- Люди доверились журналисту, рассказали о себе, а тот опубликовал всю их подноготную... Ведь ситуации узнаваемы, наверняка знакомые героев этих очерков поймут, о ком это. Грязно...
- Люлю, как думаешь, могли ли с Ладо поквитаться за какие-то журналистские дела?
- За какие именно?
- К примеру, он узнал чью-то постыдную тайну.
- Владимир Кохадзе - всего лишь репортер криминальной хроники в газете "Выстрел". Слишком мелкая сошка. Это издание не обладает значительным весом, чтобы статья из него произвела фурор.
- Ну, тогда попросил бы коллегу из другого издания тиснуть статейку.
- А зачем ему?
- Чтобы шантажировать того, на кого у него компромат.
- Тогда зачем публиковать материал? Он покажет его и пригрозит, что статья будет опубликована.
- Верно мыслишь, подруга!
- Ал, ты думаешь, с Владимиром разделались за компромат? - спросила Тамара.
- Пока не знаю. Равно как не знаю, жив ли мерзавец.
- Да ведь проще заплатить журналисту, - внесла свое веское слово Люся.
- И это верно, крошка Люлю, - кивнула Алла. - Сашка, мой приятель, подвизавшийся в очень солидной газете, подробно поведал мне, как действуют некоторые журналюги, сделавшие свою профессию бизнесом: накопают на какого-то толстосума компромат, состряпают обличительную статью, обильно сдобренную мнимым гражданским пафосом, а потом втихаря обращаются к герою материала с "деловым предложением", мол, это не будет опубликовано, но обойдется папаше Дорсету в лишних пятьсот долларов. Ну, не в пятьсот, конечно, лишь герои моего любимого О'Генри так низко себя ценили, а некоторые акулы пера продаются значительно дороже. Мой приятель-журналист парень циничный, а потому прямо говорил тому, кому посвящена его разгромная статья: "Напечатать это - пять тысяч долларов, не напечатать - десять". Допустим, нувориш не желает раскошелиться. "Ну и фиг с ним", - пожимает плечами Сашка, несет материал главному редактору и получает гонорар. Его услуги неплохо оплачиваются, парень славится своими злободневными статьями, основанными на так называемом "журналистском расследовании", а по сути сборе компромата. Читатели в восторге: ах, какой он смелый и принципиальный! - мол, для него не существует авторитетов, любого за ушко да на солнышко. Тираж и престиж газеты растут, главред довольно потирает руки, а мой циничный приятель собирает компру на следующую жертву и спустя некоторое время приходит к ней с аналогичным "деловым предложением". А кому охота, чтобы его грязные делишки стали достоянием гласности?! Богатей почешет в затылке, прикинет, во что ему выльется обнародование компромата и, соответственно, удар по реноме, недоверие деловых партнеров, наезд налоговой инспекции и прочие последствия, и приходит к выводу, что десять тысяч долларов - это мизер по сравнению с тем, что его ожидает, - ведь, помимо всего прочего, стоит ему засветиться, журналюги набросятся на него всей сворой с радостным кличем: "Ату его!" Или же Сашка приходит к человеку, у которого намерен взять интервью, и с милой улыбкой вопрошает: "Как о вас написать - хорошо или плохо?" Объект в растерянности и мысленно негодует: "Ты сам просил о встрече, пришел ко мне, пьешь мой кофе, отнимаешь мое время и ещё имеешь наглость задавать такой вопрос?.." Но у наивных, понятное дело, интервью не берут. У никому не известных тоже. Те, кто попадает в поле зрения журналистов, чем-то отметились в этой жизни, да и вообще иллюзий давно не питают. Поэтому, отринув минутное недоумение, будущий герой статьи в ответ лучезарно улыбается и лезет за бумажником. И если он пожадничает, то у обаятельного циника Сашки не заржавеет сказать ему все с той же милой улыбкой, но с интонациями мужика из известного мультика: "Маловато будет!" В итоге он получает все, что хочет. После второй бутылки хорошего коньяку Сашка признался мне, что имеется такса на все виды журналистских услуг, существует лишь определенная сетка, в зависимости от маститости аса пера и солидности издания, в котором он подвизается. Получив известную сумму, парень тиснет материал, где интервьюируемый предстанет просто-таки ангелом во плоти: и трудится он денно и нощно, и добрый-предобрый, и хороший семьянин, и хобби у него премиленькие, да и вообще это замечательный во всех отношениях человек. Так что теперь я четко уяснила: если об известном человеке пишут в положительном ключе, значит, это обошлось ему в энную сумму. А вот злобные статьи - это плод работы ума закомплексованных писак, избравших это поприще для самоутверждения. То же самое и на телевидении. Все эти лубочные герои, с галстуками и без, передачи-слезовыжималки, где герои и героини устраивают душевный стриптиз дабы повысить собственную популярность, - обходятся им в немалую сумму, и я теперь знаю, в какую именно.
