Небольшая, прямоугольная, изготовленная из неизвестного материала, с лаконичной надписью на незнакомом языке.
Дотянувшись, Иоанн взял в руки непонятный предмет и долго крутил, ковырял, встряхивал да обнюхивал, гадая о его предназначении. Мысли будущего самодержца неотступно вертелись вокруг «мудрых странников», непостижимым образом исчезнувших из запертого снаружи помещения.
«Кто ты, Ивашка Пересветов? Пришел невесть откуда с чудной музыкой в диковинном ящике, разбередил душу вдохновенным сказанием и сгинул, будто никогда и не бывал... Полно, да человек ли ты?».
Взгляд Иоанна вернулся к надписи на стене: «Не поминай лихом... Трудись на пользу Родине...» Что ж, таинственные странники, русский царь не уступит разумением вашему сказочному султану, Вот она, Либерея. В распахнутых сундуках.
Иоанн сжал в ладони найденную вещицу. Прощайте, мудрые странники! Может, еще увидимся...
ГЛАВА 4
— ...И тут вдруг Грозный заявляет: «Надоели мне эти минотавры, расскажите-ка что-нибудь поприкольнее!» — Егор хлебнул музейного кофе, которым потчевал вернувшихся из экспедиции героев гурман Аркадий. — Я с дуру-то и шепнул Ивану Ивановичу: расскажите, мол, им «Сказку о царе Салтане». А Грозный с лица перекосился да как заорет: «Это тот самый турок, что завоевал славный град Константинополь?!».
— Ну, не преувеличивай, не так уж он и орал, — поморщился Птенчиков.
— Когда на тебя сам Грозный голос повышает, мало не покажется, — сочувственно заметил Олег.
— Вот именно, — кивнул Егор. — Ну, думаю, все, пришел конец нашей исторической миссии. А Иван Иванович невозмутимо так говорит: «Да, турок. Да, захватил. А потом начитался трофейных книг из знаменитой Либереи, и до того его проняла чужая мудрость, что решил он всю жизнь в своем государстве обновить да коммунизм построить».
— Не морочь людям голову, мой Магмет-салтан никакого отношения к коммунизму не имеет, — строго возразил Птенчиков.
— Магмет-салтан? — напрягся Олег.
— Между прочим, Иоанну пришлись по душе идеи переустройства общества, которые я высказывал от лица своего героя. А сюжетный ход с прочтением захваченной библиотеки был вообще гениален — юный князь буквально выскочил из-за стола и повел нас прямиком к тайному подвалу. — Птенчиков улыбнулся, вспомнив, как они с Иоанном черпали мальвазию тяжелым подсвечником. — Кстати, я был удостоен великой чести. Будущий государь всея Руси одарил меня новой фамилией, более, так сказать, благозвучной. Знайте же, смерды: отныне я зовусь Пересветовым!
— Пересветов? Ты?! — Олег схватился за сердце.
— Спокойнее, спокойнее, — забормотал Аркадий, рассеянно шаря вокруг себя руками. — Где-то у нас был пустырничек? — Он неожиданно закатил глаза и начал грузно оседать на пол.
— Вы что? — всполошился Птенчиков. — Егор, сделай что-нибудь!
Гвидонов попытался подхватить Аркадия, но не совладал с его богатырским весом и тоже оказался на полу.
— Неужели они так обиделись на «смердов»? — недоумевал Птенчиков, пытаясь привести друзей в чувство.
— Значит, ты назвался Пересветовым и написал для молодого Иоанна «Сказание о Магмете-салтане»? — уточнил Олег, немного придя в себя. — Ты хоть знаешь, как круто повернул историю Российского государства?
— Я? — пришел в ужас Птенчиков. — Что вы, ребята! Я только сочинил небольшую сказку! А Пересветовым меня Иоанн назвал по собственной инициативе. — Он умоляюще взглянул на друзей: — Объясните толком, в чем вы меня пытаетесь обвинить?
Историки помялись.
— Давай я лучше включу компьютер, ты почитаешь о своих подвигах в центральном архиве, — предложил Олег.
В ожидании самого худшего Птенчиков уселся перед монитором. Вот и возвращайся к ним из командировок! Сейчас обвинят в организации опричнины, установлении крепостного права и провале Ливонской войны... Хоть бы убийство царского отпрыска не повесили до кучи!
Меж тем Олег выбрал из перечня документов нужный и вывел текст на экран:
«Ветер перемен освежал застойную атмосферу удельной Руси и расчищал перед мысленным взором современников невиданные до сих пор дали, — прочел Птенчиков. — Именно тогда, в начале реформ, на исторической сцене появилась весьма яркая, но и весьма загадочная фигура — писатель-публицист Иван, или, как он сам себя называл, Ивашка Пересветов».
Птенчиков поднял глаза на Олега.
