ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Маршалы рвались в бой. Наполеон медлил. Он ждал, пока освободятся Праценские высоты, не решаясь на трудный во всех условиях боя фронтальный удар.
Маршал Сульт просил разрешения атаковать высоты.
– Сколько вам надо времени, чтобы их атаковать? – спросил Наполеон.
– Четверть часа.
– Подождем еще.
То ли шпионы передали Наполеону план союзного командования, о чем имеются некоторые данные, то ли он действительно разгадал диспозицию Вейротера, но он упорно ждал, пока русские уйдут с высот.
Так они стояли в это туманное утро, два великих полководца, не видя, но отлично понимая друг друга, зная, что значит война.
Неизвестно, как бы развернулось сражение, как провели бы бой молодой, поднимающийся к зениту своей славы полководец, собравший в кулак всю свою армию, и старый, умудренный боевым опытом, замечательный русский генерал, если бы он был подлинным главнокомандующим союзной армии. Но события у Праценских высот окончательно показали, что Кутузов не был главкомом своих войск.
Недовольный Кутузовым, Александр I прискакал на Праценские высоты, и свита услышала трагический для Аустерлица диалог, переданный Волконским.
Александр: Михайло Ларионович! Почему не идете вперед?
Кутузов: Я поджидаю, чтобы все колонны пособрались.
Александр: Ведь мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки!
Кутузов: Государь! Потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете…
Император приказал. Он толкнул с высот четвертую колонну, а с ней и всю русскую армию на гибель.
– Теперь пора, – просили Наполеона маршалы.
– Господа, – ответил Наполеон, – когда неприятель делает ошибку, мы никоим образом не должны прерывать его. Подождем еще двадцать минут.
Но вот уже стало ясно, что русские войска идут вниз, освобождая высоты. Момент, который выжидал Наполеон, наступил.
– Солдаты! – закричал он. – Враг подставил себя под ваши удары, мы покончим с войной одним ударом грома…
Передовые части четвертой колонны были смяты и раздавлены. Она сдерживала атаку с фронта, но была атакована с фланга. Французы заняли Праценские высоты. Русские войска стремились отбить их.
Кутузов лично участвовал в бою; Милорадович, Каменский один за другим водили полки и бригады в контратаки. «Знамена вперед!.. Знамена вперед!..» – раздавалась команда, и пехота, и лейб-уланы, конная гвардия, кавалергарды, казаки в течение двух часов, сменяя друг друга, устремлялись в бой, но все напрасно. Силы были неравны, удар противника внезапен.
Спасти положение мог только сильный резерв, но Кутузов его не имел, он не был предусмотрен диспозицией Вейротера. Помочь мог Буксгевден, и Дохтуров указывал ему, что обстановка в корне изменилась, решающий бой идет в центре, там гибнут русские войска, но что и Сульт также подставил свой фланг, по которому выгодно бить.
Но все было тщетно.
Фридрих Вильгельм Буксгевден был непоколебим. Он точно выполнял параграф диспозиции. Сдерживаемый Даву, отказав в помощи гибнувшим частям центра, он медленно продвигался вперед, все больше подставляя свой фланг и тыл.
Центр был прорван. Все попытки Кутузова остановить войска оказались безуспешными. Сам он был ранен, рядом с ним убили мужа его дочери Тизенгаузена, бросившегося со знаменем вперед. Кутузов медленно отходил с одной бригадой, пытаясь все же выйти из-под удара и перейти к обороне.
Справа еще дрался Багратион, героически сдерживая атаки корпуса Ланна, сражаясь до последней возможности. Слева находилась главная масса войск – колонны Буксгевдена. Кутузов послал ему приказ немедленно отходить.
Выполнение этого приказа, сохранив большую часть русской армии, могло изменить результат сражения. Тупое самомнение и полное непонимание обстановки мешали Буксгевдену подчиниться приказу Кутузова. Он продолжал бессмысленное, гибельное наступление.
Наполеон, прорвав центр и бросив на одиннадцатитысячный отряд Багратиона восемнадцатитысячный корпус Ланна, все свои силы обрушил на тыл колонн, заведенных Буксгевденом в озерные дефиле. Только теперь понял Буксгевден, что надо отходить. Но было уже поздно.
Началась аустерлицкая катастрофа. Войска, прорываясь из окружения, устремились через мельничную плотину, но мельница загорелась от артиллерийского огня, путь оказался отрезанным. Войска переправлялись через реку Литаву по мосту, но мост рухнул, – был отрезан и этот путь. Солдаты бросились на лед, едва покрывавший пруды и озера. Лед подломился, люди тонули.
С высоты в упор по запертым в дефиле, по гибнущим в воде людям били десятки французских орудий.
Это была бойня.
Буксгевден бежал, бросив войска. Из окружения их выводил Дохтуров; ему обязаны спасением те, кто уцелел в аустерлицком аду.
Над полем спустилась ночь. Наполеон не преследовал. Победа и без того была полная.
Где же были оба императора, Вейротер, Долгоруков, Аракчеев, вся свита, все «герои», жаждавшие сражения?
Они бежали. Постыдно бежали их свиты, генералы и попы в полном облачении, явившиеся было благодарить бога за победу. По дорогам мчались обозные фуры и коляски придворных. Этот позорный кортеж открывала царская карета, в которой уносил ноги гофмаршал Толстой.
Разнесся слух, что Кутузов убит, царь ранен и все погибло… Но Александр был жив и невредим.
В ночь, когда раненный в лицо Кутузов, Дохтуров и Багратион собирали измученных и раненых солдат, чтобы отразить новые удары врага, вся свита русского императора сбилась с ног в поисках… вина.
У Александра разболелся живот, и нужно было вино, чтобы развести лекарство для успокоения расслабленного императорского желудка. Кинулись к союзникам, но австрийский гофмаршал вина не дал. Он ответил, что австрийский император спит, а без него дать бутылку вина русскому царю он не может. Выручили казаки, у которых в походных флягах оказалось вино. Александр ночь спокойно почивал, а утром купил у местного еврея лисий тулуп – все царское обмундирование было растеряно – и благополучно отбыл из Австрии.
В то же утро в избушке австрийского крестьянина рыдал старик Кутузов. Друзья пытались успокоить его, напоминали, что в самые страшные минуты боя, раненный, видя смерть Тизенгаузена, он оставался спокоен.
– Вчера я был полководцем, – сдерживая рыдания, отвечал Кутузов, – сегодня я отец…
Кутузов оплакивал не только смерть родного человека, и не своя рана вызвала у него слезы.
– Рана здесь, – указывал он на бегущих по Аустерлицкому полю солдат, когда ему кричали, что он ранен в щеку.
Долго еще носил эту рану в своем сердце старый полководец. Долго мучили Кутузова укоры и обвинения в аустерлицком поражении, и только через семь лет, когда русские герои-солдаты под руководством Кутузова гнали Наполеона из России, стала заживать глубокая рана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64