"Самаритянки" внимательно выслушали монолог верной боевой подруги, уяснив лишь одно - убивать журналиста, владеющего компроматом, нет никакого резона, гораздо проще купить.
- Значит, эту версию отклоняем, - резюмировала Тамара.
- А я бы не стала, - возразила верная боевая подруга. - Не забывайте главные черты Ладо Кохадзе: подлость и желание отыграться за собственные комплексы. Для журналиста, эксплуатирующего свою профессию ради побочных заработков, вариант: "Продам - купи", - подходит. Он отдает герою обличительной статьи все материалы, получает от него деньги и считает, что его труд оплачен по таксе. Что ж, любому поступку, даже циничному, можно при желании найти объяснение, в данном случае, расценить как гонорар за проделанную работу, хотя на самом деле это шантаж и вымогательство. Другое дело - Ладо. Я ведь недаром в студенческие годы однажды устроила ему моральный мордобой. Парень отметился во многих подлых делах. У журналистов своеобразная этика - раз получил деньги, этого человека больше не трогай, а у Владимира Кохадзе нет морали. Взяв немалую сумму и пообещав, что отдаст жертве компромат, он запросто сделает копии. Алчность таких людей не имеет границ. Всем известно, что если вымогатель вцепился, то уже не отцепится. Именно потому с ним расправляются. И дело тут не только в том, что он постоянно требует денег, - хотя и это имеет значение, - но и в том, что жертва все время на пороховой бочке. Ведь многие шантажисты упиваются своей властью, с садистским наслаждением наблюдают, как человек мечется, нервничает. Ему не только деньги нужны, но и сознание - этот человек в его руках, марионетка, а он кукловод. А у того могут не выдержать нервы. Думаю, Ладо кайфовал от ощущения своей власти, к тому же, он совершенно аморален.
- Люлю, ты лучше знаешь Владимира Кохадзе. Как думаешь, мог бы он выстрелить в Сергея, будучи в аффекте? - спросила Ирина.
- Кавказский темперамент я отметаю - это была игра на публику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
- Люлю, как думаешь, могли ли с Ладо поквитаться за какие-то журналистские дела?
- За какие именно?
- К примеру, он узнал чью-то постыдную тайну.
- Владимир Кохадзе - всего лишь репортер криминальной хроники в газете "Выстрел". Слишком мелкая сошка. Это издание не обладает значительным весом, чтобы статья из него произвела фурор.
- Ну, тогда попросил бы коллегу из другого издания тиснуть статейку.
- А зачем ему?
- Чтобы шантажировать того, на кого у него компромат.
- Тогда зачем публиковать материал? Он покажет его и пригрозит, что статья будет опубликована.
- Верно мыслишь, подруга!
- Ал, ты думаешь, с Владимиром разделались за компромат? - спросила Тамара.
- Пока не знаю. Равно как не знаю, жив ли мерзавец.
- Да ведь проще заплатить журналисту, - внесла свое веское слово Люся.
