»?! Сколько можно наслаждаться этим непостижимым понятием чуждости? Раньше лепили его к люденам, сейчас вообще ещё сами толком не понимаете, к чему это цитируете! Зачем прикрывать свои мелкие боязни громкими словами, претендующими на правильность, как Рэба на ангела?! Что значит «Неторопливо обсудить, взвесить всё за годик-другой?!» Ведь каждый в душе за жизнь вечную, но почему-то готов отказать в ней другому, кого считал своим врагом или просто противником! Ну почему, почему на всё готовы ввести ограничения?! Ведь если счастье – то оно должно быть для всех, даром! Его нельзя дарить одним и отнимать у других!
Странник как-то странно посмотрел на Уно и мотнул головой, словно отгоняя наваждение.
Арканарский мальчишка с досадой плюхнулся рядом, прямо на пол, и зло и растерянно сказал, ни к кому не обращаясь:
– Не пойму… Не могу их понять… Высокое и низменное – в одном сплаве…
Он замолчал, и тишина висела в зале минут десять… Тем временем, повинуясь воле Странника, часть стен превратилась в экраны, транслирующие заседания с двух планет-кандидатов… Глупые, пустые заседания…
Уно отвернулся от изображения.
– А как всё началось бы, если бы наши миры согласились, а? Расскажи? Просто любопытно: а то вряд ли я увижу, как всё это будет по-правде.
– Сперва я поставил бы посреди зала Шар, – сказал Странник. И, повинуясь ему, посреди зала возникла рыже-золотистая сфера. – А затем тот, кто возьмёт на себя ответственность объявить Принятие и Воскрешение, коснётся этого Шара, запуская Музыку Миров, Музыку Мироздания… И произнесёт слова, которые встретят воскресающих… Скорее всего – слова из какой-то местной религии, приличествующие моменту… Произнесёт… Произнёс бы… Кажется – ваши миры хотят отказаться…
Странник сделал жест, желая убрать Шар, от которого в спешке отсели все остальные, едва он появился, но Уно остановил его.
– Подожди… Я, кажется, уже видел этот Шар… Воспоминания смазанные, как плохо запомнившийся сон… Я бежал в какой-то карьер, громко щёлкая каблуками и всё боясь, что в такой обуви сорвусь и полечу вниз, и что это будет неприлично… А внизу лежал Шар. Этот самый, или точно такой же… Я был уверен, что он выполнит любое желание. Любое-любое… Я бежал к нему и кричал во весь голос, чтобы он услышал меня… Кричал, и голос отражался откуда-то и возвращался ко мне моими же словами: «Счастье для всех!.. Даром!.. Сколько угодно счастья!.. Все собирайтесь сюда!.. Хватит всем!.. Никто не уйдёт обиженный!.. Даром!.. Счастье! Даром!..» Я бежал к Шару, а потом что-то подняло меня в воздух, скрутило… Было очень больно, но я понимал, что это надо стерпеть. Ведь чтобы всем стало хорошо – кому-то должно стать очень плохо. Так пусть одному, пусть мне… Как ещё раньше, в одном очень счастливом городе, где я видел, как все жители живут счастливо и радостно лишь оттого, что мне в моём подвале плохо и неуютно… А потом я увидел, как с моей ноги сорвался башмак, и почему-то полетел не вниз, а вверх, в пыльное небо… И тогда меня скрутило так, что я всё забыл от боли… И очнулся уже в Арканаре… А всё это вспоминал, как сон. Выходит – не сон, а, Странник?
– Не сон… Тогда тебя звали Артур Барбридж… Это и было под Хармонтом… Значит – не показалось… Но я и не думал, что в Омеласе – это тоже ты… Может – и малыш Тробо – твоя жизнь, одна из многих?
– Это когда злой колдун развалил норку, и пришлось скитаться по свету, ища справедливости? Кажется, я читал когда-то такую сказку…
– Уно, Уно… Сколько же сюрпризов в тебе, малыш… – совсем как Румата сказал Странник. Он казался настолько удивлённым, что совершенно позабыл про Шар.
Прошло какое-то мгновение, и вдруг Уно вновь вскочил. Громко и звонко, напористо и торжественно выкрикнул:
– Я понял! Вы просто боитесь взять ответственность на себя! Каждый ищет бессмертия, счастья, полноты жизни, но хочет в случае неудачи иметь того, на кого можно сказать, что это он виноват. Ну что же – должен найтись кто-то, кто возьмёт ответственность на себя!
