..
Друзья недоуменно переглянулись. Все происходящее напоминало клоунаду.
— Сваливать надо отсюда! — тихо сказал Попович. — Чую я, тут нехорошим попахивает!
— Никуда я не уйду, пока не поем! — буркнул в ответ Муромец, не сводя горящих глаз с праздничного стола, который, казалось, вот-вот обрушится под тяжестью блюд.
Тем временем в зале раздались жидкие хлопки, и из-за ширмы вышел длинный и худой, как жердь, придворный певец. Черен он был настолько, что Яромир невольно присвистнул от удивления.
— Глянь, братцы, человека сажей вымазали!
— Ничего подобного! — возразил Попович. — Это негр!
— Кто?
— Негр, — спокойно повторил Попович, не сводя с певца любопытного взгляда.
Но едва только придворный певец раскрыл рот и затянул свою тоскливую до невозможности песню, как тут же по всей округе утробно завыли собаки. Слушать этот скулеж не было сил. И друзья все как один позатыкали уши. Придворные, судя по всему, тоже были не в восторге. Один султан Али ибн Бубенбей, казалось, испытывал какую-то особенную, садистскую, радость. Но песня оказалась такой длинной, что и он не выдержал, хлопнул в ладоши, и все из-за той же ширмы выскочили придворные стражники. Они отвесили певцу затрещину и утащили прочь.
— А теперь, — подал голос султан, — прежде чем начать пир, я должен честь по чести наградить наших гостей за предоставленный ими подарок! Подойдите же ко мне, чтобы я отблагодарил вас от всего сердца! Ну же, ну! — Султан уселся поудобнее и возложил правую руку на какой-то рычажок, торчащий из трона.
Друзья в который уже раз недоуменно переглянулись. Однако отказывать султану причины не было, и они толпой двинулись к трону.
— Странно он себя как-то ведет, — сказал Попович.
— Нормально, — отозвался Илья. — Лишь бы поскорей закончить с этой бодягой и на жрачку навалиться!
— А чего это у него за палка из трона торчит? На рычаг вроде похожа... — не отставал Попович.
— Тебе-то не все ли равно? — прошептал Добрыня. — Это же его палка, а не твоя!
Друзья сделали еще пару шагов, и Али ибн Бубенбей рванул рычаг на себя. В тот же миг пол под их ногами разъехался в стороны, а Муромец, Яромир, Добрыня и Алеша Попович полетели вниз на приличной скорости по гладкому желобу, словно с крутой горы. Они еще успели услышать довольный хохот султана и аплодисменты стоящих в стороне придворных.
— Нас предали! — запоздало воскликнул Муромец, скользя по гладкому туннелю вниз.
— Этот султан, оказывается, еще та сволочь! — крикнул летящий следом за ним Добрыня.
— Я вас предупреждал, что это ловушка, — донесся голос Поповича. — Теперь вот опять вляпались в историю!
— Братцы, да это же самые настоящие русские горки! — восхищенно пробормотал Муромец, набирая еще большую скорость. Длинный, идеально гладкий туннель поворачивал то направо, то налево; спустя несколько минут он вдруг резко оборвался, и богатыри друг за дружкой шлепнулись на пол.
— А ведь, если разобраться, здесь не так уж и плохо! — сказал Яромир, осмотревшись. Все они приземлились на большой стог соломы в подвал, очевидно предназначенный для заключенных. Кроме голых стен и окошка высоко вверху, тут больше ничего не было.
— Это в каком смысле? — буркнул Муромец.
— Ну, во-первых, здесь прекрасный сеновал и можно поспать!
— А во-вторых? — с улыбкой спросил Добрыня.
— А во-вторых, тут нет придворного певца! — сказал Яромир.
— Ей-богу, я готов был придушить его собственными руками! — признался Илья и даже показал, как бы это сделал. — Короче, если бы не стражники...
— Неужели ты смог бы придушить безоружного? — спросил Попович. — И у тебя поднялась бы рука?..
Илья, не задумываясь, тряхнул густой шевелюрой.
— Честное слово, прибил бы! Избавил Магриб от мерзавца. Подумать только, от его паршивого пения я едва не лишился рассудка!
— Впрочем... — чуть помедлив, сказал Попович, — если бы ты его не придушил, то это сделал бы я!
В ответ Муромец лишь усмехнулся и, проведя рукой по животу, пожаловался.
— Вот только жаль, поесть не удалось!
— Тебе бы только пожрать! — заметил Попович. — Ты вообще о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь?
— Не-а, — признался Илья. — Не могу. Когда голодный — не могу!
— Ладно, братцы, что теперь делать будем? — подал голос Добрыня Никитич.
— Предлагаю завалиться и как следует выспаться, — предложил Яромир. — Делать-то все равно нечего...
— Выспаться всегда успеем, — заметил Попович. — Тут мозгами пораскинуть надобно! Мысль обкумекать! Нам тут отсиживаться нечего!
