Нате вам в руки радиотелефон и нажимайте кнопки, куда вам хочется. К тому же на переговорном пункте может быть очередь и неправильный подсчет минут, понятно, что не в пользу клиента.
Граждане по-быстрому давили в себе остатки беспочвенных подозрений, когда Моргунов скороговоркой добавлял: а главное, мы вместе надурим государство. По большому счету, при таком варианте государство натянуть невозможно. Моргунов просто улучшал этой фразой настроение своих клиентов, потому как для многих людей нет ничего радостнее ответить государству гадостной взаимностью на его замечательную внутреннюю политику.
И когда в телефонной трубке раздавался полусонный голос из какой-то там Хайфы или Мельбурна, граждане, учитывая привалившую пятидесятицентовую шару, действовали на нервы собеседникам с такой продолжительностью, от которой те стали отвыкать после подорожания телефонных переговоров.
Через несколько дней Моргунов расположился в кафе на тротуаре, а его потенциальные клиенты терпеливо ожидали за соседними столиками в порядке живой очереди. Телефонная трубка переходила в другие руки и натарабанившийся до изнеможения клиент искренне благодарил Славку за разговор с шестидесятипроцентной скидкой.
Услугами доброго человека Моргунова стали пользоваться не только трепачи, но и солидные люди из близлежащих офисов. По этому поводу Славка поговорил всего две минуты с хозяином кафе, уже притащившим из дома дополнительную порцию стульев. Хозяин заведения оказался самым настоящим коммерсантом, потому что мгновенно согласился не только обслуживать Моргунова бесплатно, но и к концу рабочего дня откидывал ему двадцать долларов.
Спустя неделю Моргунов, как часто водится в бизнесе, вышел на новую ступень оплаты, сдираемой с хозяина кафе. Славка ненавязчиво намекнул, что зазывалы его уровня в мире еще не было, а потому… Владелец кафе мгновенно согласился, так как клиенты плотно забили собой не только тротуар, но и нутро его заведения. Тем более, кафе перешло на круглосуточный режим работы в связи с расширением качества услуг населению телефонной станцией имени Моргунова. Оказывается, даже ночью находилось желающих сделать очень дешевый звонок, как привыкли телефонировать те, у кого светит солнце, когда на нашем небе полно звезд.
В связи с активной трудовой деятельностью Славка не отучился от манеры спать. Потому во время ночных смен его подменяли Капон или Майка. Когда Майка сидела за столиком с трубкой в руке, количество ночных посетителей почему-то резко увеличивалось к вящей радости не только капоновского шобла, но и хозяина кафе, который на полном серьезе стал задумываться за расширение дела. Он даже шепнул слово в уши ребят, явившихся снимать необлагаемые налоги, хотя Моргунов и Капон со своими связями могли нуждаться в чем хочешь, но только не в охране, именуемой фраерами рэкетом.
А потом на смену воодушевлению пришло разочарование. Хозяин, видевший себя в мечтах владельцем еще двух ресторанов и собаки пекинес, сильно стал переживать, что добрые люди с хорошо залапанной телефонной трубкой исчезли еще внезапнее, чем появились. И по этому поводу его заведение тут же приняло свой обычный полупустой вид с резко упавшими доходами.
Доходы имели шанс упасть не только у него. Но и у хозяина квартиры, которую сняла Майка Пилипчук. Она окончательно поняла, как был прав Капон, уверяя ее, что дом, где они раскололись на жилплощадь, даже очень полезный. Особенно, когда на его первом этаже находится переговорный пункт.
Счет об оплате телефонных переговоров спокойно лег в почтовый ящик абонента. И слава Богу, хозяин квартиры пока не имел возможности его видеть. Потому как его шикарная хата, где при желании можно было играть в футбол, и то не тянула на сумму, выставленную телефонистами.
— Шестьдесят две тысячи долларов, — подбил итоги важнейших международных переговоров Моргунов. — Чистыми, без накладных расходов. Капон, мне кажется, мы бы могли поработать еще недельку. Но вы, как всегда, поспешили соскочить с дела. И чего вам неймется, Капон? Вас жизнь ничему не учит. И потом вы полируете языком ложку. Помню, вы убежали в отставку с генеральской должности, хотя клиент продолжал косяком идти, а теперь…
— Моргунов, — перебил подельника Капон, ласково смотря одним глазом в сторону разодетой в нижнее белье Майки, роющейся в горах фирменных шмуток. — Перестаньте меня воспитывать. Вы бывали на киче?
