как представлялось Челси, теперь они включали Эбби, Кевина и тех, кто бы там ни существовал в прошлом или настоящем, в Норвич Нотче. Махлеры были не в счет.
– Мать никогда не носила рубины вместе, – заметила Челси. – У нее был слишком хороший вкус. Как Элизабет или Анна собираются это делать, откровенно говоря, выше моего понимания.
– Что они будут делать с рубинами – решать им, – в голосе Майкла появились металлические нотки, – но мы все хотим, чтобы набор остался в семье.
– Согласна. Именно поэтому перстень останется у меня. Со временем я смогу передать его своей старшей дочери.
– Но твоя дочь будет такой же Махлер, как и ты.
– Она будет Махлер по закону, как и я, – сказала Челси. – У меня есть все необходимые документы, Майкл. Ни один суд не сможет опротестовать их. Но если тебе захочется, можешь попробовать. Грехем – отличный адвокат, и поверь мне, Майкл, у тебя нет ни единого шанса выиграть дело.
Грехем подтвердил это. Он предполагал, что следующим шагом Махлеров будет попытка предложить ей деньги за перстень.
– Но будь осторожна, они никогда не дадут настоящей цены, – предупредил он, – похоже, это для них дело принципа.
У Челси тоже были свои принципы.
– Пусть предложат хоть в десять раз больше, чем он стоит на самом деле, я буду такой же упрямой, как и они, – поклялась она.
Грехем скрестил руки на груди:
– Здесь мы имеем налицо наглядное свидетельство того, что некоторые черты характера гораздо легче приобретаются, чем передаются по наследству.
– Или свидетельство того, что один из моих родителей или они оба были упрямы от природы, что затем благополучно передалось и мне.
– Вот уж это мне неизвестно.
– Так же, как и мне, Грехем, поэтому я и хотела тебя увидеть.
Если бы вопрос заключался только в законности завещания, то она могла бы просто позвонить ему по телефону.
– Что тебе известно о моем удочерении? Отец ничего не говорит мне, но я уже не маленькая девочка и имею право все знать.
– А почему это вдруг стало так важно для тебя?
– Потому что моя мать мертва. Потому что она передала мне ключ. Потому что ее семейство не устает повторять, что я не такая, как они, и я хочу знать, кто же я есть на самом деле.
Грехем, казалось, взвешивал все «за» и «против», наконец через минуту он ответил:
– Я знаю не так уж и много. Удочерение проводилось в частном порядке. Дело было закрыто и сдано в архив.
Но Челси точно знала одно: закрытые дела можно открыть, а сданные в архив получить обратно. Она, конечно, могла бы попросить Грехема поискать документы для нее, но это поставило бы его в неловкое положение перед Кевином и вызвало бы новую волну еще не утихшей боли в сердце отца. Она могла подождать. К тому же имелись другие источники информации, более безопасные.
– Почему мои родители не обратились в агентство? Грехем, нахмурившись, посмотрел на свои руки:
– Я думаю – хочу подчеркнуть, именно я так думаю, – что из-за своей болезни Эбби была далеко не идеальной кандидатурой на роль приемной матери. Возможно, они обращались в агентство, но им там отказали.
Да, вполне возможно, хоть и глупо – Челси всегда помнила, какой прекрасной матерью была для нее Эбби, – но возможно.
Возможно также, они не обратились в агентство по другой причине. Кевин не любил, когда вмешивались в его личную жизнь. Он четко разграничивал окружающих его людей на друзей, знакомых и коллег. Челси не раз в этом убеждалась. Отец мог пригласить на ужин в клубе гостей, которые только там узнавали, что Эбби была калекой. Он также никогда не афишировал и тот факт, что Челси – их приемная дочь. Даже в официальном сообщении, которое он разослал после появления Челси, не было и намека на ее удочерение. Она понимала, что Кевин хотел оформить дело без огласки и как можно быстрее. И этому как нельзя лучше способствовал выбранный им способ.
– Итак, они обратились к твоему отцу, – сказала она. – Как он это устроил? Он специально подыскивал ребенка или у него уже кто-то был на примете?
– Я думаю, и то и другое, – заключил Грехем. – Он навел справки, и один из его коллег посоветовал ему обратиться к юристу из Норвич Нотча.
– Ты знаешь его?
– Нет.
– Может, он до сих пор работает в Норвич Нотче?
– Сомневаюсь. Я даже не знаю, жив ли он сейчас.
– У тебя сохранился архив твоего отца?
– Кое-что осталось, но не то, что интересует тебя. После его смерти я просматривал все бумаги и не обнаружил никаких документов по удочерению.
– А может, они были под другим названием? Грехем покачал головой:
– Нет, Челси. Все, что находилось в архиве, я тщательно изучил. Твоих документов там не было.