- И это верно, крошка Люлю, - кивнула Алла. - Сашка, мой приятель, подвизавшийся в очень солидной газете, подробно поведал мне, как действуют некоторые журналюги, сделавшие свою профессию бизнесом: накопают на какого-то толстосума компромат, состряпают обличительную статью, обильно сдобренную мнимым гражданским пафосом, а потом втихаря обращаются к герою материала с "деловым предложением", мол, это не будет опубликовано, но обойдется папаше Дорсету в лишних пятьсот долларов. Ну, не в пятьсот, конечно, лишь герои моего любимого О'Генри так низко себя ценили, а некоторые акулы пера продаются значительно дороже. Мой приятель-журналист парень циничный, а потому прямо говорил тому, кому посвящена его разгромная статья: "Напечатать это - пять тысяч долларов, не напечатать - десять". Допустим, нувориш не желает раскошелиться. "Ну и фиг с ним", - пожимает плечами Сашка, несет материал главному редактору и получает гонорар. Его услуги неплохо оплачиваются, парень славится своими злободневными статьями, основанными на так называемом "журналистском расследовании", а по сути сборе компромата. Читатели в восторге: ах, какой он смелый и принципиальный! - мол, для него не существует авторитетов, любого за ушко да на солнышко. Тираж и престиж газеты растут, главред довольно потирает руки, а мой циничный приятель собирает компру на следующую жертву и спустя некоторое время приходит к ней с аналогичным "деловым предложением". А кому охота, чтобы его грязные делишки стали достоянием гласности?! Богатей почешет в затылке, прикинет, во что ему выльется обнародование компромата и, соответственно, удар по реноме, недоверие деловых партнеров, наезд налоговой инспекции и прочие последствия, и приходит к выводу, что десять тысяч долларов - это мизер по сравнению с тем, что его ожидает, - ведь, помимо всего прочего, стоит ему засветиться, журналюги набросятся на него всей сворой с радостным кличем: "Ату его!" Или же Сашка приходит к человеку, у которого намерен взять интервью, и с милой улыбкой вопрошает: "Как о вас написать - хорошо или плохо?" Объект в растерянности и мысленно негодует: "Ты сам просил о встрече, пришел ко мне, пьешь мой кофе, отнимаешь мое время и ещё имеешь наглость задавать такой вопрос?.." Но у наивных, понятное дело, интервью не берут. У никому не известных тоже. Те, кто попадает в поле зрения журналистов, чем-то отметились в этой жизни, да и вообще иллюзий давно не питают. Поэтому, отринув минутное недоумение, будущий герой статьи в ответ лучезарно улыбается и лезет за бумажником. И если он пожадничает, то у обаятельного циника Сашки не заржавеет сказать ему все с той же милой улыбкой, но с интонациями мужика из известного мультика: "Маловато будет!" В итоге он получает все, что хочет. После второй бутылки хорошего коньяку Сашка признался мне, что имеется такса на все виды журналистских услуг, существует лишь определенная сетка, в зависимости от маститости аса пера и солидности издания, в котором он подвизается. Получив известную сумму, парень тиснет материал, где интервьюируемый предстанет просто-таки ангелом во плоти: и трудится он денно и нощно, и добрый-предобрый, и хороший семьянин, и хобби у него премиленькие, да и вообще это замечательный во всех отношениях человек. Так что теперь я четко уяснила: если об известном человеке пишут в положительном ключе, значит, это обошлось ему в энную сумму. А вот злобные статьи - это плод работы ума закомплексованных писак, избравших это поприще для самоутверждения. То же самое и на телевидении. Все эти лубочные герои, с галстуками и без, передачи-слезовыжималки, где герои и героини устраивают душевный стриптиз дабы повысить собственную популярность, - обходятся им в немалую сумму, и я теперь знаю, в какую именно.
"Самаритянки" внимательно выслушали монолог верной боевой подруги, уяснив лишь одно - убивать журналиста, владеющего компроматом, нет никакого резона, гораздо проще купить.
- Значит, эту версию отклоняем, - резюмировала Тамара.
- А я бы не стала, - возразила верная боевая подруга. - Не забывайте главные черты Ладо Кохадзе: подлость и желание отыграться за собственные комплексы. Для журналиста, эксплуатирующего свою профессию ради побочных заработков, вариант: "Продам - купи", - подходит. Он отдает герою обличительной статьи все материалы, получает от него деньги и считает, что его труд оплачен по таксе. Что ж, любому поступку, даже циничному, можно при желании найти объяснение, в данном случае, расценить как гонорар за проделанную работу, хотя на самом деле это шантаж и вымогательство. Другое дело - Ладо. Я ведь недаром в студенческие годы однажды устроила ему моральный мордобой. Парень отметился во многих подлых делах. У журналистов своеобразная этика - раз получил деньги, этого человека больше не трогай, а у Владимира Кохадзе нет морали. Взяв немалую сумму и пообещав, что отдаст жертве компромат, он запросто сделает копии. Алчность таких людей не имеет границ. Всем известно, что если вымогатель вцепился, то уже не отцепится. Именно потому с ним расправляются. И дело тут не только в том, что он постоянно требует денег, - хотя и это имеет значение, - но и в том, что жертва все время на пороховой бочке. Ведь многие шантажисты упиваются своей властью, с садистским наслаждением наблюдают, как человек мечется, нервничает. Ему не только деньги нужны, но и сознание - этот человек в его руках, марионетка, а он кукловод. А у того могут не выдержать нервы. Думаю, Ладо кайфовал от ощущения своей власти, к тому же, он совершенно аморален.
- Люлю, ты лучше знаешь Владимира Кохадзе. Как думаешь, мог бы он выстрелить в Сергея, будучи в аффекте? - спросила Ирина.
- Кавказский темперамент я отметаю - это была игра на публику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91