среди начальников и людей креативных профессий утвердилась практика приходить на работу к полудню. Затем, спустя лет десять, многие корпорации официально разрешили своим сотрудникам обедать дома и появляться в офисе уже после ленча, то есть часа в 2—3 дня – при условии, что рабочий день автоматически продлевается до полуночи.
Квестор еще помнил, что в 2070 годах многие магазины открывались в полдень и закрывались около 2 часов пополуночи. Пик посещаемости московских ресторанов в то время приходился на 2—3 часа ночи, в приличных, продвинутых семьях именно на это время стали переносить семейный ужин – и телевидение сразу ощутило сдвиг прайм-тайма в область ночного эфира. Когда в начале 80-х закончилась персидская нефть, стали судорожно экономить ресурсы: стирку, ванну и Интернет-сессии отныне затевали не раньше 2—3 часов ночи, чтобы поменьше платить по счетчику.
Бизнес-сообщество, привязанное к ритму деловой активности за океаном, поспешило подладить свой жизненный график к американскому. До сих пор из-за разницы часовых поясов было сложно созвониться с коллегой в Нью-Йорке или поучаствовать в веб-конференции с партнерами из Рио: когда в Москве был день, партнеры спали – и наоборот. К счастью, переход на ночной стиль синхронизировал бизнес в восточном и западном полушариях.
И наконец, последней каплей стал климат. Дневная жара многим казалась невыносимой уже в 50-х годах. В начале 60-х ввели официальную сиесту с 11 утра до 3 часов дня. В конце 70-х сиеста была увеличена с 10 до 16 часов. К этому времени большинство вузов перешло на вечерний график занятий (дневная форма обучения сохранилась только на факультете журналистики МГУ, где студенты в любом случае не ходят на лекции – хоть днем, хоть вечером). И вот – после нескольких шумных историй с солнечными ударами в высших слоях общества – в середине 80-х годов был утвержден новый официальный график работы учреждений: с 8 часов вечера до 6 часов утра с перерывом на обед в полночь. Привыкнуть к новому режиму было несложно. Даже словесные формулы остались прежними – только теперь фраза «мне завтра вставать в полшестого!» означала необходимость пробуждения не в 05.30, а в 17.30.
Как сотрудник правоохранительных органов (а с недавних пор – и профессор Университета Права), центурион Порфирий Литот знал, что смена стиля жизни сыграла весьма позитивную роль в плане борьбы с преступностью. Если раньше преступники действовали ночью, когда город спит и на улицах мало потенциальных свидетелей, то теперь по ночам стало невозможным совершать преступления вдали от лишних глаз – люди были повсюду. Малолюдно становилось уже при свете дня, однако заметим, что совершать противоправные деяния под палящими солнечными лучами, при температуре до 45 градусов по Цельсию – тоже занятие не из приятных…
Порфирий Литот прервал свои размышления, чтобы получше разглядеть новенький монумент древнему правозащитнику Мише Порываеву, воздвигнутый буквально на днях на искусственном стеклянном островке посреди Москвы-реки напротив комплекса зданий Ассоциации защиты прав животных и растений. В прошлом году Миша Порываев получил статус полубога и героя, теперь ему можно было воздвигать не простые памятники, а поклоняемые идолы. Памятник показался Литоту удачным. Герой-правозащитник был метафорически изображен в виде огромного (25 метров в высоту) золоченого шила. Квестору был ясен скрытый смысл: когда-то в древности какой-то командно-административный функционер Советско-Союзной империи сказал про диссидента Порываева буквально следующее: «Этот Порываев – ну просто шило в заднице». Вот таким и должен быть любой подлинный борец за демократию – дерзким, острым, негнущимся, готовым досаждать злу всегда и в любом месте!
Бронированный удобокат центуриона стремительно и красиво, точно по бобслейной дорожке обогнул колоссальную транспортную развязку возле Парка культуры и скользнул в зияющую пасть тоннеля «Остоженка—Энгельс—Манеж». Через полминуты машина выскочит на поверхность уже на Моховой…
Порфирий содрогнулся от волнения. Он понимал, что аудиенция у столь высокопоставленного функционера Ордена бывает раз в жизни. Человек, вызвавший его для беседы, вершил судьбы планеты, он входил в сотню избранных рыцарей, делегированных Орденом в высший орган планетарной власти – Совет Шестисот. Пресса сообщала, что Маэстро занимался такими сложнейшими проблемами, как контроль за деятельностью благотворительных фондов в Западной Африке и мониторинг демографической активности граждан Сибири. Маэстро встречался с выдающимися людьми современности, он вращался в высших кругах, он был элементом реальной Власти, ее функциональной шестеренкой.
