— Ты этого волшебника видишь?
— Нет, капитан.
От одного только упоминания слова «волшебник» у Джага заныло под ложечкой. Если огненный шар ударит в «Ветрогон» и они не смогут погасить огонь, корабль выгорит до самой ватерлинии. А в море деваться им было некуда — даже до острова Железной Розы им не добраться, если не уцелеет хотя бы несколько шлюпок…
— Лучники — товсь! — скомандовал капитан.
Рейшо и другие лучники натянули тетивы, пока оперение стрел не коснулось их щек.
Гоблины тоже подняли свои луки, некоторые из них успели выпустить стрелы, явно не дожидаясь команды.
— Лево руля! Крюйсели, марсели и бизани — убрать! Кливера и фор-стаксель ставить! — отдал очередную команду Аттикус.
Гоблины беспорядочно стреляли с кормы, толкая и отпихивая друг друга.
Джаг посмотрел на капитана Аттикуса, гадая, когда тот отдаст приказ стрелять.
— Орнни, — крикнул капитан.
Гоблинская стрела воткнулась в палубу в нескольких дюймах от его ног. Через секунду еще две стрелы застряли в деревянных перилах кормы. Аттикус не сходил с места. Двеллер знал, что у него не было выбора. Если бы он отошел в укрытие, команда неминуемо потеряла бы веру и в него, и в себя.
Теперь расстояние между сблизившимися кораблями было достаточным для прицельной стрельбы, но гоблинам все равно не хватало умения.
Великолепные эльфийские лучники, как Джаг знал по опыту, могли находиться на втрое большем расстоянии и все равно достали бы свои цели, даже несмотря на волнение моря. Он соскользнул к основанию мачты, чтобы ее толстый деревянный столб оказался между ним и линией стрельбы. И вовремя — почти сразу же в дерево мачты вонзилась пара стрел, и двеллер почувствовал спиной дрожь от удара.
Орнни! — зычно возвестил капитан. — Найди мне этого волшебника.
— Капитан, — возразил дозорный с утыканного стрелами наблюдательного поста, — может, волшебника там и вовсе нету.
Двое матросов «Ветрогона» упали на палубу, пронзенные стрелами.
— Капитан, — крикнул Навин, нервно шагая взад-вперед за спинами лучников, — пора отвечать.
— Терпение, Навин, — отозвался капитан Аттикус, не сводя глаз с корабля гоблинов. — С кем бы ты предпочел столкнуться, с волшебником или с гоблинским экипажем?
Первый помощник нахмурился и выругался сквозь зубы.
Стоящий у грот-мачты Джаг внимательно смотрел на гоблинскую шхуну. Теперь оба судна шли практически на одной волне, но «Мясная муха» пока еще была впереди, чуть дольше держась на гребне. Несколько раз двеллер у казалось, будто «Ветрогон» сейчас вот-вот заденет бортом «Мясную муху».
— Вон там! — крикнул Орнни. — На корме, капитан! Волшебник на корме!
Протирая глаза от жгучих соленых брызг, Джаг уставился на корму шхуны. У него на глазах волшебник поднялся на кормовую надстройку, и гоблинские лучники расступились перед тощей сгорбленной фигурой в длинной мантии, разрисованной магическими знаками.
— Лучники, — немедленно скомандовал капитан Аттикус, — цель на корме!
— Есть, капитан! — отозвался командир лучников.
Гоблины продолжали посылать в сторону атакующих тучи стрел. Упало еще трое матросов, одному стрела пронзила горло. При виде смертельно раненного человека страх двеллера стал почти невыносимым.
Еще одна стрела ударила капитана Аттикуса в плечо, заставив его отступить на полшага.
На мгновение Джаг подумал, что стрела пронзила ему сердце.
Собравшись с силами, хотя он, без сомнения, испытывал ужасную боль, капитан Аттикус обломил оперенный конец стрелы. Кровь заливала его фуфайку, но он не сводил глаз с гоблинского корабля. Сейчас он был охотником, и для него имело значение только судно, за которым он охотился.
— Рулевой, держать курс! — В голосе Аттикуса не чувствовалось ни страха, ни боли.
«Ветрогон» взлетел на новую волну.
— Ровнее, рулевой! — повторил капитан Аттикус. — Держитесь спокойней, ребята, и мы справимся.
Двеллер, словно завороженный, наблюдал за происходящим. Все лучники «Ветрогона» сами напряглись как тетивы, оттянув стрелы до уха.
Наконец «Ветрогон» взлетел на очередную волну, и, когда он пошел вниз, будто чайка, ныряющая за уловом, капитан наконец отдал приказ:
— Пли!
Все лучники выпустили свои стрелы практически одновременно. Точные и смертоносные стрелы ударили по гоблинам, заставляя тех прятаться за надстройками, около трапов на нижние палубы тут же возникла страшная толчея.
Волшебник же вскинул руку, и воздух перед ним словно сгустился. Направленные в него стрелы замерли в воздухе, не долетев до цели двух футов, и посыпались на палубу. Ветер трепал волосы и бороду старика, но он по-прежнему не двигался с места.
— Лучники! — крикнул Аттикус. — Стрелять без команды по своему усмотрению!
Те уже приготовили следующие стрелы и теперь выбирали цели.
— Абордажная команда! — взревел капитан. — Приготовить крюки! Я не собираюсь проскочить мимо этой шхуны!
Вперед выступила дюжина матросов с железными абордажными крюками на концах цепей. Обычные абордажные лини делали из пеньки, и их можно было бросить дальше, но капитан Аттикус предпочитал цепи, потому что их даже острый топор не мог разрубить с одного удара.
Лучники «Ветрогона» посылали стрелу за стрелой так быстро, как только могли. Их стрелы фактически загнали гоблинов на правый борт шхуны.
— Стойте и сражайтесь, проклятые твари! — прорычал волшебник на корме, и в позе его читалось властное достоинство. — Я Эртономус Дрон, и вы будете мне верны или умрете!
На мгновение гоблины прислушались к его словам, но лезть под град стрел им явно не хотелось.
— Клянусь темным властелином, — гневно возвестил маг, — я вам покажу, как не выполнять моих указаний! — Он поднял тощую руку и указал магическим жезлом на ближайшего к нему гоблина.
По несчастному прокатилась волна почти невидимого движения, сдирая его одежду и плоть вспышкой странного голубоватого огня. Через мгновение в его башмаках стоял только окровавленный скелет. Шхуну снова качнуло на волне, и этот остов рассыпался, а кости покатились по палубе.
Преисполнившись надлежащей решимости, гоблины снова вернулись на свои места.
Боевой же настрой команды «Ветрогона» это зрелище несколько ослабило; лучники заколебались, и Джаг заметил на лицах людей ошеломление и испуг. Никто — ни человек, ни эльф, ни гном, ни гоблин — не желал ссориться с всесильными магами. Почти все, кто осмеливался вставать у них, на пути или вызывал их гнев, погибали.
Или доживали остаток жизни жабами, подумал двеллер . Про волшебника Крафа, близкого друга Великого магистра, говорили, что он сильно увеличил кое-где поголовье жаб — там, где его разозлили или где он нашел наглецов, осмелившихся мешать его планам.
— Крюки — на абордаж!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105