А отражения моей физиономии, кстати, не было…
Неужели получилось? Но что же я тогда вижу? Похоже на неровную коричневую сетку, едва различимую на фоне беспросветной тьмы.
– Корни травяные, – сообразил Платон, заглянувший из-под моей руки.
Ну конечно, я ведь держу секиру нарисованным оком вниз! Я поднял топорок.
Работает! Сквозь край террасы, будто его и не было, я ясно разглядел расположившихся лагерем викингов. Поле обзора, правда, было не ахти, и в нижней части образы искривлялись, но все это по существу мелочи. Одно было плохо: я ничего не придумал для управления «магическим взором», секира буквально восприняла слова о плотной преграде (одной, не больше). Только с большим трудом (к тому же чуть ли не бодаясь головами) удалось нам с Платоном высмотреть, как со стороны кораблей идут около двадцати человек, неся на плечах большие ящики.
Зато дозорных, давно окруживших нашу поляну, я заметил без труда. Судя по лицам, мои манипуляции с секирой их весьма обеспокоили, однако они не могли решить, посылать ли кого с докладом, или командиры сами с усами, и нечего отвлекать их по пустякам.
И Заллуса мы увидели – его фантом стоял посреди импровизированного лагеря и что-то втолковывал нескольким встревоженным голландцам.
– Вот чего они ждут, – подытожил я. – Эти ящики – что в них, интересно? Пушки?
– Пушки так проще носить, – усомнился Платон.
– Я вижу, на разведку мне уже идти не надо? – послышался рядом голос Баюна. – Ты молодец, Чудо-юдо. Как тебе это удалось?
– Не такой уж я и недогада! А в разведку бы стоило… Да толку что? С кораблей несут какие-то ящики. Ты же все равно не разглядишь, что в них?
– Не разгляжу. И вряд ли учую. Почти наверняка в них то, что недоступно моему чутью – помнишь, еще на корабле я говорил? Ох, чует мое сердце, там что-нибудь особенно пакостное…
– Да уж, вряд ли бухло… – В этот момент изображение «погасло». Я машинально тряхнул секиру, как забарахливший электроприбор, но это, разумеется, ни к чему не привело. – Ясно, опять они за нами подглядывали… А что котята?
– Как ты и предположил: испугались взрывов и разбежались. Но Дымок молодец, весь в меня пошел, представляешь, сумел их всех остановить, собрать и уже назад вел! И голос такой, знаешь, зычный, прямо как у воеводы какого, глазенки сердитые. Я вот намедни говорил ему, что он из всех самый взрослый, значит, и ответ с него – так ведь запомнил. Что за умница! А то еще давеча-то…
– Стоп, хвостатый, это все приятно слушать, но – потом, потом. У меня тут, понимаешь, еще мыслишка появилась. Не создать ли такой магический артефакт – летающий топор, который бы сам по себе врагов разил?
Мысль была проста: привязать к одной из секир птичье перо как символ полета, изобразить на лезвии кровью сухой лист как символ увядания и смерти и прочитать заклинание: «Топор, лети, врагов рази». Простенько так и со вкусом. А главное – даже за короткое время, когда Черномор снова снимет Темный Покров, эффект будет произведен впечатляющий.
Но, хоть все гениальное просто, да не все простое гениально, и хорошо, что я не стал спешить, а взял сперва консультацию. Баюн только к птичьему перу не придрался, а все остальное осмеял и охаял. Сухой лист, если при помощи крови вообще удастся изобразить именно лист и именно сухой, скорее приведет к тому, что секира будет летать кругами, по ветру и вяло. А уж заклинание, сказал кот, может привести к самым неожиданным последствиям. Как топору определять, кто враг, если враги не нападают? Будет ли он разить, если я, как создатель артефакта, испытаю к кому-то конкретно ненависть или просто легкую неприязнь? Или это вообще не будет зависеть от моих настроений? А если топор сочтет, что главный враг – Заллус, и полетит за тридевять земель к его замку – нам что в это время делать? Наконец, если враги сдадутся – как топор поймет, что их больше не надо убивать?
И самое главное – есть вероятность, что Заллус и Черномор не полные идиоты и навесили на командиров обереги, отражающие заклинания. А еще Баба-яга юного Баюна поучала: отраженное заклинание возвращается с удвоенной силой.
В общем, не такое это просто дело – артефакты создавать.
У кота были еще какие-то доводы, но я только лапой махнул.
– Проехали. Толковое магическое оружие сделать – большая научная работа, я уже понял. Обойдемся. Есть у меня и другая идея, попроще, зато и надежнее.
С этими словами я взял один из принесенных с собой щитов, крепкий, с железной оковкой и заточенным краем, подошел к Цветку и на расстоянии примерно трех метров от него вонзил край щита в землю.
