дежурный вытягивался, а он лишь отвечал на приветствие, поднося руку к фуражке, и, занятый своими мыслями, почти не замечал его.
Сейчас Коваль остро почувствовал, что бурная жизнь, которая кипит в этом доме, уже не касается его, потому что он гость, а не участник событий. И это было непривычно и больно.
Он быстро поднялся на третий этаж в знакомый кабинет Келеберды спешил, потому что не хотел встречаться с другими сотрудниками управления. Запыхавшись и вытирая платочком шею, опустился в предложенное ему кресло.
- Ну и духотища! - пожаловался сразу, едва взглянув на озабоченное лицо майора.
Тот грустно кивнул в ответ, подумав при этом об атмосфере служебных страстей вокруг незавершенных уголовных дел.
Ковалю ни к чему было задавать банальные вопросы вроде "как дела, коллега?". Он хорошо знал, что такое рабочее напряжение. Келеберда тут же открыл сейф и положил на стол перед Ковалем серую папку дела. Чемодурова с наклеенной бумажкой:
"Начато...
Закончено..."
От этой папки с порыжевшей от времени наклейкой повеяло чем-то очень близким и даже родным. Графа "Закончено" была не заполнена.
- Сегодня пришла, - кивнул на папку Келеберда. - Едва вырвали в Киеве. Все "почему" да "зачем".
- Говорил же вам, что я телепат, - пошутил Коваль. - Знал, когда приехать. А то, что не хотели присылать, понимаю. Дело повисло у них на шее.
Келеберда горько усмехнулся. Он уже не верил, что Дмитрий Иванович сможет помочь в розыске убийцы Чайкуна. А начальство тем временем торопило, напоминая о закончившихся сроках. То, что Коваль заинтересовался незавершенным делом об убийстве на Днестре и другими схожими историями из архива управления, свидетельствовало, по мнению Келеберды, что он отходит от розысков убийцы Чайкуна.
- Читайте, Дмитрий Иванович, - без всякого энтузиазма сказал майор, а я к начальству. На ковер зовет. - Он вздохнул и, взяв со стола бумаги, вышел из кабинета.
Коваль принялся листать знакомые странички с наклеенными фотографиями места убийства, трупа застреленного мужчины, протоколы допроса свидетелей. Часть их была написана его рукой. Эти записи он знал почти на память. Но тянуло еще раз вчитаться в происшествие на Днестре, в чем-то схожее с историей убийства Чайкуна в днепровских плавнях. Вдруг что-то упустил. Может, взглянув по-новому на прошлое трагическое событие, найдет ключ и к сегодняшней трагедии. Есть много общего: ружье - как орудие преступления, глухие плавни - как место событий, отсутствие видимых мотивов преступления. И главное то, что убийца и там, и тут словно сквозь землю проваливается. Как говорится, прячет концы в воду. На Днестре, правда, нашли на дне пролива ружье Чемодурова, а тут оружие, из которого убили человека, спокойненько стояло в помещении рыбинспекции. А ружье Чайкуна в воде найдено.
Коваль листал дело. Дошел до страничек, озаглавленных "Обстоятельства события".
"17 октября около 14.00 в камышах в районе отделения совхоза "Днестровский" в лодке типа "южанка" обнаружен труп гражданина Гуцу Михайла - водолаза спасательной станции - с огнестрельной раной в голове и обезображенным картечью лицом..."
"...Обстоятельства преступления и осмотр трупа дают основание выдвинуть по делу следующие версии о мотивах убийства и личностях, совершивших правонарушение:
а) убийство произошло с целью мести, во время ссоры;
б) с целью ограбления;
в) в момент неправомочных действий потерпевшего (выбирание рыбы из чужих сетей, кражи ондатры из ловушек и т. п.).
Убить могли:
а) браконьеры;
б) рыбаки и охотники;
в) рыболовные и охотничьи инспектора.
С целью проверки выдвинутых версий необходимо осуществить такие оперативно-розыскные меры..."
Дмитрия Ивановича интересовало прежде всего то, куда делся после преступления предполагаемый убийца Чемодуров? На это он обращал внимание, когда работал над делом. И теперь, раздумывая в Лиманском об убийстве Петра Чайкуна, почувствовал необходимость еще раз перечитать протокол допроса свидетеля Адаменко, который последним видел преступника. Нашел нужную страницу и углубился в чтение. Не услышал, как вернулся Келеберда. Только когда майор заговорил по телефону, поднял на миг на него задумчивый взгляд и снова уставился в пожелтевшие странички. Адаменко свидетельствовал: "...Пятнадцатого октября в три часа дня, по дороге в магазин за хлебом, я встретил Марусяка. Он предложил мне поехать ловить ондатру. Я сначала не хотел, но он сказал, что я ничего делать не буду, только за компанию побуду.
Мы возвратились домой. Я оделся и пришел к Марусяку. Он взял мотор, и мы спустились к лодке. Дорогой я спросил: "А чем будем ловить?" Он ответил коротко: "Не беспокойся, все уже готово".
Потом установил мотор, мы сели в лодку и поехали вниз по направлению залива. Когда пересекли рукав Днестра, то шли вдоль берега. Скоро подъехали к камышам, но ловить ничего не стали, а двинулись дальше, в глухие плавни. Навстречу нам попалась какая-то рыбацкая лодка. На речке было еще несколько лодок: рыбаки там, может, сети ставили, может, выбирали, не знаю, было далековато, не очень видно. Но и тут мы с Марусяком ничего не делали. Он сказал, что рыбаки могут подумать, будто мы хотим потрясти их сети, и мы снова поехали дальше. Возле островка нам встретилась еще одна лодка, она кружила в протоках между камышами. Видать, хозяин не желал при нас показывать свое уловное место. На хозяина лодки я не обратил внимания, он сидел к нам боком. Был он в новой черной телогрейке, и на голове у него торчала меховая шапка.
Мы пристали к камышам. Пробрались на сухой холм, перенесли сети и ловушки на более глухую сторону, и Марусяк установил их там. Потом он двинулся к лодке, я за ним. В это время на берег пролива вышли два милиционера. Марусяк крикнул: "Милиция!" - и бросился наутек. Побежал и я, но в другую сторону, через поросший ивняком холм, и спрятался в камышах.
Прошел, может, час. Было тихо, но очень сыро и холодно, я скоро замерз, не выдержал и снова выбрался на сушу. Ни Марусяка, ни милиции нигде не было видно. Я слышал, как он заводил мотор, - наверное, и милиционеры поехали с ним.
По осени солнце садится быстро. Больше в зарослях сидеть было невмоготу. И тут снова увидел ту же лодку, которая раньше кружила в протоках. Теперь она стояла на месте, и хозяин ее вытряхивал из верши рыбу. К нему приближалась еще одна моторка.
Я вышел на открытое место и помахал рукой, чтобы меня заметили и забрали из камышей. Браконьерам, видать, было не до меня. Еще издали человек, который приближался, кричал другому, чтобы тот не двигался с места. Но мужик в телогрейке быстро завел мотор и стал удаляться. Преследователь выстрелил вверх. Тогда убегавший тоже схватил ружье и выстрелил в воздух. И тут лодку его повернуло и кинуло в камыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58