И все-таки они там были, подумалось Челси. Ни один юрист не выбросит свои бумаги. Причину надо искать в Кевине – документы наверняка не давали ему покоя, пока он их не уничтожил. Но Челси не отчаивалась. Существовали и другие возможности получить нужную информацию.
– Значит, ты ничего не знаешь о моих настоящих родителях. А что тебе известно о Норвич Нотче? Ты знаешь, что там добывают гранит?
Когда Грехем в недоумении покачал головой, она продолжила:
– Несколько лет назад мы искали камень и получили от компании "Плам Гранит" предложение. Их расценки нас, мягко говоря, не устроили. Гранит был отличного качества, но, к сожалению, необработанный. Его еще нужно было обтесать и отшлифовать, что означало дополнительные расходы.
– Похоже, они не очень заботятся о своих клиентах. Не удивляюсь, если они уже прогорели.
– Вряд ли, – сказала Челси. – "Плам Гранит" – крупнейший работодатель в городе.
И ей как архитектору мог снова понадобиться камень. Отличный повод. Она могла бы поехать в Норвич Нотч, Нью-Гемпшир, для осмотра гранита. Архитекторы часто так поступают, чтобы в любой момент иметь все необходимое под рукой.
Грехем понимающе улыбнулся.
– Я не собираюсь туда ехать, – сказала она.
– А почему бы и не съездить?
Она поправила ремень сумочки на своем плече и поднялась, собираясь уходить:
– По той же причине, по которой я не наняла частного детектива.
– Я уже давно хотел спросить тебя об этом. Ты ведь могла бы себе такое позволить.
– В смысле денег – да. Но дело не в них. Я еще не готова.
Грехем вспомнил, как Кевин говорил, что Челси сама привыкла решать свои проблемы.
– Ты все равно поедешь туда.
– Возможно, – Челси нахмурила брови и пожала плечами, – но не сейчас.
Она направилась к двери:
– Мне надо разобраться в себе. Временами, как сегодня после звонка Майкла, у меня появляется непреодолимое желание узнать, кто я. Тогда я забываю обо всех страхах. Я показываю ключ ювелиру, или звоню в Городское управление Норвич Нотча, или пристаю к тебе с вопросами. Этого хватает мне ненадолго, но я успокаиваюсь. – Челси уже не испытывала той острой необходимости выяснить все, которая привела ее в офис Грехема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Мать никогда не носила рубины вместе, – заметила Челси. – У нее был слишком хороший вкус. Как Элизабет или Анна собираются это делать, откровенно говоря, выше моего понимания.
– Что они будут делать с рубинами – решать им, – в голосе Майкла появились металлические нотки, – но мы все хотим, чтобы набор остался в семье.
– Согласна. Именно поэтому перстень останется у меня. Со временем я смогу передать его своей старшей дочери.
– Но твоя дочь будет такой же Махлер, как и ты.
– Она будет Махлер по закону, как и я, – сказала Челси. – У меня есть все необходимые документы, Майкл. Ни один суд не сможет опротестовать их. Но если тебе захочется, можешь попробовать. Грехем – отличный адвокат, и поверь мне, Майкл, у тебя нет ни единого шанса выиграть дело.
Грехем подтвердил это. Он предполагал, что следующим шагом Махлеров будет попытка предложить ей деньги за перстень.
– Но будь осторожна, они никогда не дадут настоящей цены, – предупредил он, – похоже, это для них дело принципа.
У Челси тоже были свои принципы.
– Пусть предложат хоть в десять раз больше, чем он стоит на самом деле, я буду такой же упрямой, как и они, – поклялась она.
Грехем скрестил руки на груди:
– Здесь мы имеем налицо наглядное свидетельство того, что некоторые черты характера гораздо легче приобретаются, чем передаются по наследству.
– Или свидетельство того, что один из моих родителей или они оба были упрямы от природы, что затем благополучно передалось и мне.
– Вот уж это мне неизвестно.
– Так же, как и мне, Грехем, поэтому я и хотела тебя увидеть.
Если бы вопрос заключался только в законности завещания, то она могла бы просто позвонить ему по телефону.
– Что тебе известно о моем удочерении? Отец ничего не говорит мне, но я уже не маленькая девочка и имею право все знать.
– А почему это вдруг стало так важно для тебя?
– Потому что моя мать мертва. Потому что она передала мне ключ. Потому что ее семейство не устает повторять, что я не такая, как они, и я хочу знать, кто же я есть на самом деле.
Грехем, казалось, взвешивал все «за» и «против», наконец через минуту он ответил:
– Я знаю не так уж и много. Удочерение проводилось в частном порядке. Дело было закрыто и сдано в архив.