Уно отвернулся от камер Загорского и, взглянув на Странника, сказал:
– Извини, может, это не по правилам, но я это сделаю!
И с этими словами он положил руку на золотой Шар. Повернулся к камерам.
– Если Вы ищете, кого потом можно обвинить – знайте: меня! Я беру на себя ответственность этого решения, ведь я знаю, чувствую, что в душе каждый из вас стремится к счастью. Так пусть оно будет – для каждого! Для всех! Навсегда!
Странно колыхнулось Пространство, и из ниоткуда полилась тонкая, хрупкая мелодия, дарующая Свет…
* * *
В Союз Странников входили две новые планеты. Входили не младшими, но равными среди равных. И Слова говорил тот, кто первый посмотрел на Странников по-человечески. И среди сияния и Музыки Мироздания, немного смущаясь, Уно произнёс:
– Приветствую. С возвращением в мир живых!
Записи привёл в читабельный вид Владимир Талалаев,
бывший Прогрессор князь Артагорт дол-Эндорский,
ныне – Странник Дороги.
Старинная легенда
Борис Немировский
…Продвигаясь очень медленно. И неудивительно – ведь в этом сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было идти, лишь прорубая себе дорогу топором. А что уж говорить о рыцаре в полном вооружении, при всех доспехах и на боевом коне…
– Господи, когда это всё кончится?! – безнадёжно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал глухо и неестественно.
– Эй, сударь! – окликнул его Фальк, беззаботно трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой господином, – Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным звуку боевой трубы…
– Это обязятельно?! – жалобно спросил рыцарь. – Ой! – ветка хлестнула его по забралу.
– Во всяком случае, хозяин, – кивнул Фальк, достав из кармана яблоко, – раз уж угораздило вашу милость попасть в легенду, то извольте соответствовать.
– Ох, ну ладно… Крепись, друг мой! – продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном…
… – Крепись, друг мой! – вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы, – Не вечно тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес! – и он твёрдой рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости слугу…
– Теперь правильно? – робко спросил сэр Родерик.
– Шипящих многовато, – назидательно заметил Фальк. – Шипяшие портят образ, они больше подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду? – Движением плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался треск ломаемых деревьев и жуткий рёв…
…На поляне появилось ужасное чудовище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Странник как-то странно посмотрел на Уно и мотнул головой, словно отгоняя наваждение.
Арканарский мальчишка с досадой плюхнулся рядом, прямо на пол, и зло и растерянно сказал, ни к кому не обращаясь:
– Не пойму… Не могу их понять… Высокое и низменное – в одном сплаве…
Он замолчал, и тишина висела в зале минут десять… Тем временем, повинуясь воле Странника, часть стен превратилась в экраны, транслирующие заседания с двух планет-кандидатов… Глупые, пустые заседания…
Уно отвернулся от изображения.
– А как всё началось бы, если бы наши миры согласились, а? Расскажи? Просто любопытно: а то вряд ли я увижу, как всё это будет по-правде.
– Сперва я поставил бы посреди зала Шар, – сказал Странник. И, повинуясь ему, посреди зала возникла рыже-золотистая сфера. – А затем тот, кто возьмёт на себя ответственность объявить Принятие и Воскрешение, коснётся этого Шара, запуская Музыку Миров, Музыку Мироздания… И произнесёт слова, которые встретят воскресающих… Скорее всего – слова из какой-то местной религии, приличествующие моменту… Произнесёт… Произнёс бы… Кажется – ваши миры хотят отказаться…
Странник сделал жест, желая убрать Шар, от которого в спешке отсели все остальные, едва он появился, но Уно остановил его.
