Только шестой и последний ребенок (дочка, родившаяся в Куэрнаваке около 1537 года) получит имя матери – Хуана.
Спустя месяц после рождения Мартина конкистадор решил перебраться на постоянное жительство в Тегуантепек. Он хотел лично следить за строительством кораблей, которые он намеревался послать в помощь Хуртадо. Он приказал соорудить для себя на берегу моря шалаш и полгода каждый вечер засыпал под убаюкивающий шум волн Тихого океана. Но Кортес отправился на побережье не загорать в гамаке. Он с головой ушел в работу. Эрнандо реорганизовал снабжение своего предприятия, обеспечив доставку необходимых материалов по воде. Товары доставлялись в Коацакоалько, грузились на пироги, на которых следовали вверх по реке. Там, за добрую сотню километров, лодки разгружались, и носильщики на своих спинах доставляли материалы в Тегуантепек. Изгнанный из Мехико, Кортес вступил во владение своей землей в восточной части Центрального плато, заняв свободные и, главное, стратегически важные пространства вдали от неусыпного ока Аудиенции.
В июне 1533 года два корабля, построенные в Тегуантепеке под надзором Кортеса, вышли в море. Маркиз не отказал себе в удовольствии опробовать свои детища, которыми гордился и один из которых был водоизмещением в семьдесят брутто-тонн, а другой – в девяносто. Кортес проинспектировал морскую верфь в Акапулько, где велись работы над еще двумя судами, затем взял курс на Колиму и бросил якорь в Сантьяго в заливе Манзанилло. Отсюда 30 октября отправилась в путь вторая экспедиция. Капитаны кораблей получили разные приказы: Эрнандо де Грихальва должен был плыть в западном направлении, где, по слухам, находились таинственные жемчужные острова, тогда как Диего Бесерре де Мендоса (родственнику супруги Кортеса) поручалось двигаться на север в поисках следов шлюпа Хуртадо. Грихальва благополучно исследовал западное направление, открыв острова Ревилья-Хихедо, и в канун Рождества высадился на вулканическом острове Санто-Томас (в настоящее время Сокорро). Но скалистый берег был труднодоступен, и после охоты на птиц, не встречавшихся до того с человеком и ставших легкой добычей, он вернулся в Акапулько, а затем прибыл в Тегуантепек. За время похода не было обнаружено ни жемчуга, ни живой души.
Бесерре не так повезло: северные экспедиции преследовал какой-то злой рок. История повторилась: посреди залива Бандерас команда взбунтовалась, только на сей раз причиной стала алчность. Испанцы не смогли договориться о разделе еще незахваченной добычи и принялись убивать друг друга, грезя о золотых слитках. Бесерра был убит шкипером, неким Хименесом. Захватив власть на корабле, он приказал высадить на побережье Халиско двух францисканцев, поддерживавших Бесерру, и взял курс на север. Хименес намеревался объявить своей собственностью все острова, которые бы ему довелось открыть. Он достиг Калифорнии, которую принял за Жемчужный остров, и высадился в чудесной бухте (Ла-Пас). Оставшихся на борту моряков перебили индейцы, сам мятежный шкипер также пал под их стрелами; уцелевшие члены экипажа, отбиваясь от наседавших дикарей, отступали вдоль мексиканского побережья. Корабль, оставленный на волю волн и ветров, в конце концов потерпел крушение в заливе Чаметлы и достался Гусману.
Кортес, как и всегда, не поддался унынию и решил лично возглавить следующую экспедицию. Эта новость привлекла многих добровольцев. К началу 1535 года маркизу удалось собрать триста человек команды и пятьдесят лошадей. Замысел этой третьей экспедиции был весьма оригинален: половина экспедиционного корпуса отбывала из Тегуантепека на трех кораблях, которые удалось подготовить к плаванию; вторая половина под командованием Кортеса и его верного помощника Андреса де Тапиа двигалась на запад по суше. Бросив вызов Гусману, Кортес без боя пересек территорию, находившуюся под контролем бывшего председателя Аудиенции, и 15 апреля вышел к Чаметле к северу от Наярита. Разграбленный корабль Бесерры восстановлению не подлежал, но корабли из Тегуантепека прибыли к месту встречи в назначенный срок. Они были слишком малы, чтобы принять на борт всех солдат, лошадей, пушки и снаряжение, поэтому им предстояло совершить челночные рейсы. На корабли погрузилась часть войска под началом Кортеса, а оставшиеся на берегу солдаты Тапии стали лагерем в ожидании второго захода. Но второго захода они, однако, так и не дождались.
