык к своему металлическому защитному средству, к звуку соприкасавшихся звеньев, но чувствовал себя все так же неуютно, ежеминутно опасаясь вероломства. Всю его пищу давали на пробу осужденным преступникам в темнице, покои ежедневно осматривались — рука злоумышленника могла в любой момент подбросить графу ядовитое насекомое или змею. Почти у каждой двери замка стояли стражники, и военачальник войска Мелфаллана, сэр Микей, то и дело проверял своих подчиненных. Верховный правовед чутко следил за каждым из придворных, прислушивался к разговорам и сплетням, всматривался в каждый жест, перехватывал каждый взгляд. Для убийства его господина было достаточно одного удара ножом, одной щепотки ядовитого порошка, и он намеревался не допустить повторения трагедии.
Сам Мелфаллан перестал доверять кому бы то ни было — в каждом затемненном углу, в каждом блюде видел опасность. Наиболее надежными из своего окружения он считал сэра Микея, Верховного правоведа, жену Сари и еще кое-кого, но положиться на них полностью не мог, даже на Сари. В истории аллемани не раз случалось, что благородные жены убивали собственных мужей — из-за денег, из ненависти, ради любовников или даже захвата власти.
«Какой смысл жаловаться на судьбу? — с горечью подумал Мелфаллан. — Чего ты добьешься своей печалью?»
Он остановился перед открытым окном и моргнул — солнечный свет слепил глаза, а свежий ветерок обдувал приятной прохладой.
«На бездарного и трусливого лорда могут напасть даже самые верные из слуг, — мрачно размышлял Мелфаллан. — Хотя бы для того, чтобы спасти двор от краха, в том числе и собственные судьбы. Естественно, другие Верховные лорды, когда почувствуют мою слабость, тоже захотят убрать меня. Правитель обязан быть жестким, сильным и беспощадным».
Герцог Теджар жаждал видеть Мелфаллана мертвым подобно Одрику и лишь дожидался удобного момента. Мелфаллан чувствовал, знал это. Если бы он умер, не оставив наследника, Теджар поставил бы на его место одного из своих северных лордишек, непременно выбрал бы такого, кем мог бы потом с легкостью манипулировать.
«Интересно, как собирается поступить этот подлый Теджар? — думал Мелфаллан. — Хочет пойти на Ярваннет войной?»
Пока ничто не предвещало такого исхода. И вряд ли бы Теджар стал прибегать к военным действиям. Армия Ярваннета не уступала его войску ни в численности, ни в умении. У Теджара не было гарантии победы, по крайней мере сейчас, но вот в будущем… Чем дольше Мелфаллан остается в живых, тем более неизбежной становится война между Ингалом и Ярваннетом. Хотя в данный момент опасаться следовало другого — хитроумного заговора, например. Кого из прислужников может использовать Теджар в качестве убийцы? Какими методами планирует действовать?
«Ты граф и изменить это не в силах! — злобно сказал себе Мелфаллан. — Пора смириться, хватит вести себя как болван! Делай что-нибудь, пока не стало поздно».
Он еще раз прошелся по небольшому кабинету, обводя хмурым взглядом книги и свернутые карты Ярваннета и прилегающих к нему земель, длинный рабочий стол, несколько Деревянных стульев. Переняв привычку у Одрика, Мелфаллан объявлял каждое утро, что должен провести пару часов в одиночестве.
— Наступает время принятия великих решений! — с бесноватой улыбкой говорил Одрик и удалялся по утрам в эту же самую комнату в башне.
Лишь изредка он нарушал свое правило: когда отправлялся навестить вассалов, когда самолично командовал обучением войска и если уезжал в Дархель, в гости к герцогу Сельвину.
Что делал дед в этом кабинете? Какие строил планы? Что замышлял? Мелфаллан никак не находил ответов на волновавшие вопросы.
Зазвонили в колокола, извещая жителей замка о наступлении следующего часа, и Мелфаллан почувствовал облегчение — на сегодня его мучительная пытка в одиночестве была окончена. Он вспомнил, что Сари собирается устроить вечером прием, что сегодня утром к нему должен явиться начальник порта с недельным отчетом, что днем он может отправиться на охоту. Последняя мысль приподняла настроение. Физическая тренировка, удаление от стен замка помогали отвлечься от терзаний и страхов — сбежать на время от пугающей реальности. Мелфаллан отодвинул засов и вышел из кабинета.
