Нам конец.
Странно, я совсем не испугался. Жизнь — тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет — ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон…
… Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!
Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.
— Подъем, — заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.
Потом я начал бегать от одного к другому — орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка…
Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.
— Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, — пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.
Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.
Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.
Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.
— А где солнышко?! — с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».
— Ничего не понимаю, — расстроенный, произнес тот. — Мы же правильно шли!
— Значит, неправильно, — задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. — Эх ты Сусанин!
— Антоний, а давай я его съем, — предложил кот. — Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.
Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю…
Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.
— Ба-а, — удивленно произнесла голова рокочущим басом. — Быстро я свихнулся…
— Э-э-э… извините, если мы вас потревожили, — каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.
— Да ничего. — Дракон в задумчивости прикрыл глаза. — Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь — с собственными галлюцинациями. Это даже лучше…
Дракон тяжело вздохнул и замолчал.
— А мы не галлюцинации, — храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. — Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.
— Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, — вяло отозвался дракон.
— А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы — в самом натуральном лабиринте. Подземном, — не унимался Ричард. — А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?
— А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?
— Как, уже? — У меня внутри все похолодело. — Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!
— Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, — поразмыслив, отозвался пещерный ящер. — Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.
Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:
— Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!
— Да, это я, — со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. — Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?
— О, вовсе нет, — радостно отозвался паренек. — Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Странно, я совсем не испугался. Жизнь — тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет — ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон…
… Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!
Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.
— Подъем, — заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.
Потом я начал бегать от одного к другому — орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка…
Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.
— Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, — пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.
Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.
Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.
Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.
— А где солнышко?! — с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».
— Ничего не понимаю, — расстроенный, произнес тот. — Мы же правильно шли!
— Значит, неправильно, — задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. — Эх ты Сусанин!
— Антоний, а давай я его съем, — предложил кот. — Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.
Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю…
Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.
— Ба-а, — удивленно произнесла голова рокочущим басом. — Быстро я свихнулся…
— Э-э-э… извините, если мы вас потревожили, — каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.
— Да ничего. — Дракон в задумчивости прикрыл глаза. — Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь — с собственными галлюцинациями. Это даже лучше…
Дракон тяжело вздохнул и замолчал.
— А мы не галлюцинации, — храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. — Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.
— Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, — вяло отозвался дракон.
— А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы — в самом натуральном лабиринте. Подземном, — не унимался Ричард. — А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?
— А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?
— Как, уже? — У меня внутри все похолодело. — Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!
— Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, — поразмыслив, отозвался пещерный ящер. — Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.
Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:
— Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!
— Да, это я, — со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. — Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?
— О, вовсе нет, — радостно отозвался паренек. — Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82