Если до Калифорнии переход прошел без каких-либо сюрпризов, то обратный путь к Чаметле стал настоящим кошмаром. Поднявшаяся буря разметала корабли. Один был выброшен на рифы в заливе Матанчен, другой укрылся в неизвестной бухте, окрещенной Гуайябаль, а последний был вынужден три месяца спасаться от разбушевавшейся стихии в устье реки далеко к югу от Чаметлы. Его шкипер решил вернуться к Кортесу, не заходя за войсками Тапии, которые, впрочем, его уже не ждали и маршировали на север. В вынужденном бездействии время для Кортеса тянулось невыносимо долго. Он официально вступил во владение новой территорией, которую назвал Санта-Крус, поскольку ступил на калифорнийский берег 3 мая, в праздник Обретения Святого Креста.
Когда единственный уцелевший корабль вошел в бухту Санта-Круса, маркиз вместе с командой плотников отправился спасать два судна с грузом продовольствия. Один пришлось затопить, а второй был отремонтирован ценой титанических усилий. С полными трюмами Кортес поспешил обратно в Калифорнию, где его войско умирало с голоду, не сумев найти источники снабжения в диком краю, населенном воинственными кочевниками. Изобилие после долгого воздержания нанесло последний удар желудкам солдат, очень многие из которых не пережили этого испытания. Кортесу пришло время задуматься о дальнейших действиях. Он исследовал под парусом бескрайний залив Санта-Круса, названный морем Кортеса, и обнаружил китов. По легенде, он окрестил новые земли Калифорнией по имени королевы Калафии, главного персонажа модного в то время рыцарского романа. Но это название не фигурирует ни в одном документе, вышедшем из-под его пера, и сомнительно, чтобы он когда-либо его употреблял. Калифорния для христианина Кортеса всегда оставалась Землей Святого Креста.
На горизонте показался парус корабля, огибавшего мыс: это Франсиско де Уллоа нарушил летаргический сон этого мира, утонувшего в одиночестве бескрайних просторов. Он доставил письмо от Хуаны, которая, уже год не получая вестей от мужа, волновалась и требовала супруга домой. Гонец передал также и послание от новоприбывшего вице-короля Антонио де Мендосы, вступившего в должность в Мехико 14 ноября 1535 года. Вице-король Новой Испании желал видеть маркиза дель Валле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Спустя месяц после рождения Мартина конкистадор решил перебраться на постоянное жительство в Тегуантепек. Он хотел лично следить за строительством кораблей, которые он намеревался послать в помощь Хуртадо. Он приказал соорудить для себя на берегу моря шалаш и полгода каждый вечер засыпал под убаюкивающий шум волн Тихого океана. Но Кортес отправился на побережье не загорать в гамаке. Он с головой ушел в работу. Эрнандо реорганизовал снабжение своего предприятия, обеспечив доставку необходимых материалов по воде. Товары доставлялись в Коацакоалько, грузились на пироги, на которых следовали вверх по реке. Там, за добрую сотню километров, лодки разгружались, и носильщики на своих спинах доставляли материалы в Тегуантепек. Изгнанный из Мехико, Кортес вступил во владение своей землей в восточной части Центрального плато, заняв свободные и, главное, стратегически важные пространства вдали от неусыпного ока Аудиенции.
В июне 1533 года два корабля, построенные в Тегуантепеке под надзором Кортеса, вышли в море. Маркиз не отказал себе в удовольствии опробовать свои детища, которыми гордился и один из которых был водоизмещением в семьдесят брутто-тонн, а другой – в девяносто. Кортес проинспектировал морскую верфь в Акапулько, где велись работы над еще двумя судами, затем взял курс на Колиму и бросил якорь в Сантьяго в заливе Манзанилло. Отсюда 30 октября отправилась в путь вторая экспедиция. Капитаны кораблей получили разные приказы: Эрнандо де Грихальва должен был плыть в западном направлении, где, по слухам, находились таинственные жемчужные острова, тогда как Диего Бесерре де Мендоса (родственнику супруги Кортеса) поручалось двигаться на север в поисках следов шлюпа Хуртадо. Грихальва благополучно исследовал западное направление, открыв острова Ревилья-Хихедо, и в канун Рождества высадился на вулканическом острове Санто-Томас (в настоящее время Сокорро). Но скалистый берег был труднодоступен, и после охоты на птиц, не встречавшихся до того с человеком и ставших легкой добычей, он вернулся в Акапулько, а затем прибыл в Тегуантепек. За время похода не было обнаружено ни жемчуга, ни живой души.