— Бог миловал, — отшатнулся Моргунов.
— Зато меня шесть раз Бог не помиловал, — криво ухмыльнулся Капон. — Вы знаете, почему? Потому что чувство меры приходит с годами. Этих денег должно хватить до наших планов. Зачем тогда дальше испытывать судьбу? Или я не прав?
Моргунов за что-то задумался и честно признался:
— Я всегда понимал ваш опыт за жизнь, хотя жадность губила исключительно фраеров. Хорошо, Капон, считайте, что вы меня уболтали. Но теперь нам надо собирать вокруг себя команду. И придавать вам декоративный вид академика.
— Этого пока рано, — покачал головой Капон. — Чтобы дело было на мази, мне нужно кое с кем потолковать. У нас же станет, по идее, настоящая фирма, а не кратковременная работа. Это вам не «Одесгаз» с телефонной трубкой. Мы должны уже идти с низов до верхнего уровня. Потому вы не спешите собирать команду, а я займусь более серьезным вопросом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
С утра пораньше Капон не спеша ковылял по городу, как всегда мечтая сделать жизнь окружающих еще счастливее, чем они заслуживают. При этом старый фармазон с грустью вспоминал за ушедшие годы и невольно хвалил сам себя, гордо расправляя плечи. Да, в наше время только чересчур малоразвитый не может очищать карманы кому хочешь, на всю катушку. Попробовали бы они поработать в условиях предыдущей советской власти…
С такими дельными воспоминаниями Капон полировал тротуар в заданном направлении, пока не уткнулся в офис международного благотворительного фонда имени патера Брауна.
Несмотря на страшную занятость, директор фонда принял одноглазого инвалида Капона, которому тоже хотелось своей пайки международной благотворительности. Капон сидел в шикарном кабинете, попутно изображая из себя самого инвалидистого на свете, находящегося среди ходячих людей исключительно по недоразумению природы, и чуть было не пускал слезу за заботу директора об еще одном страдальце.
Страдалец оккупировал кабинет чуть раньше Капона с его видами на благотворительность и медленно доводил директора до мысли: таким убогим нужно хорошо себе помогать безо всяких напоминаний, лишь бы они не появлялись на свет или, в крайнем случае, в особняке международного благотворительного фонда.
Руководитель этого самого заведения уже пообещал посетителю с видом на кладбище и обратно всё, чего не может Господь Бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Граждане по-быстрому давили в себе остатки беспочвенных подозрений, когда Моргунов скороговоркой добавлял: а главное, мы вместе надурим государство. По большому счету, при таком варианте государство натянуть невозможно. Моргунов просто улучшал этой фразой настроение своих клиентов, потому как для многих людей нет ничего радостнее ответить государству гадостной взаимностью на его замечательную внутреннюю политику.
И когда в телефонной трубке раздавался полусонный голос из какой-то там Хайфы или Мельбурна, граждане, учитывая привалившую пятидесятицентовую шару, действовали на нервы собеседникам с такой продолжительностью, от которой те стали отвыкать после подорожания телефонных переговоров.
Через несколько дней Моргунов расположился в кафе на тротуаре, а его потенциальные клиенты терпеливо ожидали за соседними столиками в порядке живой очереди. Телефонная трубка переходила в другие руки и натарабанившийся до изнеможения клиент искренне благодарил Славку за разговор с шестидесятипроцентной скидкой.
Услугами доброго человека Моргунова стали пользоваться не только трепачи, но и солидные люди из близлежащих офисов. По этому поводу Славка поговорил всего две минуты с хозяином кафе, уже притащившим из дома дополнительную порцию стульев. Хозяин заведения оказался самым настоящим коммерсантом, потому что мгновенно согласился не только обслуживать Моргунова бесплатно, но и к концу рабочего дня откидывал ему двадцать долларов.
Спустя неделю Моргунов, как часто водится в бизнесе, вышел на новую ступень оплаты, сдираемой с хозяина кафе. Славка ненавязчиво намекнул, что зазывалы его уровня в мире еще не было, а потому… Владелец кафе мгновенно согласился, так как клиенты плотно забили собой не только тротуар, но и нутро его заведения. Тем более, кафе перешло на круглосуточный режим работы в связи с расширением качества услуг населению телефонной станцией имени Моргунова. Оказывается, даже ночью находилось желающих сделать очень дешевый звонок, как привыкли телефонировать те, у кого светит солнце, когда на нашем небе полно звезд.