— Мой граф, я протестую!
Мелфаллан испуганно отпрянул, хватаясь за рукоятку кинжала, но, разглядев человека у двери, понял, что это еще не нападение. Лорд Фарлоста, Ландрет, приземистый полный человек, стоял, положив руки на жирные бока. Лицо его пылало от негодования. На Ландрете красовались парчовая накидка, элегантные чулки и туфли, грудь увешана золотыми цепями. Он преграждал Мелфаллану путь и всем своим видом показывал, что собирается выразить недовольство.
Мелфаллан окинул его презрительно-угрожающим взглядом. Напряжение, внезапно сковавшее тело, начало отступать. К кабинету в башне нередко приходили люди, жаждущие разговора с графом. В один прекрасный день сюда мог явиться и убийца. Подумав об этом в который раз, Мелфаллан опять отругал себя за неосторожность и непредусмотрительность — давно следовало поставить здесь усиленную охрану.
Из всех, кто мог бы прийти сюда в этот час, Ландрета граф хотел видеть меньше других. Ровесник Мелфаллана, наследник правителя Фарлоста — одного из двух главных графств Мелфаллана, — Ландрет был послан отцом в Тиоль несколько лет назад в качестве придворного в замке графа.
Весьма довольный своим происхождением Ландрет самоуверенно надеялся завоевать доверие и дружбу господина, которые ему и не думали предлагать. За почтением и назойливостью Ландрета, его протестами и советами, вмешательством в принятие всех важных решений крылись, как догадывался Мелфаллан, намерения его злобного родителя увидеть однажды сына в качестве очередного графа Ярваннета. Отец Ландрета занял верную позицию в момент бунта графа Пуллена и удержал таким образом свои земли, когда Сельвин передал Ярваннет Одрику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Мелфаллан поднялся с места и неторопливо прошел по комнате. Каждый его шаг сопровождался мягким металлическим позвякиванием — то звенела кольчуга под его туникой. После смерти Одрика советники настоятельно порекомендовали Мелфаллану носить на себе эту легкую броню. За шесть месяцев он уже привык к своему металлическому защитному средству, к звуку соприкасавшихся звеньев, но чувствовал себя все так же неуютно, ежеминутно опасаясь вероломства. Всю его пищу давали на пробу осужденным преступникам в темнице, покои ежедневно осматривались — рука злоумышленника могла в любой момент подбросить графу ядовитое насекомое или змею. Почти у каждой двери замка стояли стражники, и военачальник войска Мелфаллана, сэр Микей, то и дело проверял своих подчиненных. Верховный правовед чутко следил за каждым из придворных, прислушивался к разговорам и сплетням, всматривался в каждый жест, перехватывал каждый взгляд. Для убийства его господина было достаточно одного удара ножом, одной щепотки ядовитого порошка, и он намеревался не допустить повторения трагедии.
Сам Мелфаллан перестал доверять кому бы то ни было — в каждом затемненном углу, в каждом блюде видел опасность. Наиболее надежными из своего окружения он считал сэра Микея, Верховного правоведа, жену Сари и еще кое-кого, но положиться на них полностью не мог, даже на Сари. В истории аллемани не раз случалось, что благородные жены убивали собственных мужей — из-за денег, из ненависти, ради любовников или даже захвата власти.
«Какой смысл жаловаться на судьбу? — с горечью подумал Мелфаллан. — Чего ты добьешься своей печалью?»
Он остановился перед открытым окном и моргнул — солнечный свет слепил глаза, а свежий ветерок обдувал приятной прохладой.
«На бездарного и трусливого лорда могут напасть даже самые верные из слуг, — мрачно размышлял Мелфаллан. — Хотя бы для того, чтобы спасти двор от краха, в том числе и собственные судьбы. Естественно, другие Верховные лорды, когда почувствуют мою слабость, тоже захотят убрать меня. Правитель обязан быть жестким, сильным и беспощадным».
