– Генрих, Рудольф. У вас имена-то импортные. Нерусские. Из ссыльных, что ли? Или потомки бывших оккупантов?
Аборигены весело рассмеялись. Вместе с ними засмеялись и остальные. Ответ на мучившие вопросы нашелся. Гулянка продолжилась до самого утра.
Утро началось с диких воплей Сергея Александровича.
– Подъем! Подъем, задохлики! – орал он, бегая по лагерю и периодически прикладываясь к припасенной с вечера баклажке с рассолом. – Через сорок минут выходим по маршрутам. Если пить не умеете, то сосите кефир через тряпочку. Быстро повытряхивали свои кости из спальников. Кто там в кустах прячется? Гадить на маршруте будешь, а не здесь, у жилья! Не забудьте маршрутные листы и все остальное. Ты куда, гад, поперся? Машины в другой стороне! Повар! Кормилец ты наш... долбаный! Где горячий чай? Это моча поросячья, а не чай! Объясняю. Крепкий, сладкий, горячий, и очень много! Степаныч! Дежурный хренов. Я, что ли, за тебя работать буду? Кто еще не встал, лично затопчу!
Разбуженный лагерь пришел в движение. Геологи и рабочие быстро проверяли снаряжение и на ходу отпивались чаем. Ильин внимательно следил, чтобы никто не вздумал опохмелиться. Потом он вспомнил об аборигенах, но представителей местного общества не наблюдалось. На недоуменный вопрос дежурный по лагерю пояснил, что те под утро ушли домой. Ушли так ушли, махнул рукой Сергей Александрович, да и черт с ними.
К определенному Ильиным сроку лагерь опустел и затих. Кто на машинах, кто на своих двоих – все разошлись по маршрутам.
К Черным Камням Серега Иванцов и Роман Смолин вышли легко. На карту еще накануне начальник собственноручно нанес ясно различимые ориентиры, по ним геологи быстро прошли напрямик, не делая большого крюка по лесным дорогам. Это был уже четвертый их сезон, и они считали себя опытными специалистами. За плечами – Северный Урал, Якутия, Алтай, – и таежная местность их не пугала, а юношеский максимализм, замешенный на неистертой обыденностью романтике, двигал честолюбивыми помыслами.
Черная безлесная горка возвышалась над излучиной небольшой лесной речушки. Окруженный густыми еловыми зарослями подъем казался на первый взгляд труднодоступным, но узкая, почти незаметная тропинка вывела изыскателей к подножию горы. К вершине с одной стороны вел пологий подъем. Легко его преодолев, Серега первым поднялся на вершину.
Вид отсюда впечатлял. До горизонта простиралось зеленое море из колышущихся на ветру деревьев, проплешины множества лесных озер отражали синеву неба, вдали угольно-черной пирамидой возвышалась еще одна такая же гора.
Вскоре взобрался на вершину и Роман. Он сразу же достал карту и стал сверять видимые с высоты характерные особенности местности. Серега с любопытством пошел по плоской вершине, разглядывая ее. С первого взгляда ему стало понятно, что здесь периодически появляются люди. Следы от костра, аккуратно сложенные в небольшой выемке деревяшки, вбитые в камень металлические колья, странные, нанесенные каким-то белым составом узоры на северной стороне вершины и... тишина. Воздух, казалось, застыл. Ни ветерка, ни вообще хоть какого-нибудь звука. Внизу шевелился под ветром лес, но до вершины горы ветер не доставал. Создавалось впечатление, что гору окутал непроницаемый для окружающего мира кокон. Даже слова, произнесенные здесь, звучали не так, как обычно. Звуки то гасли, то, наоборот, эхом усиливались до громового. К Сереге с обеспокоенным видом подошел Роман.
– Что происходит? – Голос Смолина заметался эхом, отражаясь от невидимых стен. – Что за чертовщина?
Глаза Романа удивленно расширились. Он, беззвучно шевеля губами, пальцем ткнул за спину Сереге. Иванцов оглянулся и восхищенно замер. На краю площадки, опираясь босыми ногами на белый узор, стелящийся по Черным камням, стояла полуобнаженная женщина. Кожаная юбочка и широкая перевязь через плечо составляли весь ее наряд. Она прижала к губам указательный палец и, сделав рукой приглашающее движение, скользнула вниз по склону. Смолин зачарованно потянулся за ней. Серега попытался удержать товарища, но тот с силой оттолкнул его и бросился вслед за незнакомкой. Иванцов, осторожно подойдя к краю плоской вершинки, посмотрел вниз, но на склоне никого не оказалось. Внезапно ему в лицо ударил ветер, зашумел в округе ветвями лес, и послышались неутомимые птичьи голоса.