Бесерре не так повезло: северные экспедиции преследовал какой-то злой рок. История повторилась: посреди залива Бандерас команда взбунтовалась, только на сей раз причиной стала алчность. Испанцы не смогли договориться о разделе еще незахваченной добычи и принялись убивать друг друга, грезя о золотых слитках. Бесерра был убит шкипером, неким Хименесом. Захватив власть на корабле, он приказал высадить на побережье Халиско двух францисканцев, поддерживавших Бесерру, и взял курс на север. Хименес намеревался объявить своей собственностью все острова, которые бы ему довелось открыть. Он достиг Калифорнии, которую принял за Жемчужный остров, и высадился в чудесной бухте (Ла-Пас). Оставшихся на борту моряков перебили индейцы, сам мятежный шкипер также пал под их стрелами; уцелевшие члены экипажа, отбиваясь от наседавших дикарей, отступали вдоль мексиканского побережья. Корабль, оставленный на волю волн и ветров, в конце концов потерпел крушение в заливе Чаметлы и достался Гусману.
Кортес, как и всегда, не поддался унынию и решил лично возглавить следующую экспедицию. Эта новость привлекла многих добровольцев. К началу 1535 года маркизу удалось собрать триста человек команды и пятьдесят лошадей. Замысел этой третьей экспедиции был весьма оригинален: половина экспедиционного корпуса отбывала из Тегуантепека на трех кораблях, которые удалось подготовить к плаванию; вторая половина под командованием Кортеса и его верного помощника Андреса де Тапиа двигалась на запад по суше. Бросив вызов Гусману, Кортес без боя пересек территорию, находившуюся под контролем бывшего председателя Аудиенции, и 15 апреля вышел к Чаметле к северу от Наярита. Разграбленный корабль Бесерры восстановлению не подлежал, но корабли из Тегуантепека прибыли к месту встречи в назначенный срок. Они были слишком малы, чтобы принять на борт всех солдат, лошадей, пушки и снаряжение, поэтому им предстояло совершить челночные рейсы. На корабли погрузилась часть войска под началом Кортеса, а оставшиеся на берегу солдаты Тапии стали лагерем в ожидании второго захода. Но второго захода они, однако, так и не дождались.
Если до Калифорнии переход прошел без каких-либо сюрпризов, то обратный путь к Чаметле стал настоящим кошмаром. Поднявшаяся буря разметала корабли. Один был выброшен на рифы в заливе Матанчен, другой укрылся в неизвестной бухте, окрещенной Гуайябаль, а последний был вынужден три месяца спасаться от разбушевавшейся стихии в устье реки далеко к югу от Чаметлы. Его шкипер решил вернуться к Кортесу, не заходя за войсками Тапии, которые, впрочем, его уже не ждали и маршировали на север. В вынужденном бездействии время для Кортеса тянулось невыносимо долго. Он официально вступил во владение новой территорией, которую назвал Санта-Крус, поскольку ступил на калифорнийский берег 3 мая, в праздник Обретения Святого Креста.
Когда единственный уцелевший корабль вошел в бухту Санта-Круса, маркиз вместе с командой плотников отправился спасать два судна с грузом продовольствия. Один пришлось затопить, а второй был отремонтирован ценой титанических усилий. С полными трюмами Кортес поспешил обратно в Калифорнию, где его войско умирало с голоду, не сумев найти источники снабжения в диком краю, населенном воинственными кочевниками. Изобилие после долгого воздержания нанесло последний удар желудкам солдат, очень многие из которых не пережили этого испытания. Кортесу пришло время задуматься о дальнейших действиях. Он исследовал под парусом бескрайний залив Санта-Круса, названный морем Кортеса, и обнаружил китов. По легенде, он окрестил новые земли Калифорнией по имени королевы Калафии, главного персонажа модного в то время рыцарского романа. Но это название не фигурирует ни в одном документе, вышедшем из-под его пера, и сомнительно, чтобы он когда-либо его употреблял. Калифорния для христианина Кортеса всегда оставалась Землей Святого Креста.
На горизонте показался парус корабля, огибавшего мыс: это Франсиско де Уллоа нарушил летаргический сон этого мира, утонувшего в одиночестве бескрайних просторов. Он доставил письмо от Хуаны, которая, уже год не получая вестей от мужа, волновалась и требовала супруга домой. Гонец передал также и послание от новоприбывшего вице-короля Антонио де Мендосы, вступившего в должность в Мехико 14 ноября 1535 года. Вице-король Новой Испании желал видеть маркиза дель Валле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92