Все снова принялись осматриваться. Однако никто ничего придумать не смог. Конечно, можно было вылезти через окошко, но оно находилось слишком высоко.
— Да... — протянул Добрыня со знанием дела. — Дня два мы тут точно проторчим!
— Почему именно два? — удивился Яромир.
— А потому что Илья без жратвы больше двух суток не вытерпит!
— Ну, а потом-то что? Помрет, что ли?
— Нет такой силы, Яромир, которая удержала бы русского богатыря, когда он голоден! — со смехом произнес Попович, поудобней устраиваясь на сеновале. Остальные последовали его примеру, устремив глаза под потолок, где порхали летучие мыши.
— А этот султан, в бубен, понимаешь, бей, скотиной оказался форменной! — чуть погодя заявил Добрыня и тут же зевнул.
— А может, и он в сговоре с колдуном? — предположил Попович.
— Может...
Друзья еще немного поговорили, а потом все как один дружно захрапели. Илья — могучим басом, Добрыня — баритоном, Попович — фальцетом, а Яромир — разухабисто, чисто по-деревенски. Стены сторожевой башни задрожали под могучими звуками богатырского храпа, крыша заколебалась, а перепуганные летучие мыши одна за другой повылетали в щель.
Минут через двадцать наверху под потолком раздался шорох, и вниз посыпались крошки земли.
— Товарищи! Товарищи богатыри!
— Какие мы тебе товарищи, сволочь ты коварная?! — спросонья пробормотал Муромец, переворачиваясь на правый бок.
— Прошу прощения, господа! — поправился стражник.
— Вот это другой разговор, — хмыкнул Добрыня и подмигнул Яромиру. Мол, смотри, то ли еще будет!
— Господа богатыри, у меня к вам большая просьба! — жалостливым голосом прокричал главный стражник.
— Это еще какая просьба, наглая твоя морда? — возмутился Муромец. — Не накормили, не напоили, в темницу бросили! Ничего, ужо будет вам, злодеям!
— Господа богатыри, умоляю вас и заклинаю, выслушайте меня! — всхлипнул стражник. — Его величество султан Магрибский Али ибн Бубенбей не может выносить вашего храпа! Стены дворца так и вибрируют! Все трясется! Господа, не могли бы вы не храпеть?
Друзья в очередной раз обменялись недоуменными взглядами.
— Ну нахал! — покачал головой Яромир. — И поспать-то спокойно не дают!
— Слышь, ты, как там тебя?..
— Хучубей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Друзья недоуменно переглянулись. Все происходящее напоминало клоунаду.
— Сваливать надо отсюда! — тихо сказал Попович. — Чую я, тут нехорошим попахивает!
— Никуда я не уйду, пока не поем! — буркнул в ответ Муромец, не сводя горящих глаз с праздничного стола, который, казалось, вот-вот обрушится под тяжестью блюд.
Тем временем в зале раздались жидкие хлопки, и из-за ширмы вышел длинный и худой, как жердь, придворный певец. Черен он был настолько, что Яромир невольно присвистнул от удивления.
— Глянь, братцы, человека сажей вымазали!
— Ничего подобного! — возразил Попович. — Это негр!
— Кто?
— Негр, — спокойно повторил Попович, не сводя с певца любопытного взгляда.
Но едва только придворный певец раскрыл рот и затянул свою тоскливую до невозможности песню, как тут же по всей округе утробно завыли собаки. Слушать этот скулеж не было сил. И друзья все как один позатыкали уши. Придворные, судя по всему, тоже были не в восторге. Один султан Али ибн Бубенбей, казалось, испытывал какую-то особенную, садистскую, радость. Но песня оказалась такой длинной, что и он не выдержал, хлопнул в ладоши, и все из-за той же ширмы выскочили придворные стражники. Они отвесили певцу затрещину и утащили прочь.
— А теперь, — подал голос султан, — прежде чем начать пир, я должен честь по чести наградить наших гостей за предоставленный ими подарок! Подойдите же ко мне, чтобы я отблагодарил вас от всего сердца! Ну же, ну! — Султан уселся поудобнее и возложил правую руку на какой-то рычажок, торчащий из трона.
Друзья в который уже раз недоуменно переглянулись. Однако отказывать султану причины не было, и они толпой двинулись к трону.
— Странно он себя как-то ведет, — сказал Попович.
— Нормально, — отозвался Илья. — Лишь бы поскорей закончить с этой бодягой и на жрачку навалиться!
— А чего это у него за палка из трона торчит? На рычаг вроде похожа... — не отставал Попович.
— Тебе-то не все ли равно? — прошептал Добрыня. — Это же его палка, а не твоя!
Друзья сделали еще пару шагов, и Али ибн Бубенбей рванул рычаг на себя. В тот же миг пол под их ногами разъехался в стороны, а Муромец, Яромир, Добрыня и Алеша Попович полетели вниз на приличной скорости по гладкому желобу, словно с крутой горы. Они еще успели услышать довольный хохот султана и аплодисменты стоящих в стороне придворных.