Я не в том смысле, что сила есть – ума не надо, но все-таки, ребята, как же хорошо быть сильным! Даже не просто сильным. Вгрызаясь в землю, я чувствовал, как в мышцах играет мощь.
Щит, даже с заточенным краем – скверная замена лопате, однако за счет его размеров я минут за двадцать вырыл вполне приличный окоп, полукольцом охватывавший аленький цветочек, глубиной чуть меньше метра. Из отваленной земли сделал бруствер, укрепив принесенными щитами. Потом мы с Платоном укрыли в окопе Рудю, рядом положили оружие, а из оставшихся щитов, вкопанных в почву и подпертых обломками копейных ратовищ, я соорудил укрытие для семицветика.
Я гордился собой, глядя на сие творение военно-инженерной мысли. Конечно, отдавал себе отчет в том, что в этом ПЗОТе (Пес Знает какой Огневой Точке) можно выжить только в крайне скрюченном состоянии, и то при известной доле удачи. И недолго. Но мы собирались огрызаться, и вообще, подозреваю, фантастическое везение, позволившее нам дожить до этих минут, все-таки разнежило нас. Мы искренне считали, что готовы к бою, хотя бы и к последнему.
Мы ведь еще понятия не имели, что там приволокли голландцы с «Левиафана», какой сюрприз заготовили для нас Заллус с Черномором.
Кстати, фантом Заллуса дважды появлялся ненадолго, молча наблюдал за нашими приготовлениями и исчезал. Тут уж ничего нельзя было поделать. В первый раз я показал ему язык, во второй – просто проигнорировал.
Я еще раз напомнил Платону, чтобы следил за Рудей даже во время боя, и чтобы сам по моему приказу исчез с глаз долой. По большому-то счету, для меня было важно только это. То, что Цветок мне не удержать, я где-то в глубине души понимал отлично. Но и сдаваться смысла не было, и… хотите верьте, хотите нет, но это мне нравилось.
Кот дежурил у секиры, которую я врыл в землю так, чтобы лезвие находилось на уровне его глаз. Рукоять не была вбита плотно, и Баюн мог касанием лапы поворачивать мой кустарный «артефакт» из стороны в сторону. Иногда Платон или я брали секиру и глазели по сторонам, но за исключением кратких периодов, когда появлялся Заллус, она ничего не показывала.
Заскучав от такого времяпрепровождения, Баюн отпросился-таки в разведку и, вернувшись, сообщил, что почти сотня викингов сидит за краем террасы, но как будто они не собираются ничего предпринимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Неужели получилось? Но что же я тогда вижу? Похоже на неровную коричневую сетку, едва различимую на фоне беспросветной тьмы.
– Корни травяные, – сообразил Платон, заглянувший из-под моей руки.
Ну конечно, я ведь держу секиру нарисованным оком вниз! Я поднял топорок.
Работает! Сквозь край террасы, будто его и не было, я ясно разглядел расположившихся лагерем викингов. Поле обзора, правда, было не ахти, и в нижней части образы искривлялись, но все это по существу мелочи. Одно было плохо: я ничего не придумал для управления «магическим взором», секира буквально восприняла слова о плотной преграде (одной, не больше). Только с большим трудом (к тому же чуть ли не бодаясь головами) удалось нам с Платоном высмотреть, как со стороны кораблей идут около двадцати человек, неся на плечах большие ящики.
Зато дозорных, давно окруживших нашу поляну, я заметил без труда. Судя по лицам, мои манипуляции с секирой их весьма обеспокоили, однако они не могли решить, посылать ли кого с докладом, или командиры сами с усами, и нечего отвлекать их по пустякам.
И Заллуса мы увидели – его фантом стоял посреди импровизированного лагеря и что-то втолковывал нескольким встревоженным голландцам.
– Вот чего они ждут, – подытожил я. – Эти ящики – что в них, интересно? Пушки?
– Пушки так проще носить, – усомнился Платон.
– Я вижу, на разведку мне уже идти не надо? – послышался рядом голос Баюна. – Ты молодец, Чудо-юдо. Как тебе это удалось?
– Не такой уж я и недогада! А в разведку бы стоило… Да толку что? С кораблей несут какие-то ящики. Ты же все равно не разглядишь, что в них?
– Не разгляжу. И вряд ли учую. Почти наверняка в них то, что недоступно моему чутью – помнишь, еще на корабле я говорил? Ох, чует мое сердце, там что-нибудь особенно пакостное…
– Да уж, вряд ли бухло… – В этот момент изображение «погасло». Я машинально тряхнул секиру, как забарахливший электроприбор, но это, разумеется, ни к чему не привело. – Ясно, опять они за нами подглядывали… А что котята?