В связи с активной трудовой деятельностью Славка не отучился от манеры спать. Потому во время ночных смен его подменяли Капон или Майка. Когда Майка сидела за столиком с трубкой в руке, количество ночных посетителей почему-то резко увеличивалось к вящей радости не только капоновского шобла, но и хозяина кафе, который на полном серьезе стал задумываться за расширение дела. Он даже шепнул слово в уши ребят, явившихся снимать необлагаемые налоги, хотя Моргунов и Капон со своими связями могли нуждаться в чем хочешь, но только не в охране, именуемой фраерами рэкетом.
А потом на смену воодушевлению пришло разочарование. Хозяин, видевший себя в мечтах владельцем еще двух ресторанов и собаки пекинес, сильно стал переживать, что добрые люди с хорошо залапанной телефонной трубкой исчезли еще внезапнее, чем появились. И по этому поводу его заведение тут же приняло свой обычный полупустой вид с резко упавшими доходами.
Доходы имели шанс упасть не только у него. Но и у хозяина квартиры, которую сняла Майка Пилипчук. Она окончательно поняла, как был прав Капон, уверяя ее, что дом, где они раскололись на жилплощадь, даже очень полезный. Особенно, когда на его первом этаже находится переговорный пункт.
Счет об оплате телефонных переговоров спокойно лег в почтовый ящик абонента. И слава Богу, хозяин квартиры пока не имел возможности его видеть. Потому как его шикарная хата, где при желании можно было играть в футбол, и то не тянула на сумму, выставленную телефонистами.
— Шестьдесят две тысячи долларов, — подбил итоги важнейших международных переговоров Моргунов. — Чистыми, без накладных расходов. Капон, мне кажется, мы бы могли поработать еще недельку. Но вы, как всегда, поспешили соскочить с дела. И чего вам неймется, Капон? Вас жизнь ничему не учит. И потом вы полируете языком ложку. Помню, вы убежали в отставку с генеральской должности, хотя клиент продолжал косяком идти, а теперь…
— Моргунов, — перебил подельника Капон, ласково смотря одним глазом в сторону разодетой в нижнее белье Майки, роющейся в горах фирменных шмуток. — Перестаньте меня воспитывать. Вы бывали на киче?
— Бог миловал, — отшатнулся Моргунов.
— Зато меня шесть раз Бог не помиловал, — криво ухмыльнулся Капон. — Вы знаете, почему? Потому что чувство меры приходит с годами. Этих денег должно хватить до наших планов. Зачем тогда дальше испытывать судьбу? Или я не прав?
Моргунов за что-то задумался и честно признался:
— Я всегда понимал ваш опыт за жизнь, хотя жадность губила исключительно фраеров. Хорошо, Капон, считайте, что вы меня уболтали. Но теперь нам надо собирать вокруг себя команду. И придавать вам декоративный вид академика.
— Этого пока рано, — покачал головой Капон. — Чтобы дело было на мази, мне нужно кое с кем потолковать. У нас же станет, по идее, настоящая фирма, а не кратковременная работа. Это вам не «Одесгаз» с телефонной трубкой. Мы должны уже идти с низов до верхнего уровня. Потому вы не спешите собирать команду, а я займусь более серьезным вопросом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
С утра пораньше Капон не спеша ковылял по городу, как всегда мечтая сделать жизнь окружающих еще счастливее, чем они заслуживают. При этом старый фармазон с грустью вспоминал за ушедшие годы и невольно хвалил сам себя, гордо расправляя плечи. Да, в наше время только чересчур малоразвитый не может очищать карманы кому хочешь, на всю катушку. Попробовали бы они поработать в условиях предыдущей советской власти…
С такими дельными воспоминаниями Капон полировал тротуар в заданном направлении, пока не уткнулся в офис международного благотворительного фонда имени патера Брауна.
Несмотря на страшную занятость, директор фонда принял одноглазого инвалида Капона, которому тоже хотелось своей пайки международной благотворительности. Капон сидел в шикарном кабинете, попутно изображая из себя самого инвалидистого на свете, находящегося среди ходячих людей исключительно по недоразумению природы, и чуть было не пускал слезу за заботу директора об еще одном страдальце.
Страдалец оккупировал кабинет чуть раньше Капона с его видами на благотворительность и медленно доводил директора до мысли: таким убогим нужно хорошо себе помогать безо всяких напоминаний, лишь бы они не появлялись на свет или, в крайнем случае, в особняке международного благотворительного фонда.
Руководитель этого самого заведения уже пообещал посетителю с видом на кладбище и обратно всё, чего не может Господь Бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74