— Нас предали! — запоздало воскликнул Муромец, скользя по гладкому туннелю вниз.
— Этот султан, оказывается, еще та сволочь! — крикнул летящий следом за ним Добрыня.
— Я вас предупреждал, что это ловушка, — донесся голос Поповича. — Теперь вот опять вляпались в историю!
— Братцы, да это же самые настоящие русские горки! — восхищенно пробормотал Муромец, набирая еще большую скорость. Длинный, идеально гладкий туннель поворачивал то направо, то налево; спустя несколько минут он вдруг резко оборвался, и богатыри друг за дружкой шлепнулись на пол.
— А ведь, если разобраться, здесь не так уж и плохо! — сказал Яромир, осмотревшись. Все они приземлились на большой стог соломы в подвал, очевидно предназначенный для заключенных. Кроме голых стен и окошка высоко вверху, тут больше ничего не было.
— Это в каком смысле? — буркнул Муромец.
— Ну, во-первых, здесь прекрасный сеновал и можно поспать!
— А во-вторых? — с улыбкой спросил Добрыня.
— А во-вторых, тут нет придворного певца! — сказал Яромир.
— Ей-богу, я готов был придушить его собственными руками! — признался Илья и даже показал, как бы это сделал. — Короче, если бы не стражники...
— Неужели ты смог бы придушить безоружного? — спросил Попович. — И у тебя поднялась бы рука?..
Илья, не задумываясь, тряхнул густой шевелюрой.
— Честное слово, прибил бы! Избавил Магриб от мерзавца. Подумать только, от его паршивого пения я едва не лишился рассудка!
— Впрочем... — чуть помедлив, сказал Попович, — если бы ты его не придушил, то это сделал бы я!
В ответ Муромец лишь усмехнулся и, проведя рукой по животу, пожаловался.
— Вот только жаль, поесть не удалось!
— Тебе бы только пожрать! — заметил Попович. — Ты вообще о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь?
— Не-а, — признался Илья. — Не могу. Когда голодный — не могу!
— Ладно, братцы, что теперь делать будем? — подал голос Добрыня Никитич.
— Предлагаю завалиться и как следует выспаться, — предложил Яромир. — Делать-то все равно нечего...
— Выспаться всегда успеем, — заметил Попович. — Тут мозгами пораскинуть надобно! Мысль обкумекать! Нам тут отсиживаться нечего!
Все снова принялись осматриваться. Однако никто ничего придумать не смог. Конечно, можно было вылезти через окошко, но оно находилось слишком высоко.
— Да... — протянул Добрыня со знанием дела. — Дня два мы тут точно проторчим!
— Почему именно два? — удивился Яромир.
— А потому что Илья без жратвы больше двух суток не вытерпит!
— Ну, а потом-то что? Помрет, что ли?
— Нет такой силы, Яромир, которая удержала бы русского богатыря, когда он голоден! — со смехом произнес Попович, поудобней устраиваясь на сеновале. Остальные последовали его примеру, устремив глаза под потолок, где порхали летучие мыши.
— А этот султан, в бубен, понимаешь, бей, скотиной оказался форменной! — чуть погодя заявил Добрыня и тут же зевнул.
— А может, и он в сговоре с колдуном? — предположил Попович.
— Может...
Друзья еще немного поговорили, а потом все как один дружно захрапели. Илья — могучим басом, Добрыня — баритоном, Попович — фальцетом, а Яромир — разухабисто, чисто по-деревенски. Стены сторожевой башни задрожали под могучими звуками богатырского храпа, крыша заколебалась, а перепуганные летучие мыши одна за другой повылетали в щель.
Минут через двадцать наверху под потолком раздался шорох, и вниз посыпались крошки земли.
— Товарищи! Товарищи богатыри!
— Какие мы тебе товарищи, сволочь ты коварная?! — спросонья пробормотал Муромец, переворачиваясь на правый бок.
— Прошу прощения, господа! — поправился стражник.
— Вот это другой разговор, — хмыкнул Добрыня и подмигнул Яромиру. Мол, смотри, то ли еще будет!
— Господа богатыри, у меня к вам большая просьба! — жалостливым голосом прокричал главный стражник.
— Это еще какая просьба, наглая твоя морда? — возмутился Муромец. — Не накормили, не напоили, в темницу бросили! Ничего, ужо будет вам, злодеям!
— Господа богатыри, умоляю вас и заклинаю, выслушайте меня! — всхлипнул стражник. — Его величество султан Магрибский Али ибн Бубенбей не может выносить вашего храпа! Стены дворца так и вибрируют! Все трясется! Господа, не могли бы вы не храпеть?
Друзья в очередной раз обменялись недоуменными взглядами.
— Ну нахал! — покачал головой Яромир. — И поспать-то спокойно не дают!
— Слышь, ты, как там тебя?..
— Хучубей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83