Все оставшееся время Серега потратил на поиски напарника, но нигде не нашел даже его следов. Создавалось впечатление, что Смолин просто растворился в воздухе вместе с красоткой, рюкзаком, радиостанцией, инструментами и картой.
Вечерело, когда уставший и расстроенный Иванцов вышел на лесную дорогу. Наступало время возвращения в лагерь. Серега побрел по укатанной колее, надеясь, что вот сейчас выйдет к нему Роман, и многое станет проще, но тот так и не появился.
С наступлением темноты Ильин подвел итоги первого дня изысканий. Ожидать результатов за такой короткий срок, конечно, рано, но по давней привычке на исходе каждого дня он для себя делал отметку о том, что сделано и что еще надо сделать. Итоги оказались скромными. Из шести групп, вышедших на разведку в поле, четыре вернулись без каких-либо результатов вообще, проплутав по лесным дебрям весь день, но сразу найдя дорогу назад, а две группы не вернулись, по всей видимости заночевав где-то в лесу. Единственным отрадным, а может, и настораживающим фактором стало то, что именно эти группы отправились в конкретные точки и от них ожидался главный результат поиска.
Начальник снова укатил в город, где, по его словам, он проводил нужные для дела встречи. Ильин ухмыльнулся – любовь начальника партии к слабому полу считалась самым уязвимым местом главного геолога, и если у того появлялась хоть малейшая возможность распушить свой седой хвост перед дамами, то он эту возможность использовал.
У костра начал собираться народ, зазвучала гитара, пошли по кругу пластиковые стаканы. Одним словом, конец рабочего дня. Возле развалин как-то незаметно материализовались вчерашние гости. Они принесли бидон крепкой браги и мешок сушеной рыбы.
– Живем, братцы! – послышались радостные возгласы притомившихся поисковиков.
Генрих и Рудольф, добродушно улыбаясь, угощали всех. Появились утаенные накануне водка и спирт, и процесс пошел. Музыка, байки, тосты, несколько небольших пьяных ссор. Все как положено.
В самый разгар попойки на дороге появился медленно бредущий человек. Он подошел к освещенному костром месту, и все узнали Серегу Иванцова. Бледный, с ввалившимися от усталости и переживаний глазами, парень походил на смертельно больного. Подойдя к замолкшим при его появлении коллегам, он молча выхватил из рук одного из них початую бутылку водки и присосался к горлышку с яростью голодного вампира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Аборигены весело рассмеялись. Вместе с ними засмеялись и остальные. Ответ на мучившие вопросы нашелся. Гулянка продолжилась до самого утра.
Утро началось с диких воплей Сергея Александровича.
– Подъем! Подъем, задохлики! – орал он, бегая по лагерю и периодически прикладываясь к припасенной с вечера баклажке с рассолом. – Через сорок минут выходим по маршрутам. Если пить не умеете, то сосите кефир через тряпочку. Быстро повытряхивали свои кости из спальников. Кто там в кустах прячется? Гадить на маршруте будешь, а не здесь, у жилья! Не забудьте маршрутные листы и все остальное. Ты куда, гад, поперся? Машины в другой стороне! Повар! Кормилец ты наш... долбаный! Где горячий чай? Это моча поросячья, а не чай! Объясняю. Крепкий, сладкий, горячий, и очень много! Степаныч! Дежурный хренов. Я, что ли, за тебя работать буду? Кто еще не встал, лично затопчу!
Разбуженный лагерь пришел в движение. Геологи и рабочие быстро проверяли снаряжение и на ходу отпивались чаем. Ильин внимательно следил, чтобы никто не вздумал опохмелиться. Потом он вспомнил об аборигенах, но представителей местного общества не наблюдалось. На недоуменный вопрос дежурный по лагерю пояснил, что те под утро ушли домой. Ушли так ушли, махнул рукой Сергей Александрович, да и черт с ними.
К определенному Ильиным сроку лагерь опустел и затих. Кто на машинах, кто на своих двоих – все разошлись по маршрутам.
К Черным Камням Серега Иванцов и Роман Смолин вышли легко. На карту еще накануне начальник собственноручно нанес ясно различимые ориентиры, по ним геологи быстро прошли напрямик, не делая большого крюка по лесным дорогам. Это был уже четвертый их сезон, и они считали себя опытными специалистами. За плечами – Северный Урал, Якутия, Алтай, – и таежная местность их не пугала, а юношеский максимализм, замешенный на неистертой обыденностью романтике, двигал честолюбивыми помыслами.
Черная безлесная горка возвышалась над излучиной небольшой лесной речушки. Окруженный густыми еловыми зарослями подъем казался на первый взгляд труднодоступным, но узкая, почти незаметная тропинка вывела изыскателей к подножию горы. К вершине с одной стороны вел пологий подъем. Легко его преодолев, Серега первым поднялся на вершину.