– Как ты и предположил: испугались взрывов и разбежались. Но Дымок молодец, весь в меня пошел, представляешь, сумел их всех остановить, собрать и уже назад вел! И голос такой, знаешь, зычный, прямо как у воеводы какого, глазенки сердитые. Я вот намедни говорил ему, что он из всех самый взрослый, значит, и ответ с него – так ведь запомнил. Что за умница! А то еще давеча-то…
– Стоп, хвостатый, это все приятно слушать, но – потом, потом. У меня тут, понимаешь, еще мыслишка появилась. Не создать ли такой магический артефакт – летающий топор, который бы сам по себе врагов разил?
Мысль была проста: привязать к одной из секир птичье перо как символ полета, изобразить на лезвии кровью сухой лист как символ увядания и смерти и прочитать заклинание: «Топор, лети, врагов рази». Простенько так и со вкусом. А главное – даже за короткое время, когда Черномор снова снимет Темный Покров, эффект будет произведен впечатляющий.
Но, хоть все гениальное просто, да не все простое гениально, и хорошо, что я не стал спешить, а взял сперва консультацию. Баюн только к птичьему перу не придрался, а все остальное осмеял и охаял. Сухой лист, если при помощи крови вообще удастся изобразить именно лист и именно сухой, скорее приведет к тому, что секира будет летать кругами, по ветру и вяло. А уж заклинание, сказал кот, может привести к самым неожиданным последствиям. Как топору определять, кто враг, если враги не нападают? Будет ли он разить, если я, как создатель артефакта, испытаю к кому-то конкретно ненависть или просто легкую неприязнь? Или это вообще не будет зависеть от моих настроений? А если топор сочтет, что главный враг – Заллус, и полетит за тридевять земель к его замку – нам что в это время делать? Наконец, если враги сдадутся – как топор поймет, что их больше не надо убивать?
И самое главное – есть вероятность, что Заллус и Черномор не полные идиоты и навесили на командиров обереги, отражающие заклинания. А еще Баба-яга юного Баюна поучала: отраженное заклинание возвращается с удвоенной силой.
В общем, не такое это просто дело – артефакты создавать.
У кота были еще какие-то доводы, но я только лапой махнул.
– Проехали. Толковое магическое оружие сделать – большая научная работа, я уже понял. Обойдемся. Есть у меня и другая идея, попроще, зато и надежнее.
С этими словами я взял один из принесенных с собой щитов, крепкий, с железной оковкой и заточенным краем, подошел к Цветку и на расстоянии примерно трех метров от него вонзил край щита в землю.
Я не в том смысле, что сила есть – ума не надо, но все-таки, ребята, как же хорошо быть сильным! Даже не просто сильным. Вгрызаясь в землю, я чувствовал, как в мышцах играет мощь.
Щит, даже с заточенным краем – скверная замена лопате, однако за счет его размеров я минут за двадцать вырыл вполне приличный окоп, полукольцом охватывавший аленький цветочек, глубиной чуть меньше метра. Из отваленной земли сделал бруствер, укрепив принесенными щитами. Потом мы с Платоном укрыли в окопе Рудю, рядом положили оружие, а из оставшихся щитов, вкопанных в почву и подпертых обломками копейных ратовищ, я соорудил укрытие для семицветика.
Я гордился собой, глядя на сие творение военно-инженерной мысли. Конечно, отдавал себе отчет в том, что в этом ПЗОТе (Пес Знает какой Огневой Точке) можно выжить только в крайне скрюченном состоянии, и то при известной доле удачи. И недолго. Но мы собирались огрызаться, и вообще, подозреваю, фантастическое везение, позволившее нам дожить до этих минут, все-таки разнежило нас. Мы искренне считали, что готовы к бою, хотя бы и к последнему.
Мы ведь еще понятия не имели, что там приволокли голландцы с «Левиафана», какой сюрприз заготовили для нас Заллус с Черномором.
Кстати, фантом Заллуса дважды появлялся ненадолго, молча наблюдал за нашими приготовлениями и исчезал. Тут уж ничего нельзя было поделать. В первый раз я показал ему язык, во второй – просто проигнорировал.
Я еще раз напомнил Платону, чтобы следил за Рудей даже во время боя, и чтобы сам по моему приказу исчез с глаз долой. По большому-то счету, для меня было важно только это. То, что Цветок мне не удержать, я где-то в глубине души понимал отлично. Но и сдаваться смысла не было, и… хотите верьте, хотите нет, но это мне нравилось.
Кот дежурил у секиры, которую я врыл в землю так, чтобы лезвие находилось на уровне его глаз. Рукоять не была вбита плотно, и Баюн мог касанием лапы поворачивать мой кустарный «артефакт» из стороны в сторону. Иногда Платон или я брали секиру и глазели по сторонам, но за исключением кратких периодов, когда появлялся Заллус, она ничего не показывала.
Заскучав от такого времяпрепровождения, Баюн отпросился-таки в разведку и, вернувшись, сообщил, что почти сотня викингов сидит за краем террасы, но как будто они не собираются ничего предпринимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108