Герцог Теджар жаждал видеть Мелфаллана мертвым подобно Одрику и лишь дожидался удобного момента. Мелфаллан чувствовал, знал это. Если бы он умер, не оставив наследника, Теджар поставил бы на его место одного из своих северных лордишек, непременно выбрал бы такого, кем мог бы потом с легкостью манипулировать.
«Интересно, как собирается поступить этот подлый Теджар? — думал Мелфаллан. — Хочет пойти на Ярваннет войной?»
Пока ничто не предвещало такого исхода. И вряд ли бы Теджар стал прибегать к военным действиям. Армия Ярваннета не уступала его войску ни в численности, ни в умении. У Теджара не было гарантии победы, по крайней мере сейчас, но вот в будущем… Чем дольше Мелфаллан остается в живых, тем более неизбежной становится война между Ингалом и Ярваннетом. Хотя в данный момент опасаться следовало другого — хитроумного заговора, например. Кого из прислужников может использовать Теджар в качестве убийцы? Какими методами планирует действовать?
«Ты граф и изменить это не в силах! — злобно сказал себе Мелфаллан. — Пора смириться, хватит вести себя как болван! Делай что-нибудь, пока не стало поздно».
Он еще раз прошелся по небольшому кабинету, обводя хмурым взглядом книги и свернутые карты Ярваннета и прилегающих к нему земель, длинный рабочий стол, несколько Деревянных стульев. Переняв привычку у Одрика, Мелфаллан объявлял каждое утро, что должен провести пару часов в одиночестве.
— Наступает время принятия великих решений! — с бесноватой улыбкой говорил Одрик и удалялся по утрам в эту же самую комнату в башне.
Лишь изредка он нарушал свое правило: когда отправлялся навестить вассалов, когда самолично командовал обучением войска и если уезжал в Дархель, в гости к герцогу Сельвину.
Что делал дед в этом кабинете? Какие строил планы? Что замышлял? Мелфаллан никак не находил ответов на волновавшие вопросы.
Зазвонили в колокола, извещая жителей замка о наступлении следующего часа, и Мелфаллан почувствовал облегчение — на сегодня его мучительная пытка в одиночестве была окончена. Он вспомнил, что Сари собирается устроить вечером прием, что сегодня утром к нему должен явиться начальник порта с недельным отчетом, что днем он может отправиться на охоту. Последняя мысль приподняла настроение. Физическая тренировка, удаление от стен замка помогали отвлечься от терзаний и страхов — сбежать на время от пугающей реальности. Мелфаллан отодвинул засов и вышел из кабинета.
— Мой граф, я протестую!
Мелфаллан испуганно отпрянул, хватаясь за рукоятку кинжала, но, разглядев человека у двери, понял, что это еще не нападение. Лорд Фарлоста, Ландрет, приземистый полный человек, стоял, положив руки на жирные бока. Лицо его пылало от негодования. На Ландрете красовались парчовая накидка, элегантные чулки и туфли, грудь увешана золотыми цепями. Он преграждал Мелфаллану путь и всем своим видом показывал, что собирается выразить недовольство.
Мелфаллан окинул его презрительно-угрожающим взглядом. Напряжение, внезапно сковавшее тело, начало отступать. К кабинету в башне нередко приходили люди, жаждущие разговора с графом. В один прекрасный день сюда мог явиться и убийца. Подумав об этом в который раз, Мелфаллан опять отругал себя за неосторожность и непредусмотрительность — давно следовало поставить здесь усиленную охрану.
Из всех, кто мог бы прийти сюда в этот час, Ландрета граф хотел видеть меньше других. Ровесник Мелфаллана, наследник правителя Фарлоста — одного из двух главных графств Мелфаллана, — Ландрет был послан отцом в Тиоль несколько лет назад в качестве придворного в замке графа.
Весьма довольный своим происхождением Ландрет самоуверенно надеялся завоевать доверие и дружбу господина, которые ему и не думали предлагать. За почтением и назойливостью Ландрета, его протестами и советами, вмешательством в принятие всех важных решений крылись, как догадывался Мелфаллан, намерения его злобного родителя увидеть однажды сына в качестве очередного графа Ярваннета. Отец Ландрета занял верную позицию в момент бунта графа Пуллена и удержал таким образом свои земли, когда Сельвин передал Ярваннет Одрику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116