Вид отсюда впечатлял. До горизонта простиралось зеленое море из колышущихся на ветру деревьев, проплешины множества лесных озер отражали синеву неба, вдали угольно-черной пирамидой возвышалась еще одна такая же гора.
Вскоре взобрался на вершину и Роман. Он сразу же достал карту и стал сверять видимые с высоты характерные особенности местности. Серега с любопытством пошел по плоской вершине, разглядывая ее. С первого взгляда ему стало понятно, что здесь периодически появляются люди. Следы от костра, аккуратно сложенные в небольшой выемке деревяшки, вбитые в камень металлические колья, странные, нанесенные каким-то белым составом узоры на северной стороне вершины и... тишина. Воздух, казалось, застыл. Ни ветерка, ни вообще хоть какого-нибудь звука. Внизу шевелился под ветром лес, но до вершины горы ветер не доставал. Создавалось впечатление, что гору окутал непроницаемый для окружающего мира кокон. Даже слова, произнесенные здесь, звучали не так, как обычно. Звуки то гасли, то, наоборот, эхом усиливались до громового. К Сереге с обеспокоенным видом подошел Роман.
– Что происходит? – Голос Смолина заметался эхом, отражаясь от невидимых стен. – Что за чертовщина?
Глаза Романа удивленно расширились. Он, беззвучно шевеля губами, пальцем ткнул за спину Сереге. Иванцов оглянулся и восхищенно замер. На краю площадки, опираясь босыми ногами на белый узор, стелящийся по Черным камням, стояла полуобнаженная женщина. Кожаная юбочка и широкая перевязь через плечо составляли весь ее наряд. Она прижала к губам указательный палец и, сделав рукой приглашающее движение, скользнула вниз по склону. Смолин зачарованно потянулся за ней. Серега попытался удержать товарища, но тот с силой оттолкнул его и бросился вслед за незнакомкой. Иванцов, осторожно подойдя к краю плоской вершинки, посмотрел вниз, но на склоне никого не оказалось. Внезапно ему в лицо ударил ветер, зашумел в округе ветвями лес, и послышались неутомимые птичьи голоса.
Все оставшееся время Серега потратил на поиски напарника, но нигде не нашел даже его следов. Создавалось впечатление, что Смолин просто растворился в воздухе вместе с красоткой, рюкзаком, радиостанцией, инструментами и картой.
Вечерело, когда уставший и расстроенный Иванцов вышел на лесную дорогу. Наступало время возвращения в лагерь. Серега побрел по укатанной колее, надеясь, что вот сейчас выйдет к нему Роман, и многое станет проще, но тот так и не появился.
С наступлением темноты Ильин подвел итоги первого дня изысканий. Ожидать результатов за такой короткий срок, конечно, рано, но по давней привычке на исходе каждого дня он для себя делал отметку о том, что сделано и что еще надо сделать. Итоги оказались скромными. Из шести групп, вышедших на разведку в поле, четыре вернулись без каких-либо результатов вообще, проплутав по лесным дебрям весь день, но сразу найдя дорогу назад, а две группы не вернулись, по всей видимости заночевав где-то в лесу. Единственным отрадным, а может, и настораживающим фактором стало то, что именно эти группы отправились в конкретные точки и от них ожидался главный результат поиска.
Начальник снова укатил в город, где, по его словам, он проводил нужные для дела встречи. Ильин ухмыльнулся – любовь начальника партии к слабому полу считалась самым уязвимым местом главного геолога, и если у того появлялась хоть малейшая возможность распушить свой седой хвост перед дамами, то он эту возможность использовал.
У костра начал собираться народ, зазвучала гитара, пошли по кругу пластиковые стаканы. Одним словом, конец рабочего дня. Возле развалин как-то незаметно материализовались вчерашние гости. Они принесли бидон крепкой браги и мешок сушеной рыбы.
– Живем, братцы! – послышались радостные возгласы притомившихся поисковиков.
Генрих и Рудольф, добродушно улыбаясь, угощали всех. Появились утаенные накануне водка и спирт, и процесс пошел. Музыка, байки, тосты, несколько небольших пьяных ссор. Все как положено.
В самый разгар попойки на дороге появился медленно бредущий человек. Он подошел к освещенному костром месту, и все узнали Серегу Иванцова. Бледный, с ввалившимися от усталости и переживаний глазами, парень походил на смертельно больного. Подойдя к замолкшим при его появлении коллегам, он молча выхватил из рук одного из них початую бутылку водки и присосался к горлышку с яростью голодного вампира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113