— Ты читай, читай, — меланхолично махнул тот.
«Многие ученые отстаивают реальность существования писателя Пересветова, — говорилось далее. — Другие исследователи убеждены в том, что фамилия Пересветов — не что иное, как псевдоним, под которым видные политические деятели бурной эпохи Грозного высказывали свои программные политические взгляды. Концепция, признающая реальность писателя Пересветова и его авторство для всех произведений так называемого Пересветовского цикла...».
— Какого еще цикла?! — взвился Иван. — Я всего-то одну сказку рассказал, причем, прошу заметить, устно!
— Есть там и про твою сказку, не переживай, — утешил его Аркадий. — Вот, смотри: «Сказание о Магмете-салтане». Тут тебе и захват Константинополя, и чтение умных книжек с последующим проведением государственных реформ.
— «...Почти зеркальное сходство между проектом реформ в публицистическом произведении и их воплощением в действительность никто не оспаривает», — прочел Птенчиков. — Не верю.
— От фактов не уйдешь. К примеру, войско Магмета-салтана в твоем сказании организовано по десяткам, сотням и тысячам. Русское войско, идущее на Казань, в свое время будет организовано точно так же.
— Вранье! — вскочил Иван. Аркадий растерялся:
— Да нет, правда...
— Я не мог организовать войска! Я вообще не в курсе всех этих военных хитростей! — Птенчиков схватился за голову.
— Не переживай, все ведь получилось. У тебя еще было много неплохих идей законодательного характера...
— Я понял, в чем дело! — перебил приятеля Олег — Наш Иван лишь подал Иоанну и его окружению общую идею, дал своевременный толчок. Но текст «Сказания», правда, писал не он!
— А кто? — ревниво встрял помалкивавший Егор.
— Те, кого называли в качестве возможных авторов прежние исследователи пересветовского цикла: молодой дворянин Алексей Адашев или священник Сильвестр, духовник юного царя, ставшие наиболее яркими представителями нового правительства. А может, и сам Иоанн приложил руку. Лично я согласен с теми, кто приписывает авторство «Сказания» Адашеву. Вы его случайно в Кремле не встречали?
— Сложный вопрос, — задумался Птенчиков, — Не совсем представляю, как он выглядит.
— На пиру много народу тусовалось, может, и Адашев сидел, сказку слушал да на ус мотал, — пояснил Егор.
— Скорее всего, — согласился Аркадий.
— Выходит, наш Иван Иванович сделал для России благое дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Дотянувшись, Иоанн взял в руки непонятный предмет и долго крутил, ковырял, встряхивал да обнюхивал, гадая о его предназначении. Мысли будущего самодержца неотступно вертелись вокруг «мудрых странников», непостижимым образом исчезнувших из запертого снаружи помещения.
«Кто ты, Ивашка Пересветов? Пришел невесть откуда с чудной музыкой в диковинном ящике, разбередил душу вдохновенным сказанием и сгинул, будто никогда и не бывал... Полно, да человек ли ты?».
Взгляд Иоанна вернулся к надписи на стене: «Не поминай лихом... Трудись на пользу Родине...» Что ж, таинственные странники, русский царь не уступит разумением вашему сказочному султану, Вот она, Либерея. В распахнутых сундуках.
Иоанн сжал в ладони найденную вещицу. Прощайте, мудрые странники! Может, еще увидимся...
ГЛАВА 4
— ...И тут вдруг Грозный заявляет: «Надоели мне эти минотавры, расскажите-ка что-нибудь поприкольнее!» — Егор хлебнул музейного кофе, которым потчевал вернувшихся из экспедиции героев гурман Аркадий. — Я с дуру-то и шепнул Ивану Ивановичу: расскажите, мол, им «Сказку о царе Салтане». А Грозный с лица перекосился да как заорет: «Это тот самый турок, что завоевал славный град Константинополь?!».
— Ну, не преувеличивай, не так уж он и орал, — поморщился Птенчиков.
— Когда на тебя сам Грозный голос повышает, мало не покажется, — сочувственно заметил Олег.
— Вот именно, — кивнул Егор. — Ну, думаю, все, пришел конец нашей исторической миссии. А Иван Иванович невозмутимо так говорит: «Да, турок. Да, захватил. А потом начитался трофейных книг из знаменитой Либереи, и до того его проняла чужая мудрость, что решил он всю жизнь в своем государстве обновить да коммунизм построить».
— Не морочь людям голову, мой Магмет-салтан никакого отношения к коммунизму не имеет, — строго возразил Птенчиков.
— Магмет-салтан? — напрягся Олег.
