— Нет, он твой, — серьёзно сказала Гудрун. — Ты же видел его, видел мой народ. Теперь он и твой, Кари. Ты не можешь этого отрицать.
Кари на секунду отвернулся, потом снова посмотрел ей в лицо:
— Однажды ты уже предлагала мне всё это. И я отказался.
Она кивнула и знакомым Джессе жестом разгладила складку на платье.
— В таком случае позволь тебе кое-что показать. Тебе это будет интересно. Всем вам. То, что случилось в Ярлсхольде, было вызвано моим колдовством, это правда, но вас погубили ваши собственные сны. Сны смертных. Разрушительные, опасные. Смотрите, и вы увидите, что вы сделали сами с собой.
Она взмахнула руками, и в комнате стало холодно и темно. Потом комната исчезла, и все увидели, что стоят по колено в снегу в каком-то знакомом месте. Это был Ярлсхольд. Но как же он изменился!
Вокруг стояла мёртвая тишина. Всё было покрыто снегом; со ставней и подоконников свисали сосульки. Сквозь рваные облака проглядывали звёзды, слабо освещая гладкую поверхность снега, на которой не было видно ни единого следа. Казалось, селение полностью вымерло.
Гудрун открыла дверь, ведущую в дом ярла.
— Ты хитро поступил, оставив здесь своего стража, — сказала она Кари. — Иначе я бы давно до них добралась.
Все осторожно вошли в дом.
Кругом стоял мертвящий холод. Тьма и смертельный сон окутывали дом. Тихо ступая по каменным плитам, Джесса повсюду натыкалась на спящих; люди упали там, где их окутали сны, и теперь медленно замерзали. В доме ярла собрались все — рыбаки, крестьяне, рабы, дети, женщины, воины; одни уже спали, другие пытались хоть как-то согреться под одеялами и шкурами.
Впереди мерцал тусклый красный огонёк. Возле него сгорбился кто-то, кто ещё был жив. Подойдя поближе, Джесса увидела тлеющие угли и слабый свет огня. Возле жаровни сидел, закутавшись в одеяло, Вулфгар.
Его вид поразил её. Он исхудал, подбородок покрывала густая щетина, а красные глаза смотрели устало и бессмысленно. Увидев их, он горько улыбнулся:
— Я знаю, у меня бред. Значит, вы все погибли? Вы привидения, которые пришли ко мне?
— Мы видение, — сказал Кари, подходя к нему. — Видение, и больше ничего.
Казалось, Вулфгар его не слышит. Он покачал головой и хрипло засмеялся:
— Конечно, видение. Вы погибли на Краю мира, куда я вас послал. А у нас все уснули под её чарами, все, кроме меня. О боги, почему я не засыпаю?
Он сжал рукоять меча и отвернулся, глядя на огонь.
Скапти стоял молча, потом шагнул к Гудрун:
— За всё это я убью тебя своими руками.
Она холодно улыбнулась.
— Вулфгар нас едва видит, — сказал Кари. — Он думает, будто мы ему кажемся.
— Но как же он до сих пор жив? — спросила Джесса.
Кари подошёл к дереву в центре зала; огромный ствол ясеня был покрыт инеем.
— Вот как.
Все окружили дерево и увидели, что в глубокой щели у основания ствола что-то поблёскивает. Джесса немного отступила в сторону, чтобы не заслонять свет, и они увидели маленький костяной круг, покрытый спиралями. И тут Джесса вспомнила, где она видела такие знаки, — в комнате Кари в Трасирсхолле, где с потолка свисали на нитях кусочки горного стекла с начертанными на них рунами. Она вспомнила, как ярко вспыхивал на солнце хрусталь.
— Это его и защищает? — спросил Брокл.
— Да. — Кари повернулся к колдунье. — Тебе его не достать. Я об этом позаботился.
Зал мгновенно исчез; они снова стояли в освещённой свечами комнате, а Сигни тихонько плакала, закрыв лицо руками.
— Это не имеет значения, — почти весело сказала Гудрун. — Теперь ничто не имеет значения. Я хотела, чтобы ты пришёл, и вот ты здесь.
Она взяла его за рукав, словно дразня:
— Вот твой дом. Останься со мной, и я освобожу их всех. Всех. И эти могут идти; и Ярлсхольд снова станет свободен. Мне он не нужен.
— Кари, нет, — предостерегающе сказал Брокл. Мальчик молчал.
— И подумай ещё вот о чём, — спокойно продолжала колдунья, — здесь ты один из нас. Здесь никто не станет показывать на тебя пальцем или в ужасе шарахаться в сторону только потому, что ты не такой, как все. Среди людей ты всегда будешь изгоем, Кари, как бы долго ты среди них ни находился. Ты сможешь так жить?
Какое-то мгновение они стояли, молча глядя друг на друга, два до странности похожих лица — мать, не сводящая глаз с сына, и Кари — с потупленным взором. Но вот он резко отдёрнул руку.
— Оставь меня! — решительно сказал Кари. — Один раз ты уже это со мной сделала. Второго раза не будет. Мы так долго шли, столько всего пережили. Они мои друзья, и я им верю. А они верят мне. И они нужны мне. Нужны потому, что не дадут стать таким же, как ты. И я не дам им погибнуть — ни им, ни Вулфгару, ни всем остальным жителям Ярлсхольда, у которых ты украла души. Я их не брошу. Сейчас — ни за что.
— Хорошо сказано, — проворчал Брокл.
— Неужели ты не понимаешь? — почти умоляюще сказал Кари. «А они теперь одного роста», — подумала Джесса, глядя на мать и сына, стоящих лицом к лицу. — Не понимаешь?
Гудрун улыбнулась, почти печально.
— Нет, — ответила она, — не понимаю. А ты должен знать, что теперь одного из нас ждёт смерть.
Её слова прозвучали как удар грома. Брокл шагнул вперёд, но она не обратила на него внимания.
— Я никогда не знала тебя, Кари, — сказала Гудрун. — Мы с тобой всегда были как две стороны зеркала.
— Но ведь это можно исправить, — прошептал он.
— Нет, уже ничего не исправишь. Слишком поздно, мой сын. Слишком поздно.
И вдруг Гудрун и Кари исчезли. Джесса вскрикнула от удивления и досады, Брокл разразился проклятиями.
— Где они? — рявкнул он, оборачиваясь туда, где только что стоял Греттир. Но там тоже никого не было.
Глава двадцать шестая
Что меня вопрошать? Зачем испытывать?
Кари стоял в темноте.
Вокруг было много невидимых людей; он чувствовал, как их мысли пытаются проникнуть в его сознание, и решительно прогнал их прочь. Он знал, это был мир духов, царство призраков. Здесь всё могло случиться, поэтому Кари зажёг огонь, который осветил комнату.
Он находился в крохотной комнатёнке, чуть больше каморки. В углу стояла грязная кровать, в очаге лежала кучка остывшей золы. Через маленькое окошко под потолком струился свет звёзд.
Он узнал это место. Воспоминания вызвали острую горечь и тоску, и Кари почувствовал, как сжалось его сердце и оцепенело сознание.
Он молча опустился на серое одеяло и осторожно потрогал магические спирали и завитушки, нацарапанные углём на стене.
— Зачем я здесь? — тихо спросил он.
— Потому что из всех мест на земле этого ты боишься больше всего. — Она прислонилась к влажной стене, наблюдая за ним, как делала когда-то. — Твои друзья ведь не знают об этом, не так ли? О ночных кошмарах, которые снились тебе в этой комнате? Даже Брокл об этом не знает, верно?
Кари сжался, подогнув под себя колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103