Но Челси точно знала одно: закрытые дела можно открыть, а сданные в архив получить обратно. Она, конечно, могла бы попросить Грехема поискать документы для нее, но это поставило бы его в неловкое положение перед Кевином и вызвало бы новую волну еще не утихшей боли в сердце отца. Она могла подождать. К тому же имелись другие источники информации, более безопасные.
– Почему мои родители не обратились в агентство? Грехем, нахмурившись, посмотрел на свои руки:
– Я думаю – хочу подчеркнуть, именно я так думаю, – что из-за своей болезни Эбби была далеко не идеальной кандидатурой на роль приемной матери. Возможно, они обращались в агентство, но им там отказали.
Да, вполне возможно, хоть и глупо – Челси всегда помнила, какой прекрасной матерью была для нее Эбби, – но возможно.
Возможно также, они не обратились в агентство по другой причине. Кевин не любил, когда вмешивались в его личную жизнь. Он четко разграничивал окружающих его людей на друзей, знакомых и коллег. Челси не раз в этом убеждалась. Отец мог пригласить на ужин в клубе гостей, которые только там узнавали, что Эбби была калекой. Он также никогда не афишировал и тот факт, что Челси – их приемная дочь. Даже в официальном сообщении, которое он разослал после появления Челси, не было и намека на ее удочерение. Она понимала, что Кевин хотел оформить дело без огласки и как можно быстрее. И этому как нельзя лучше способствовал выбранный им способ.
– Итак, они обратились к твоему отцу, – сказала она. – Как он это устроил? Он специально подыскивал ребенка или у него уже кто-то был на примете?
– Я думаю, и то и другое, – заключил Грехем. – Он навел справки, и один из его коллег посоветовал ему обратиться к юристу из Норвич Нотча.
– Ты знаешь его?
– Нет.
– Может, он до сих пор работает в Норвич Нотче?
– Сомневаюсь. Я даже не знаю, жив ли он сейчас.
– У тебя сохранился архив твоего отца?
– Кое-что осталось, но не то, что интересует тебя. После его смерти я просматривал все бумаги и не обнаружил никаких документов по удочерению.
– А может, они были под другим названием? Грехем покачал головой:
– Нет, Челси. Все, что находилось в архиве, я тщательно изучил. Твоих документов там не было.
И все-таки они там были, подумалось Челси. Ни один юрист не выбросит свои бумаги. Причину надо искать в Кевине – документы наверняка не давали ему покоя, пока он их не уничтожил. Но Челси не отчаивалась. Существовали и другие возможности получить нужную информацию.
– Значит, ты ничего не знаешь о моих настоящих родителях. А что тебе известно о Норвич Нотче? Ты знаешь, что там добывают гранит?
Когда Грехем в недоумении покачал головой, она продолжила:
– Несколько лет назад мы искали камень и получили от компании "Плам Гранит" предложение. Их расценки нас, мягко говоря, не устроили. Гранит был отличного качества, но, к сожалению, необработанный. Его еще нужно было обтесать и отшлифовать, что означало дополнительные расходы.
– Похоже, они не очень заботятся о своих клиентах. Не удивляюсь, если они уже прогорели.
– Вряд ли, – сказала Челси. – "Плам Гранит" – крупнейший работодатель в городе.
И ей как архитектору мог снова понадобиться камень. Отличный повод. Она могла бы поехать в Норвич Нотч, Нью-Гемпшир, для осмотра гранита. Архитекторы часто так поступают, чтобы в любой момент иметь все необходимое под рукой.
Грехем понимающе улыбнулся.
– Я не собираюсь туда ехать, – сказала она.
– А почему бы и не съездить?
Она поправила ремень сумочки на своем плече и поднялась, собираясь уходить:
– По той же причине, по которой я не наняла частного детектива.
– Я уже давно хотел спросить тебя об этом. Ты ведь могла бы себе такое позволить.
– В смысле денег – да. Но дело не в них. Я еще не готова.
Грехем вспомнил, как Кевин говорил, что Челси сама привыкла решать свои проблемы.
– Ты все равно поедешь туда.
– Возможно, – Челси нахмурила брови и пожала плечами, – но не сейчас.
Она направилась к двери:
– Мне надо разобраться в себе. Временами, как сегодня после звонка Майкла, у меня появляется непреодолимое желание узнать, кто я. Тогда я забываю обо всех страхах. Я показываю ключ ювелиру, или звоню в Городское управление Норвич Нотча, или пристаю к тебе с вопросами. Этого хватает мне ненадолго, но я успокаиваюсь. – Челси уже не испытывала той острой необходимости выяснить все, которая привела ее в офис Грехема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145