Айс осторожно поднялся с пола и уселся, поджав под себя ноги.
— Давай я тебе ранку заклею, у меня где-то в рюкзаке пласты...
— Ты неправильная сабира, — резко сказал он. В серых глазах светилась какая-то ненормальная решимость, на скулах играли желваки, а руки судорожно вцепились в колени — кажется, парень приготовился к смерти от рук меня любимой.
«И делаю неправильный мед», — мысленно закончила я фразу голосом Винни-Пуха.
— Ну, наконец-то. Хочешь еще один бутерброд? За догадливость?
Тонкого юмора Айс не оценил, лишь внимательно осмотрел меня с ног до головы. Потом жадно втянул воздух, крылья его носа хищно затрепетали, словно пробуя запахи на вкус. Мне стало не по себе, мелькнула шальная мысль, что «неправильных сабир» здесь тоже принято сжигать на кострах, для профилактики.
— Ты странно пахнешь, говоришь так, будто считаешь меня свободным, даешь мне свою еду...
— И битый час пытаюсь объяснить, что я не сабира. В смысле не сабира, которая сабира у вас, а сабира, которая у нас. То есть... Давай по порядку. Я говорю — ты слушаешь. А потом наоборот.
Айс осторожно кивнул.
Весь рассказ я ухитрилась ужать до десяти минут. Все время, пока я говорила, оборотень, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Не перебивал, не лез с комментариями, не задавал вопросов — просто смотрел. Было интересно наблюдать, как по мере продвижения повествования его взгляд менялся: сначала был только страх с примесью недоверия, словно вместо меня рядом с ним мирно сидела королевская кобра; потом в этот коктейль добавился живой интерес, затем удивление.
— Сабира ходила там, где нет дорог для живых, — тихо сказал он, когда я закончила рассказ. После моего рассказа Айс преображался прямо на глазах: затюканное и забитое существо медленно растворялось, уступая место спокойному и уравновешенному... оборотню. Привыкание к новому термину давалось мне нелегко. Он обращался ко мне уже без страха, но с подчеркнутой вежливостью. «Правильно, парень, — мысленно одобрила я. — Черт их знает, этих сабиров! »
— Меня, знаешь ли, не спрашивали, где мне удобнее ходить. Только объясни: как мне попасть обратно домой?
— Я не знаю, сабира.
Я буквально услышала звон, с которым рассыпалась на осколки надежда.
— И что мне теперь делать?
— Через месяц придет караван из Аметистовых гор, они привезут руду. Обычно одновременно с ними приходят подводы с провизией. Там будет человек — он забирает готовую работу и проверяет, все ли в порядке. Ты можешь вернуться вместе с ним в Крат. Это ближайшее отсюда крупное поселение. Там есть те, кто может помочь, — оборотень почтительно поклонился.
— А ты уверен, что там найдется кто-то способный во всем разобраться? — опасливо спросила я. Ехать в какой-то Крат, в сопровождении черт знает кого, чтобы посоветоваться неизвестно с кем — такая перспектива не прельщала абсолютно. Я вообще не люблю частую смену обстановки — за последнее время наменялась дальше некуда: сначала лес с тремя лунами, потом прогулка по равнине, теперь вот избушка оборотня. И опять «идти туда, не знаю куда, спросить то, не знаю что».
— В Крате живут люди, — со значением сказал оборотень.
Я лишь хмыкнула. Ну, люди, ну, живут... Где гарантия того, что они помогут?
— Ладно, уговорил. Буду терпеливо ждать каравана или как там его называют. Ты говорил, он придет через месяц?
— Да. В конце сентября.
— В конце чего? — я решила, что ослышалась. Не иначе прогулки по морозу пагубно повлияли на мои уши.
— Сентября, — виновато пробормотал оборотень, с таким видом, будто это исключительно его вина, что у месяца такое дурацкое название.
— Ну и погодка у вас в начале осени! Как на Северном полюсе. Или это только ночью?
— Здесь нет другой погоды, сабира. И дня тоже нет. Это Волчий край.
— А как вы определяете время года, ведь вокруг всегда темно и холодно?
— У нас есть календарь, сабира, — оказывается, оборотни тоже умеют улыбаться. Почти незаметно, как Джоконда, самым краешком губ.
В который раз напомнив себе, что судить по внешности глупо, я решила перейти к главному вопросу:
— Слушай, Айс... А можно я у тебя поживу, пока караван не придет? Я, конечно, существо не особо полезное: готовлю только отраву, мало чего умею делать нормально...
— Сабира вольна распоряжаться моей жизнью и моим имуществом, а также жизнью и имуществом рода, — спокойно повторил оборотень, только его глаза стали холоднее, будто их инеем подернуло. — Ты можешь выбрать любой дом, который тебе больше по нраву. В нашем поселке нет достойных сабиры покоев, разве что дом старосты — он просторнее и теплее остальных.
— Хорошо, — от голоса Айса по спине спринтом пронеслось стадо крупных мурашек. И за что он так со мной? Можно подумать, я написала законы этого мира и отвечаю за их исполнение. — Ты покажешь мне поселок?
Айс коротко кивнул и поднялся из-за стола. Поняв, что любое слово он воспринимает как приказ к незамедлительному действию, я вздохнула и накинули куртку. Придется идти сейчас, хотя я бы предпочла провести экскурсию чуть позже — после десяти — двенадцати часов сна, чашечки кофе и горячей ванны.
Оборотень, проявив навыки заправского швейцара, почтительно распахнул передо мной дверь. Еще раз вздохнув, я распрощалась с мечтами о комфорте и шагнула за порог, в узкие и холодные сени. Обстановка здесь была еще более простой, чем в комнате — маленькое заиндевевшее окно с лампадкой на подоконнике. Повертев головой, я обнаружила вешалку, сделанную из прибитого на стену рогатого черепа какого-то сильно зубастого копытного. «Ну, раз есть вешалка — этот мир еще не потерян для общества», — снисходительно решила я.
Тем временем Айс, осторожно обойдя меня по кривой (для того, чтобы это сделать в узком коридорчике, ему пришлось проявить чудеса гибкости), с натугой распахнул вторую дверь — она уже успела примерзнуть.
Только в этот момент до меня дошло, что снаружи еще холоднее, чем в сенях, а на мне по-прежнему летняя одежка. Предложить что-нибудь более существенное оборотень не догадался. Или не захотел. Или не было у него второй куртки.
«Вот из принципа ничего просить не буду. Пусть мое замерзшее тело останется на его мохнатой совести».
Дом Айса, если можно назвать домом покосившуюся лачугу, располагался на отшибе, метрах в ста от поселка. Рядом с этой «хижиной дяди Тома» темнело приземистое каменное строение, из трубы которого валил черный маслянистый дым. Вонял он не просто жутко, а невыносимо. Я поспешно прикрыла нос рукой, краем глаза заметив легкую усмешку оборотня.
— Что это? — промычала я, тыкая пальцем в источник амбре.
— Кузня, — лаконично ответил Айс. — Сабира желает осмотреть?
Это уже попахивало издевательством.
— Обязательно осмотрю, — я с усилием оторвала ладонь от носа, и заставила себя вдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68