– Подожди… Я, кажется, уже видел этот Шар… Воспоминания смазанные, как плохо запомнившийся сон… Я бежал в какой-то карьер, громко щёлкая каблуками и всё боясь, что в такой обуви сорвусь и полечу вниз, и что это будет неприлично… А внизу лежал Шар. Этот самый, или точно такой же… Я был уверен, что он выполнит любое желание. Любое-любое… Я бежал к нему и кричал во весь голос, чтобы он услышал меня… Кричал, и голос отражался откуда-то и возвращался ко мне моими же словами: «Счастье для всех!.. Даром!.. Сколько угодно счастья!.. Все собирайтесь сюда!.. Хватит всем!.. Никто не уйдёт обиженный!.. Даром!.. Счастье! Даром!..» Я бежал к Шару, а потом что-то подняло меня в воздух, скрутило… Было очень больно, но я понимал, что это надо стерпеть. Ведь чтобы всем стало хорошо – кому-то должно стать очень плохо. Так пусть одному, пусть мне… Как ещё раньше, в одном очень счастливом городе, где я видел, как все жители живут счастливо и радостно лишь оттого, что мне в моём подвале плохо и неуютно… А потом я увидел, как с моей ноги сорвался башмак, и почему-то полетел не вниз, а вверх, в пыльное небо… И тогда меня скрутило так, что я всё забыл от боли… И очнулся уже в Арканаре… А всё это вспоминал, как сон. Выходит – не сон, а, Странник?
– Не сон… Тогда тебя звали Артур Барбридж… Это и было под Хармонтом… Значит – не показалось… Но я и не думал, что в Омеласе – это тоже ты… Может – и малыш Тробо – твоя жизнь, одна из многих?
– Это когда злой колдун развалил норку, и пришлось скитаться по свету, ища справедливости? Кажется, я читал когда-то такую сказку…
– Уно, Уно… Сколько же сюрпризов в тебе, малыш… – совсем как Румата сказал Странник. Он казался настолько удивлённым, что совершенно позабыл про Шар.
Прошло какое-то мгновение, и вдруг Уно вновь вскочил. Громко и звонко, напористо и торжественно выкрикнул:
– Я понял! Вы просто боитесь взять ответственность на себя! Каждый ищет бессмертия, счастья, полноты жизни, но хочет в случае неудачи иметь того, на кого можно сказать, что это он виноват. Ну что же – должен найтись кто-то, кто возьмёт ответственность на себя!
Уно отвернулся от камер Загорского и, взглянув на Странника, сказал:
– Извини, может, это не по правилам, но я это сделаю!
И с этими словами он положил руку на золотой Шар. Повернулся к камерам.
– Если Вы ищете, кого потом можно обвинить – знайте: меня! Я беру на себя ответственность этого решения, ведь я знаю, чувствую, что в душе каждый из вас стремится к счастью. Так пусть оно будет – для каждого! Для всех! Навсегда!
Странно колыхнулось Пространство, и из ниоткуда полилась тонкая, хрупкая мелодия, дарующая Свет…
* * *
В Союз Странников входили две новые планеты. Входили не младшими, но равными среди равных. И Слова говорил тот, кто первый посмотрел на Странников по-человечески. И среди сияния и Музыки Мироздания, немного смущаясь, Уно произнёс:
– Приветствую. С возвращением в мир живых!
Записи привёл в читабельный вид Владимир Талалаев,
бывший Прогрессор князь Артагорт дол-Эндорский,
ныне – Странник Дороги.
Старинная легенда
Борис Немировский
…Продвигаясь очень медленно. И неудивительно – ведь в этом сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было идти, лишь прорубая себе дорогу топором. А что уж говорить о рыцаре в полном вооружении, при всех доспехах и на боевом коне…
– Господи, когда это всё кончится?! – безнадёжно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал глухо и неестественно.
– Эй, сударь! – окликнул его Фальк, беззаботно трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой господином, – Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным звуку боевой трубы…
– Это обязятельно?! – жалобно спросил рыцарь. – Ой! – ветка хлестнула его по забралу.
– Во всяком случае, хозяин, – кивнул Фальк, достав из кармана яблоко, – раз уж угораздило вашу милость попасть в легенду, то извольте соответствовать.
– Ох, ну ладно… Крепись, друг мой! – продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном…
… – Крепись, друг мой! – вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы, – Не вечно тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес! – и он твёрдой рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости слугу…
– Теперь правильно? – робко спросил сэр Родерик.
– Шипящих многовато, – назидательно заметил Фальк. – Шипяшие портят образ, они больше подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду? – Движением плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался треск ломаемых деревьев и жуткий рёв…
…На поляне появилось ужасное чудовище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66