Маэстро нечасто бывал в Евразии, гораздо чаще он находился где-нибудь в Атлантиде или в Африке, а ее чаще – в воздухе, на борту персонального аэроплана, который постоянно перевозил рыцаря с места на место – туда, где его особенно ждали, где он был нужнее. За последний год Маэстро был в Москве только два раза, нынче же решил посетить Электросталь по пути из Карачи в Осло. И надо же – этот удивительный человек находит минуту, чтобы встретиться со вчерашним квестором, рядовым ищейкой… Причину такого внимания к своей персоне Порфирий не постигал и потому не мог сохранять спокойствие. В голове его прорастали и колосились самые разнообразные страхи, мечты и ожидания: неожиданное назначение? командировка за океан? контракт на клонирование?…
Скорее всего аудиенция как-то связана с шумным успехом Порфирия в Тупике Гуманизма. Это необычное дело привлекло внимание прессы далеко за пределами Евразии. Весь мир узнал про десятилетнюю школьницу, которая, желая порадовать учительницу по экологии и заработать хорошую оценку, изобретательно мстила жильцам соседнего дома за то, что те установили у себя «негуманные» мышеловки.
Журналисты с удовольствием смаковали подробности дела. Подумать только, как оригинально и мило: дочь директора фирмы по ремонту бытовой техники похищает у папеньки отладочные коды и получает возможность на расстоянии управлять бытовой техникой, принадлежащей жильцам соседнего дома. Затем она просматривает записи домашних мини-камер, которыми снабжены стиральные машины, холодильники и тумбочки в чужих квартирах. Изучив эти видеозаписи, составляет «черный список» тех соседей, кто согласился установить у себя мышеловки, то есть сделался «пособником жестоких убийц-крысоловов». Через пару дней девочка показывает этот список учительнице экологии. Учительница – не кто иная, как Линда Гейя Целеста собственной персоной, приходит в восторг. Она советует девочке использовать бытовую технику для того, чтобы наказать злодеев… И вот – в одну ночь одиннадцать нападений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Квестор еще помнил, что в 2070 годах многие магазины открывались в полдень и закрывались около 2 часов пополуночи. Пик посещаемости московских ресторанов в то время приходился на 2—3 часа ночи, в приличных, продвинутых семьях именно на это время стали переносить семейный ужин – и телевидение сразу ощутило сдвиг прайм-тайма в область ночного эфира. Когда в начале 80-х закончилась персидская нефть, стали судорожно экономить ресурсы: стирку, ванну и Интернет-сессии отныне затевали не раньше 2—3 часов ночи, чтобы поменьше платить по счетчику.
Бизнес-сообщество, привязанное к ритму деловой активности за океаном, поспешило подладить свой жизненный график к американскому. До сих пор из-за разницы часовых поясов было сложно созвониться с коллегой в Нью-Йорке или поучаствовать в веб-конференции с партнерами из Рио: когда в Москве был день, партнеры спали – и наоборот. К счастью, переход на ночной стиль синхронизировал бизнес в восточном и западном полушариях.
И наконец, последней каплей стал климат. Дневная жара многим казалась невыносимой уже в 50-х годах. В начале 60-х ввели официальную сиесту с 11 утра до 3 часов дня. В конце 70-х сиеста была увеличена с 10 до 16 часов. К этому времени большинство вузов перешло на вечерний график занятий (дневная форма обучения сохранилась только на факультете журналистики МГУ, где студенты в любом случае не ходят на лекции – хоть днем, хоть вечером). И вот – после нескольких шумных историй с солнечными ударами в высших слоях общества – в середине 80-х годов был утвержден новый официальный график работы учреждений: с 8 часов вечера до 6 часов утра с перерывом на обед в полночь. Привыкнуть к новому режиму было несложно. Даже словесные формулы остались прежними – только теперь фраза «мне завтра вставать в полшестого!» означала необходимость пробуждения не в 05.30, а в 17.30.