— Между прочим, Иоанну пришлись по душе идеи переустройства общества, которые я высказывал от лица своего героя. А сюжетный ход с прочтением захваченной библиотеки был вообще гениален — юный князь буквально выскочил из-за стола и повел нас прямиком к тайному подвалу. — Птенчиков улыбнулся, вспомнив, как они с Иоанном черпали мальвазию тяжелым подсвечником. — Кстати, я был удостоен великой чести. Будущий государь всея Руси одарил меня новой фамилией, более, так сказать, благозвучной. Знайте же, смерды: отныне я зовусь Пересветовым!
— Пересветов? Ты?! — Олег схватился за сердце.
— Спокойнее, спокойнее, — забормотал Аркадий, рассеянно шаря вокруг себя руками. — Где-то у нас был пустырничек? — Он неожиданно закатил глаза и начал грузно оседать на пол.
— Вы что? — всполошился Птенчиков. — Егор, сделай что-нибудь!
Гвидонов попытался подхватить Аркадия, но не совладал с его богатырским весом и тоже оказался на полу.
— Неужели они так обиделись на «смердов»? — недоумевал Птенчиков, пытаясь привести друзей в чувство.
— Значит, ты назвался Пересветовым и написал для молодого Иоанна «Сказание о Магмете-салтане»? — уточнил Олег, немного придя в себя. — Ты хоть знаешь, как круто повернул историю Российского государства?
— Я? — пришел в ужас Птенчиков. — Что вы, ребята! Я только сочинил небольшую сказку! А Пересветовым меня Иоанн назвал по собственной инициативе. — Он умоляюще взглянул на друзей: — Объясните толком, в чем вы меня пытаетесь обвинить?
Историки помялись.
— Давай я лучше включу компьютер, ты почитаешь о своих подвигах в центральном архиве, — предложил Олег.
В ожидании самого худшего Птенчиков уселся перед монитором. Вот и возвращайся к ним из командировок! Сейчас обвинят в организации опричнины, установлении крепостного права и провале Ливонской войны... Хоть бы убийство царского отпрыска не повесили до кучи!
Меж тем Олег выбрал из перечня документов нужный и вывел текст на экран:
«Ветер перемен освежал застойную атмосферу удельной Руси и расчищал перед мысленным взором современников невиданные до сих пор дали, — прочел Птенчиков. — Именно тогда, в начале реформ, на исторической сцене появилась весьма яркая, но и весьма загадочная фигура — писатель-публицист Иван, или, как он сам себя называл, Ивашка Пересветов».
Птенчиков поднял глаза на Олега.
— Ты читай, читай, — меланхолично махнул тот.
«Многие ученые отстаивают реальность существования писателя Пересветова, — говорилось далее. — Другие исследователи убеждены в том, что фамилия Пересветов — не что иное, как псевдоним, под которым видные политические деятели бурной эпохи Грозного высказывали свои программные политические взгляды. Концепция, признающая реальность писателя Пересветова и его авторство для всех произведений так называемого Пересветовского цикла...».
— Какого еще цикла?! — взвился Иван. — Я всего-то одну сказку рассказал, причем, прошу заметить, устно!
— Есть там и про твою сказку, не переживай, — утешил его Аркадий. — Вот, смотри: «Сказание о Магмете-салтане». Тут тебе и захват Константинополя, и чтение умных книжек с последующим проведением государственных реформ.
— «...Почти зеркальное сходство между проектом реформ в публицистическом произведении и их воплощением в действительность никто не оспаривает», — прочел Птенчиков. — Не верю.
— От фактов не уйдешь. К примеру, войско Магмета-салтана в твоем сказании организовано по десяткам, сотням и тысячам. Русское войско, идущее на Казань, в свое время будет организовано точно так же.
— Вранье! — вскочил Иван. Аркадий растерялся:
— Да нет, правда...
— Я не мог организовать войска! Я вообще не в курсе всех этих военных хитростей! — Птенчиков схватился за голову.
— Не переживай, все ведь получилось. У тебя еще было много неплохих идей законодательного характера...
— Я понял, в чем дело! — перебил приятеля Олег — Наш Иван лишь подал Иоанну и его окружению общую идею, дал своевременный толчок. Но текст «Сказания», правда, писал не он!
— А кто? — ревниво встрял помалкивавший Егор.
— Те, кого называли в качестве возможных авторов прежние исследователи пересветовского цикла: молодой дворянин Алексей Адашев или священник Сильвестр, духовник юного царя, ставшие наиболее яркими представителями нового правительства. А может, и сам Иоанн приложил руку. Лично я согласен с теми, кто приписывает авторство «Сказания» Адашеву. Вы его случайно в Кремле не встречали?
— Сложный вопрос, — задумался Птенчиков, — Не совсем представляю, как он выглядит.
— На пиру много народу тусовалось, может, и Адашев сидел, сказку слушал да на ус мотал, — пояснил Егор.
— Скорее всего, — согласился Аркадий.
— Выходит, наш Иван Иванович сделал для России благое дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72