— Это точно. Жаль, что не смогли больше. — Гном посмотрел на волшебника. — Мы можем сделать носилки и вынести его, если хотите.
— Нет. Краф выйдет отсюда исключительно на собственных ногах. Он не потерпит, чтобы его несли на носилках, демонстрируя тем самым его слабость, — сказал Великий магистр с легкой, хотя и несколько принужденной улыбкой. — Мой старый друг весьма щепетилен в отношении того, какое впечатление производит на окружающих.
Судя по лицу гнома, он не слишком понимал, о чем идет речь.
— Ну, если вы так считаете, Великий магистр, хотя я вот думал, что постель и теплый очаг, скорее…
— Я в самом деле так считаю.
— Разумеется, Великий магистр.
Великий магистр Фонарщик посмотрел на Джага.
— Библиотекарь первого уровня, я хочу, чтобы вы остались с Крафом, пока он не будет в силах отсюда выйти. Я не хочу, чтобы он проснулся и не обнаружил рядом знакомого лица.
Двеллер хотел было отказаться. Он больше не был частью Библиотеки и не ощущал особенной близости к Крафу, и ему вовсе не хотелось сидеть в подземельях Хранилища, когда где-то поблизости, возможно, бродили еще уцелевшие Жуткие Всадники и гриммлинги.
Темнота в глубине гор Костяшек слишком сильно напоминала Джагу гоблинские шахты, напоминала, каким слабым и беспомощным он был когда-то.
Но он сказал: «Конечно, Великий магистр», потому что не мог дать иного ответа.
Великий магистр Фонарщик снял свое одеяние, аккуратно свернул его и подложил Крафу под голову. Подобрав шляпу и посох волшебника, он положил их рядом.
— Я бы попросил вас оставить здесь в качестве охраны двух своих воинов, — обратился Великий магистр к старшему отряда.
Гном махнул рукой, и два бойца тут же заняли позицию.
Великий магистр посмотрел на Джага.
— Когда Краф проснется, проводи его наверх. Я надеюсь, он поймет, почему я не остался с ним.
— Разумеется, он это поймет, Великий магистр, — сказал двеллер. Совершенно измученный обрушившимися на него катастрофическими событиями, он сел, прислонившись спиной к стене, слушая, как шумят падающие где-то наверху камни, и глядя вслед удаляющемуся Великому магистру.
Краф спал; в тусклом свете фонарей было видно, как вздымается и опускается его грудь.
— Там очень скверно? — спросил он стоявшего рядом с ним гнома.
Тот посмотрел на Джага с болью на лице.
— Очень. Хуже я никогда не видел. По всем залам трупы валяются. Много гриммлингов и Жутких Всадников, но и наших тоже порядочно. И ваших тоже. — Он встряхнул кудлатой головой. — Сегодня столько крови пролилось, что ее долго не отмыть будет.
Двеллер вздрогнул, представив себе эту страшную картину.
— Я сожалею о ваших потерях.
Гном в ответ лишь склонил голову.
17. ОТЧЕТ
Джага разбудил звук шагов. Оставленные для их охраны гномы не были видны ему, поскольку они установили фонари на ступенях таким образом, чтобы свет падал на лестницу в обоих направлениях и при этом давал им самим возможность укрыться в тени. Шаги замерли.
— Джаг, — раздался тихий голос. Узнав его, двеллер ахнул.
— Рейшо?!
— Да. Скажи своим гномам, что ты меня знаешь, пока они не начали нервничать. Скажи, это Варроуин меня сюда послал.
Заставив себя подняться, хотя это усилие и причинило ему боль, Джаг успокоил стражей:
— Это друг.
— Пусть подойдет, — разрешил один из гномов.
Тут двеллер понял, что до сих пор не знает имен своих охранников.
— Ты слышал, что он сказал, Рейшо.
— Слышал, это точно. Вы, главное, не забудьте, что я не с пустыми руками иду. У меня с собой запас провианта. Если бы не вся эта пыль в воздухе, вы б унюхали запах пищи куда скорее, чем услышали мои шаги.
Несмотря на то, что ему столько пришлось увидеть и пережить, Джаг с удивлением обнаружил, что голоден — пить-то ему хотелось уже давно, до того как он уснул.
Аппетит у него сохранялся даже в шахтах; наверное, дело было прежде всего в инстинкте выживания.
Рейшо вышел на площадку лестницы, озаренную мягким золотым светом фонарей. В одной руке у него была сабля, а в другой маленький фонарь. Гномы тоже шагнули на свет.
— Варроуин жив? — спросил один из них.
— Еще как жив, — утвердительно кивнул Рейшо. — На него посмотреть, так сразу ясно, что запросто его не прикончишь, хотя сегодня, похоже, много кто пытался это сделать. Крови он сегодня пролил немерено, пожалуй, больше чужой, чем своей, но держится и командует обороной Библиотеки.
— И где же тот провиант, про который ты говорил? — поинтересовался гном.
Молодой матрос снял с плеча плотно набитый мешок.
— Я как знал, что придется гномов кормить. Принес из расчета на маленькую армию. — Он ухмыльнулся и выпрямился во весь рост. — Или на короткую армию?
— Что с него возьмешь — человек, — со вздохом сказал один гном другому, ткнув в Рейшо пальцем. — От шеи и выше сплошная зряшная трата пространства.
Все еще ухмыляясь, матрос опустился на колени и раскрыл мешок, будто торговец, показывающий лицом товар.
— Правда? Обязательно расскажу об этом волшебнику, когда он проснется. Если он сам не вспомнит. Приходилось мне встречать в странствиях людей, которые слышали, что говорили рядом с ними, пока они спали. — Он добродушно пожал плечами. — Если уж обычные люди такое могут, то волшебник вроде Крафа и подавно.
Гномы встревоженно переглянулись.
Рейшо тем временем устроил на лестничной площадке настоящую скатерть-самобранку: он по очереди достал из мешка фрукты, хлеб, сыр и копченое мясо, а под конец еще две пары мехов — с водой и с вином.
Гномы не мешкая принялись за трапезу. Джаг взял хлеб и фрукты, отрезал куски мяса и сыра, завернул все это и отложил в сторону.
— Это для Крафа, — объяснил двеллер. — Когда он проснется.
— И ты тоже ешь, — сказал Рейшо. — Не для того я тащился в горы, ввязывался в бой и спускался в глубь земли, чтобы просто накормить парочку неблагодарных гномов.
Гномы отпустили в его адрес несколько не менее ласковых слов.
— Рейшо, — с упреком произнес Джаг, — эти воины вышли из тяжелого сражения. Не стоит дурно о них отзываться.
— Да я что, — кивнул матрос, глядя на гномов. — Я знаю, что они сражались. Мы все сражались.
— Мы? — переспросил двеллер.
— Ну да. — Рейшо отрезал хлеба и сверху положил сыр и ломтик кислой груши. — Эти Жуткие Всадники и гриммлинги, они ведь спустились с гор, Джаг. Те, кто шел на помощь Библиотеке, поднимались в гору, а они двинулись им навстречу и кое-кого застали врасплох. Я и сам, если б не увидел, что творится впереди, тоже влетел бы в бой без всякой подготовки.
Джаг попытался представить себе то, о чем рассказывал его приятель.
— Очень трудно пришлось?
В голосе Рейшо слышалась боль.
— Трудно, книгочей. Ужасно трудно. Те, кто сегодня был в бою, вряд ли сможет забыть когда-нибудь все, что видел и делал в горах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105