Как сотрудник правоохранительных органов (а с недавних пор – и профессор Университета Права), центурион Порфирий Литот знал, что смена стиля жизни сыграла весьма позитивную роль в плане борьбы с преступностью. Если раньше преступники действовали ночью, когда город спит и на улицах мало потенциальных свидетелей, то теперь по ночам стало невозможным совершать преступления вдали от лишних глаз – люди были повсюду. Малолюдно становилось уже при свете дня, однако заметим, что совершать противоправные деяния под палящими солнечными лучами, при температуре до 45 градусов по Цельсию – тоже занятие не из приятных…
Порфирий Литот прервал свои размышления, чтобы получше разглядеть новенький монумент древнему правозащитнику Мише Порываеву, воздвигнутый буквально на днях на искусственном стеклянном островке посреди Москвы-реки напротив комплекса зданий Ассоциации защиты прав животных и растений. В прошлом году Миша Порываев получил статус полубога и героя, теперь ему можно было воздвигать не простые памятники, а поклоняемые идолы. Памятник показался Литоту удачным. Герой-правозащитник был метафорически изображен в виде огромного (25 метров в высоту) золоченого шила. Квестору был ясен скрытый смысл: когда-то в древности какой-то командно-административный функционер Советско-Союзной империи сказал про диссидента Порываева буквально следующее: «Этот Порываев – ну просто шило в заднице». Вот таким и должен быть любой подлинный борец за демократию – дерзким, острым, негнущимся, готовым досаждать злу всегда и в любом месте!
Бронированный удобокат центуриона стремительно и красиво, точно по бобслейной дорожке обогнул колоссальную транспортную развязку возле Парка культуры и скользнул в зияющую пасть тоннеля «Остоженка—Энгельс—Манеж». Через полминуты машина выскочит на поверхность уже на Моховой…
Порфирий содрогнулся от волнения. Он понимал, что аудиенция у столь высокопоставленного функционера Ордена бывает раз в жизни. Человек, вызвавший его для беседы, вершил судьбы планеты, он входил в сотню избранных рыцарей, делегированных Орденом в высший орган планетарной власти – Совет Шестисот. Пресса сообщала, что Маэстро занимался такими сложнейшими проблемами, как контроль за деятельностью благотворительных фондов в Западной Африке и мониторинг демографической активности граждан Сибири. Маэстро встречался с выдающимися людьми современности, он вращался в высших кругах, он был элементом реальной Власти, ее функциональной шестеренкой.
Маэстро нечасто бывал в Евразии, гораздо чаще он находился где-нибудь в Атлантиде или в Африке, а ее чаще – в воздухе, на борту персонального аэроплана, который постоянно перевозил рыцаря с места на место – туда, где его особенно ждали, где он был нужнее. За последний год Маэстро был в Москве только два раза, нынче же решил посетить Электросталь по пути из Карачи в Осло. И надо же – этот удивительный человек находит минуту, чтобы встретиться со вчерашним квестором, рядовым ищейкой… Причину такого внимания к своей персоне Порфирий не постигал и потому не мог сохранять спокойствие. В голове его прорастали и колосились самые разнообразные страхи, мечты и ожидания: неожиданное назначение? командировка за океан? контракт на клонирование?…
Скорее всего аудиенция как-то связана с шумным успехом Порфирия в Тупике Гуманизма. Это необычное дело привлекло внимание прессы далеко за пределами Евразии. Весь мир узнал про десятилетнюю школьницу, которая, желая порадовать учительницу по экологии и заработать хорошую оценку, изобретательно мстила жильцам соседнего дома за то, что те установили у себя «негуманные» мышеловки.
Журналисты с удовольствием смаковали подробности дела. Подумать только, как оригинально и мило: дочь директора фирмы по ремонту бытовой техники похищает у папеньки отладочные коды и получает возможность на расстоянии управлять бытовой техникой, принадлежащей жильцам соседнего дома. Затем она просматривает записи домашних мини-камер, которыми снабжены стиральные машины, холодильники и тумбочки в чужих квартирах. Изучив эти видеозаписи, составляет «черный список» тех соседей, кто согласился установить у себя мышеловки, то есть сделался «пособником жестоких убийц-крысоловов». Через пару дней девочка показывает этот список учительнице экологии. Учительница – не кто иная, как Линда Гейя Целеста собственной персоной, приходит в восторг. Она советует девочке использовать бытовую технику для того, чтобы наказать злодеев… И вот – в одну ночь одиннадцать нападений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98